Хроники Нарнии. Том 1 - Льюис Клайв Стейплз - Страница 56

 — Как тут интересно! — воскликнула Люси. — Сколько каменных зверей, да и людей тоже! Совсем как в музее!

 — Тише! — одернула Сьюзен. — Видишь, Аслан с ними что-то делает!

 Он действительно что-то делал. Сначала он прыгнул через весь двор к каменному льву у ворот и дохнул на него. Потом развернулся кругом, как кот, вздумавший поймать свой хвост, и дохнул на каменного гнома, который (как вы, надеюсь, не забыли) стоял всего в нескольких футах от каменного льва. Затем он помчался к высокой каменной дриаде, находившейся за гномом, затем скользнул вбок и дохнул на большого каменного кролика, затем — к двум кентаврам... И тут Люси сказала:

 — Ах, Сьюзен! Ты только посмотри! Посмотри на этого льва! Надеюсь, все видели, что бывает, если к газете поднести горящую спичку (когда газета лежит, как растопка в камине): сначала появляется крохотный язычок огня, потом он ползет по краешку газеты, а потом вспыхивает она вся. Нечто подобное происходило сейчас у них перед глазами. Каменный лев примерно с минуту после того, как Аслан дохнул на него, оставался таким же, как прежде. И вот вдоль белой мраморной спины побежало нечто вроде крохотного золотого язычка, потом он начал захватывать все большую и большую поверхность. Ив то время, когда часть спины оставалась еще белым камнем, лев уже тряхнул гривой. Он разинул огромную красную пасть, от которой повеяло живым теплом, и зевнул во весь рот. Тем временем и его задние лапы вернулись к жизни. Он поднял одну из них и почесал у себя за ухом. Затем, встретив взгляд Аслана, подпрыгнул, подбежал и начал прыгать вокруг него, всхлипывая от восторга и норовя лизнуть.

 Разумеется, девочки, не отрываясь, следили за львом, но вскоре глазам их предстало столь удивительное зрелище, что они на время забыли о нем. Двор теперь был похож не на музей — скорее уж на зоопарк. Самые разные существа, ожив, бежали к Аслану и принимались танцевать вокруг него, и под конец его стало совсем не видно в толпе. Вместо прежней мертвенной белизны появилось такое половодье красок, от которого кружилась голова: блестели каштановые бока кентавров, мелькал изумительной синевы рог единорога, кружили птицы с ослепительно-радужным опереньем. И добавьте сюда красно-коричневый мех лисиц, собак и сатиров, желтые чулки и малиновые колпачки гномов, серебряные платьица девочек-березок... Прежнюю тишину двора сменили шум и гам, от которого звенело в ушах: счастливый рев львов и леопардов, пронзительные ослиные крики, чье-то верещание, лай, визг, воркование, ржание, топот копыт, выкрики “Уррра!”, смех и песни...

 — Ой! — сказала неожиданно Сьюзен странно изменившимся голосом. — Он, надеюсь... безопасен?

 Люси глянула в сторону и увидела, что Аслан как раз дохнул на ноги каменному великану.

 — Все в порядке! — весело выкрикнул Аслан. — Ноги оживают, а за ними последует все остальное!

 — Я спрашивала совсем не про это! — шепнула Сьюзен Люси.

 А между тем жизнь и цвет поползли вверх по ногам великана.

 Вот он шевельнул ступней. Еще минута — и он поднял на плечо свою дубинку, растерянно протер глаза и громыхнул с высоты:

 — Хвала небесам — все это мне только почудилось! Ну, погоди!.. Где эта проклятая козявка-колдунья? Она все время вертелась у меня под ногами? Наверно, это она белеет возле самой ступни...

 Тут все начали кричать ему и сумели-таки докричаться и объяснить, что происходит, хотя великан, приставив ладонь к уху, несколько раз просил повторить ему все сначала. Когда он, наконец, все понял, то наклонился так низко, что голова его оказалась на высоте верхушки стога сена, и несколько раз коснулся кончиком своей шапки Аслана, радостно сияя всем своим честным, простодушным и довольно-таки уродливым лицом. В Англии великаны сейчас вообще очень редки, а если учесть, что на десять великанов приходится лишь один добрый, то вряд ли вы можете представить себе, что такое сияющее от счастья великанье лицо. Но, поверьте, зрелище это стоит того, чтобы на него посмотреть!

 — А теперь пойдемте все в дом, — сказал Аслан. — И поторопитесь! Вверх по лестнице, а потом в покои нашей дамы. Обследуйте все углы, ничего не пропускайте, нельзя сказать заранее, где у нее может скрываться какой-нибудь несчастный узник.

 Все хлынули со двора во внутренние помещения, и через несколько минут темный и затхлый замок гулко звенел от криков, хлопанья открываемых дверей и окон, эха в коридорах и залах. Отовсюду слышалось:

 — Давайте осмотрим подвалы, там могут быть темницы...

 — А ну, наляжем на эту дверь! Все вместе — взяли!

 — Там еще одна винтовая лестница, совсем маленькая...

 — Эй! Послушайте! Тут еще один бедняга! Это кенгуру!

 — Сюда, Аслан!

 — Ну и ну! Тьфу! И запах же тут у нее!

 — Эй, все сюда! Наверх! Тут она поставила целую армию...

 Но самой счастливой была Люси, когда вихрем взлетела вверх по лестнице, выкрикивая:

 — Аслан! Где Аслан? Я нашла господина Тумнуса! Ах, Аслан, пожалуйста, оживи его побыстрее!

 Через минуту Люси и маленький фавн схватились за руки и принялись радостно плясать, проходя круг за кругом. Ничего плохого, кроме превращения в камень, Колдунья ему не сделала, поэтому ничто не мешало ему с величайшим интересом выслушать все, что рассказала ему Люси.

 Наконец твердыня Колдуньи была обследована вся сверху донизу, замок стоял пустой, с распахнутыми настежь дверьми и окнами, и свет, и свежий весенний воздух беспрепятственно наводняли все зловеще-темные углы, которые, надо сказать, давно уже в этом нуждались. Толпа оживших статуй снова кружилась по двору.

 И вдруг кто-то из них (я думаю, что это был Тумнус) спросил:

 — А как мы отсюда выберемся?

 (Как вы помните, Аслан перепрыгнул во двор через закрытые ворота, и они до сих пор были заперты).

 — Ну, это мы быстро уладим, — сказал Аслан.

 Встав на задние лапы, он громко рявкнул великану:

 — Эй ты, там! Как тебя зовут?

 — Великан Громыхало Бычья Шкура — к услугам вашей милости! — отвечал, кланяясь, великан и снова прикоснулся к Аслану кончиком своей шапки.

 — Скажи нам, великан Громыхало, — спросил Аслан, — сможешь ли ты вызволить нас отсюда?

 — Разумеется, ваша милость! С удовольствием! — ответил великан Громыхало. — Только, малыши, отойдите подальше от

 ворот!

 Все моментально выполнили его приказ, великан в два шага очутился у ворот и ударил по ним дубинкой — баммм-баммм-баммм! От первого же удара ворота подались, от второго — треснули, от третьего — разлетелись вдребезги. Затем он отложил дубинку, схватился руками за башенки, стоявшие по бокам ворот, и начал их дергать и раскачивать. Через минуту обе башенки обрушились, увлекая за собой добрый кусок стены — и во дворе выросла груда бесформенного камня. Когда улеглась пыль, все почувствовали себя как-то странно: было необычно, находясь в этом голом, мощеном твердым камнем, безжизненном дворе, видеть сквозь дыру в стене внешний мир с его травой и деревьями, ласкаемыми ветром, лес, вытекающие из него искристые речки и ручейки, а за всем этим — голубые холмы, а над всем этим — голубое небо.

 — От такой работенки я весь взмок и пропылился, — прогудел, отдуваясь, великан, пыхтя, как большой паровоз. — Должен признать, что они были в очень хорошем состоянии, эти ворота... Осмелюсь спросить, нет ли у кого-нибудь из юных леди носового платка?

 — У меня есть, — Люси, привстав на цыпочки и вытянув, насколько могла, ручонку, протянула платок.

 — Спасибо, барышня, — сказал, нагибаясь, Громыхало Бычья Шкура.

 И тут Люси испугалась, потому что ноги ее неожиданно оторвались от земли, и она оказалась высоко над землей, подхваченная за талию двумя пальцами великаньей руки. Но, приблизив ее к своему лицу, великан вдруг почему-то оробел и бережно опустил ее на землю, смущенно бормоча:

 — Святые небеса! Я же поднял саму юную даму... Прошу прощения, сударыня! Мне казалось, что я поднимаю платок.

 — Да нет же! — смеясь, крикнула Люси. — Вот он! У меня в руке!