Кольцо Ветра (ЛП) - Брэдфорд Крис - Страница 4

- Идемте, быстрее! – сказал Джек.

Сабуро нес пестрый узел, и они присоединились к другим пилигримам. Желание добежать до лодки гнало их вперед.

- Медленнее, - прошептала Миюки, когда они приблизились к пристани.

- Но сюда идут два самурая! – в ужасе выдохнул Йори.

- В любом случае, не останавливайтесь, - сквозь стиснутые зубы приказала Миюки.

Воины становились все ближе. К счастью, их внимание было сосредоточено на переулках и зданиях. Йори и Миюки прошли незамеченными. Но самураи что-то искали, а Джек шел, склонив голову, и один из воинов столкнулся с ним.

Самурай повернулся и взглянул на Джека.

- Сумимасен, - извинился Джек, низко кланяясь и уважительно глядя в землю.

Миюки и остальные замедлились, Сабуро полез в свой мешок за катаной, Миюки сжала в ладони скрытый сюрикен.

Самурай шагнул к Джеку, его рука двинулась к мечам на его оби. Джек задержал дыхание и приготовился бежать.

- Мои извинения, пилигрим, - сказал самурай, вытаскивая из мешочка на поясе монету. – Мне не нужна неудача. Прошу, прими мой о-сеттай.

Ошеломленный Джек взял деньги и собирался уйти, но вспомнил о ритуале. Сложив ладони вместе и склонив голову, он зачитал:

- Наму Даиши Хенджо Конго, - три раза. А потом он отдал именной листок самураю. Воин выглядел удовлетворенным и продолжил поиски нарушителей, и не подозревая, как близко они были.

5

НАКАТЫВАЮЩИЕ ВОЛНЫ

- Получилось! – выдохнул Йори, показав их разрешения на путешествие и взобравшись на борт судна, направляющегося на остров Сикоку.

- А все благодаря Миюки и твоим знаниям пилигримов, - согласился Джек.

Они нашли себе место возле носа корабля, поставили свою пеструю поклажу и сели. Пока остальные пассажиры искали себе место, Джек смог оглядеться и оценить корабль. Он отличался от того трехмачтового корабля, на котором он прибыл в Японию. Этот деревянный корабль был лишь с одной мачтой, да с квадратным пестрым парусом, плоским килем и широкой палубой. Он был раза в три меньше «Александрии», а в комнате помещалось пятьдесят пассажиров. Груз из тюков с рисом и масла для ламп был привязан к палубе. Борта были очерчены решеткой из бамбука, а верхняя палуба кормы вела к штурвалу и длинному рычагу. Джек решил, что этот корабль больше подходил для маленьких путешествий, а не для плавания в океане, но выглядел он вполне внушительно. Он расслабился, решив, что вскоре они будут вне опасности.

- Рано отдыхать, - предупредила Миюки, оглядываясь на гавань.

Патруль самураев вошел в мастерскую.

- Почему мы не отплываем? – нервничал Сабуро.

Корабль был полным, но капитан никуда не спешил.

- Может, ждут ветра, - предположила Миюки.

Джек покачал головой.

- Ветра достаточно.

Йори повернулся к доброму на вид мужчине, сидевшему рядом, который рассматривал море и что-то бормотал себе под нос.

- Прошу прошения, - сказал Йори. – Почему мы задерживаемся?

Моргнув, словно выходя из транса, мужчина тепло улыбнулся и мягким голосом ответил:

- Гавань-подкова,

И словно огромные волны

Жизнь моя бежит и отступает.

Его странный ответ заставил Джека задуматься,  в себе ли мужчина.

Улыбка на губах мужчины дрогнула, он выжидающе посмотрел на Йори.

- И… что вы думаете?

Йори выглядел задумчивым перед ответом.

- Как и море, ваше хокку глубокое и подвижное.

Мужчина просиял, услышав такую похвалу.

- Так вы тоже поэт! – воскликнул он.

Йори склонил голову, скромно соглашаясь.

- Для меня будет честью услышать и ваше хокку, - попросил поэт, сияя от восторга.

- Конечно, - ответил Йори, пытаясь сохранять спокойствие под давлением самурая. – Но сначала мы хотим узнать, почему корабль не отправляется?

Поэт был удивлен такому вопросу, но ответил, как ни в чем ни бывало.

- Мы должны дождаться накатывающих волн.

- И когда это случится? – осведомился Сабуро, а Джек поглядывал в сторону склада. Самураи туда еще не дошли, но они точно обнаружат тела.

- Когда придет время, - ответил поэт. – Поднимаясь, волны набегают с востока и запада и встречаются в открытом море недалеко от Томо. Падая, они разбегаются в стороны, унося нас и всех, кто на этом корабле, с собой. Гавань Томо – не остановка в путешествии, а место, где нужно ждать, пока повернутся «волны жизни».

В этот момент самураи выбежали из склада. Они начали приставать к каждому пилигриму, приближаясь к гавани. Некоторые солдаты вернулись в деревню, пока другие шли к пристани. Не желая привлекать к себе внимание, Джек и его друзья могли только сидеть и смотреть, как самураи приближаются. Джек понимал, что здесь и поворачиваются волны его жизни. Он и его друзья или сбегут, или умрут, а их судьба зависит лишь от воздействия луны на воду.

Двое самураев уже забрались на первый корабль, когда капитан судна пилигримов отдал приказ поднимать якорь и отчаливать. На лбу Джека выступил пот, он молился, чтобы капитан не увидел суеты в гавани.

Самураи бежали по пристани, чтобы помешать кораблям отплывать. Джек встревожено переглянулся с Миюки. Они не могли сбежать. Солдаты уже почти добрались до их судна, когда корабль сдвинулся с места, ветер заполнил его паруса.

Но они двигались слишком медленно, как считал Джек и его встревоженные товарищи. Крича на капитана, самураи бежали по берегу. Но ветер заглушал их крики, и капитан сосредоточился на штурвале, проплывая узкий выход из гавани. Внезапно их корабль набрал скорость. Подхваченные волной, Джек и его друзья уплывали прочь от опасности в море Сето.

Впервые за год Джек смог почувствовать облегчение. Они сбежали от самураев, а он вернулся в море. Сабуро быстро уснул, храпя, его лицо было в тени шляпы пилигрима. Йори с поэтом обменивались хокку, а Миюки не спускала глаз с лодки, что преследовала их из Томо. Но их корабль так разогнался, что Джек понимал, что самураи их уже не догонят.

Джек сел у носа корабля, корабль рассекал волны. Он рискнул выглянуть, и бриз освежил его лицо, он набрал полные легкие морского воздуха. Покачивание корабля было таким успокаивающим, как объятия матери. А шум воды был таким знакомым. Он вернулся к своей стихии.

Он и не понимал, как сильно соскучился по океану, по чувству грубого деревянного пола под ногами, по хлопанью паруса по ветру. Почти четыре года он уже не был на борту «Александрии», казалось, что прошла вечность. После всех тренировок в Нитен Ичи Рю он стал скорее самураем, чем моряком. Но его морские привычки так глубоко проникли в него, что не смогли исчезнуть. Это видел и его наставник раньше. Быстро оглядевшись, Джек понял, что капитан ведет корабль не на привычной скорости. Судно могло бы набрать еще немного темпа. Его глаза отмечали ориентировочные знаки: светло-синие волны показывали, что они на мелководье, а по положению солнца он мог сказать, что движутся они на юго-запад, следуя берегу.

Его тело покачивалось от движений судна по волнам, пока он все это разглядывал.

Можно было не пускать моряка в море, но море из него забрать нельзя было.

Его отец часто шутил с мамой об этом, когда возвращался из плавания.

Отец его вскоре снова хотел в плавание. Это тянуло в океан и Джека, и отец вскоре начал брать его с собой. Два года он плавал от Англии до Японии вместе с отцом как марсовой, и это были лучшие годы его жизни. В плаваниях его отец учил его, как ориентироваться по звездам, предсказывать погоду, прокладывать курс и, что еще важнее, описывать все в путеводителе, журнале, что был зашифрован от чужих глаз, слишком много секретов в нем хранилось.

Глядя на море Сето с бесконечными островами, сверкавшее на солнце, Джек почти ощущал дух отца рядом. Вздохнув, он отогнал воспоминания.

Много других пассажиров, странная смесь пилигримов, торговцев, нескольких представителей знати, монаха и пары путешественников, тоже наслаждались видом, погрузившись в свои мысли.