Челюсти - Бенчли Питер Бредфорд - Страница 52

— Совсем забыл, — сказал ихтиолог, вынув загубник изо рта. Нос Хупера закрывала маска, поэтому голос прозвучал глухо и гнусаво. Ихтиолог прошел по палубе и поднял свои брюки. Порылся в карманах и что-то достал.

Потом расстегнул «молнию» на груди.

— Что это? — спросил Броди.

Хупер показал акулий зуб в серебряной оправе. Точно такой же, какой он подарил Эллен. Хупер опустил его за воротник костюма.

— Осторожность никогда не помешает, — сказал он с улыбкой. Хупер вернулся к борту, сунул загубник в рот и встал коленями на планшир. Он сделал вдох и нырнул прямо в открытую дверцу клетки. Броди наблюдал за ихтиологом, думая, а так ли уж ему хочется знать правду о нем и Эллен.

Хупер остановился, не касаясь дна клетки, развернулся и выпрямился. Он дотянулся до дверцы и закрыл ее. Потом посмотрел на Броди, просигналил рукой — все в порядке! — и встал на дно клетки.

— Наверное, можно опускать, — сказал Броди. Они потравили веревки, клетка погружалась до тех пор, пока дверца не оказалась футах в четырех от поверхности.

— Возьмите винтовку, — сказал Куинт полицейскому. — Она в сетке для вещей. Заряжена. — Сам он взобрался на транец и поднял гарпун.

Броди сошел вниз, нашел винтовку и поспешил обратно на палубу. Он оттянул затвор и дослал патрон в патронник.

— На сколько ему хватит воздуха? — спросил Броди.

— Не знаю, — ответил Куинт. — На его век хватит. Сомневаюсь, чтобы он успел израсходовать и этот воздух.

— Возможно, вы правы, но вы же сами говорили, что нельзя угадать, как поведут себя акулы.

— Да, но тут другое дело. Это все равно что сунуть руку в огонь и надеяться не обжечься. Нормальный человек так бы не поступил.

Хупер подождал, пока рассеялись пузырьки после его погружения. В маску набралась вода; чтобы ее очистить, он откинул голову назад, нажал на стекло и несколько раз с силой выдохнул через нос. Он чувствовал себя на верху блаженства. К нему пришло захватывающее ощущение свободы и покоя, которое он всегда испытывал на глубине.

Он был один в голубой тишине, искрящейся под лучами солнца, плясавшими на поверхности воды. Тишину нарушало лишь хриплое дыхание — он слышал низкий глухой шум, когда вдыхал воздух, и мягкое бульканье пузырьков при выдохе. Ихтиолог замер, и наступила полная тишина.

Без балласта его тело было слишком легким, и Хуперу приходилось держаться за прутья, чтобы акваланг не ударялся о дверцу наверху. Он развернулся и посмотрел на судно, серый корпус которого слегка покачивался прямо над головой. Вначале клетка раздражала его. Она ограничивала свободу, а ему хотелось вдоволь поплавать под водой. Но потом он вспомнил, зачем здесь находится, и обрадовался, что может чувствовать себя в безопасности.

Он поискал взглядом акулу. Хупер знал, что рыба не стояла под катером, как думал Куинт. Она вообще не могла стоять на месте или отдыхать. Она должна была двигаться, чтобы жить.

Хотя и ярко светило солнце, видимость была неважной, не более сорока футов. Хупер медленно поворачивался, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте и уловить малейшее движение. Он взглянул под катер, где вода казалась не синей, а серой, а дальше и просто черной. Вокруг ничего. Он посмотрел на часы и подсчитал, что если будет дышать равномерно, то сможет оставаться под водой по крайней мере еще минут тридцать.

Одна наживка, увлекаемая течением, проскользнула между прутьями клетки и, болтаясь на лесе, коснулась маски. Хупер вытолкнул ее из клетки.

Он бросил взгляд вниз и уже было отвел глаза, как тут же снова их опустил. Прямо к нему из темной синевы медленно и плавно поднималась акула. Она всплывала, казалось, без всяких усилий, похожая на демона смерти, летящего на роковое свидание.

Хупер смотрел на нее, как завороженный, испытывая сильное желание поскорее убраться наверх, но он чувствовал, что не смог бы даже двинуться с места. Когда акула приблизилась, он поразился ее расцветке; с катера она казалась сплошь коричневато-серой, но на глубине огромная рыбина преобразилась — верхняя часть ее тела была темно-серого, стального цвета, отливающего голубизной там, где на нее падали солнечные блики. Вся нижняя часть была покрыта кремовыми и белесыми пятнами.

Хупер хотел поднять камеру, но руки не повиновались ему. Еще чуть-чуть, уговаривал он себя, еще чуть-чуть.

Акула приблизилась тихо, словно тень, и Хупер отпрянул назад. Голова рыбины находилась уже всего в нескольких футах от клетки, и вдруг она лениво развернулась и поплыла перед глазами Хупера, словно горделиво демонстрируя свои необычайные размеры и мощь. Вначале проплыл ее нос, затем челюсти, приоткрытые, улыбающиеся, вооруженные рядами зазубренных треугольных зубов, затем черный бездонный глаз, явно устремленный на него. Потом показались жаберные щели — бескровные надрезы на стальной коже.

Хупер робко просунул руку между прутьями и потрогал ее бок. На ощупь он был холодный и твердый, не шероховатый, а гладкий, словно винил. Хупер провел по телу акулы кончиками пальцев — вдоль грудного плавника, анального плавника — пока наконец (рыбе, казалось, не будет конца) его пальцы не коснулись хвоста.

Акула продолжала удаляться от клетки. До Хупера донеслись слабые хлопки, и он увидел, как три вертикальные спирали пузырьков быстро побежали с поверхности, постепенно замедляя ход, и вскоре остановились значительно выше рыбы. Пули. Нет, еще не время, сказал он себе.

Пусть пройдет еще разок, надо заснять ее на пленку. Акула стала разворачиваться, эластичные грудные плавники изменили угол наклона.

— Какого черта он мешкает? — возмутился Броди. — Почему не стреляет?

Куинт не ответил. Он стоял на транце, зажав гарпун в руке, вглядываясь в воду.

— Плыви, рыбка, — промурлыкал он. — Плыви к Куинту.

— Вы видите ее? — спросил Броди. — Что она делает?

— Ничего. Пока ничего.

Акула скрылась в толще воды, она превратилась в призрачное серебристо-серое пятно, описывающее медленный круг. Хупер взял камеру и нажал на спуск. Он знал, что фильм не получится, если акула не приблизится к клетке еще раз, а ему хотелось снять гигантскую рыбину в то мгновение, когда она появится из темноты.

Он заметил, глядя в видоискатель, что акула повернула к нему. Она двигалась быстро, с силой ударяя хвостом, пасть то открывалась, то закрывалась, будто ей не хватало воздуха. Хупер поднял правую руку и изменил фокусное расстояние. Не забудь изменить его снова, когда она развернется, сказал он себе. Но акула не развернулась. Дрожь сотрясала все ее тело, когда она подплыла к Хуперу. Акула ударила в клетку головой, просунула морду между двумя прутьями и разогнула их. Она ткнула Хупера в грудь и отбросила назад. Камера выскользнула из рук ихтиолога, загубник выпал изо рта. Рыба повернулась на бок и, ударив мощным хвостом, протиснула свое огромное тело в глубь клетки. Хупер шарил руками вокруг головы, пытаясь нащупать загубник, но не мог найти его. Грудь ихтиолога разрывалась от нехватки воздуха.

— Она атакует! — закричал Броди. Он схватил веревку и изо всех сил потянул ее на себя, отчаянно пытаясь поднять клетку.

— Черт вас побери! — заорал Куинт. — Бросьте веревку! Бросьте ее!

— Я не могу ее бросить! Я должен вытащить его на поверхность! Да поднимайся же ты наконец!

Акула выскользнула назад из клетки, резко повернула вправо и стала обходить ее. Хупер закинул руки за голову, нащупал дыхательную трубку и провел по ней рукой, пока не нашел загубник. Он сунул его в рот и, забыв выдохнуть, втянул в себя воздух. Вместе с ним в легкие попала вода. Хупер давился и захлебывался, пока наконец не очистил загубник, тогда он сделал судорожный вдох. Только после этого ихтиолог заметил широкую щель между прутьями и увидел, как в нее просовывается огромная морда. Он поднял руки над головой, хватаясь за прутья дворцы.

Акула протискивалась в щель, с каждым ударом хвоста все дольше раздвигая прутья. Хупер, прижавшись спиной к задней стенке клетки, увидел приближающуюся к нему пасть. Он вспомнил про ружье, попытался опустить правую руку и взять его. Акула снова сделала рывок, и Хупер с ужасом обреченного понял, что сейчас она схватит его.