Мастер белого шума (СИ) - Харп Виктор - Страница 26

— Саламандра? Ну, видел картинки в атласе. Маленькая такая, огнем плюется.

— А как ты думаешь, кого ты сейчас оттаскал за хвост?

— Откуда я знаю? Гибинус фламиус какой-то. На табличке написано, — показал я на мелкую надпись, выгравированную на припаянном к прутьям металлическом прямоугольнике. — Я о таких еще не слышал на лекциях.

Магистр вздохнул:

— Гибинус фламиус — 'огненная погибель' в переводе с древнесэльского. Это название саламандры.

— А почему она такая большая?

— А ты еще одно слово на табличке не заметил.

— Гигантус, — пригляделся я. — Ну, не сказал бы, что она гигантская. Всего-то мне по колено. Длинная, это точно. И что в ней такого? Почему эти, — махнул я на смотрителей, — ржут надо мной?

— Рик, отойди подальше, вон в тот угол. Мастер Эгин, поставьте завесу, чтобы крошка Милли успокоилась. Да и нам не помешает защита. Берг, дружище, покажи Рику, что такое гибинус фламиус гигантус, когда она не видит моего ученика.

Младший из смотрителей, кудрявый русоволосый парень, провел рукой в воздухе, и перед моими глазами заструилась прозрачная завеса, совершенно не мешавшая взгляду.

Саламандру как отпустило что-то. Она сразу расслабилась и устало вытянулась на мелкой гальке под камнем.

Второй смотритель, постарше, магистр Берг, зачем-то надел защитный плащ, даже лысую голову прикрыл капюшоном. Затем выломал из сложенной в углу груды веников тонкий прутик и, выставив его перед собой, как указку, осторожно двинулся к клетке.

Бестия насторожилась.

Она все еще лежала под камнем, но ее тело напряглось, как взведенная стрела, а через миг она подобралась, глаза угрожающе вспыхнули. Пасть раскрылась, обнажив два ряда длинных и кривых, как сполохи пламени, игольчатых зубов.

Еще шаг Берга, и саламандра сорвалась. Полыхнула золотисто-алой молнией и яростно взвыла, ударившись о прутья клетки. Ветка в руке магистра вспыхнула и мгновенно прогорела. Он едва успел отбросить факел в ведро с водой. Долетели лишь искры.

— Снимите завесу, Эгин, — скомандовал старик. — Рик, наблюдай за Милли.

Одно движение пальцев мага, и воздух перед моим лицом перестал мерцать. А эта агрессивная дрянь, так называемая 'огненная погибель', обнаружив, что я никуда не делся, по-щенячьи жалобно взвизгнула и метнулась к любимой каменюке, чтобы зарыться в гравий под ней как можно глубже. До металлической плиты доскреблась, судя по звукам!

— Что с ней? — мой голос тоже дрогнул. Еще бы! Меня только что выдало с потрохами какое-то безмозглое существо! Или еще не выдало? Я с надеждой покосился на магистров. На лицо старика не мог посмотреть, он сидел ко мне спиной.

— Вот и нам хотелось бы знать, что с ней происходит в твоем присутствии, Рик, — усмехнулся магистр Берг. — Уж не огненный ли ты маг у нас в потенциале?

— Вряд ли. Не замечал за собой. Вот драться у меня получается, хотя я не шибко накачан, а огнем — как все пользуюсь, не больше.

— Нет, Берг, вряд ли тут дело в огненной стихии. Ты же видел — все, абсолютно все наши животные ведут себя неадекватно в присутствии Рика. Они его боятся. Не только магические твари. Даже обычные волки. И не только мелочь. Только что доставленный на полигон и не прошедший курс дрессировки дракозавр предпочел добровольно уйти в стазис. Теперь не знаем, как его выколупать из псевдояйца.

— Вы и над ним поиздевались? — упрекнул Эгин. — И без меня?

— Это та гора шипов, которую мы вчера не могли расшевелить? — уточнил я. — Так он просто в шоке от смены обстановки. И неправда, что твари меня боятся. Это я их жутко боюсь. Да еще в Академии помесь крокодила с поросенком вообще меня сожрать хотела, еле увернулся! Помните?

— Да, я как-то уже и подзабыл о том случае. Не прав я, получается, — кивнул Стивер, но так ухмыльнулся, что никто не поверил в его неправоту.

— Вот именно! — так я и сдался, ага. — Может, они вас боятся, магистр?

— Рик, прекрати. Эксперимент с завесой показал, кого из нас они считают однозначно превосходящей силой.

— Какой еще силой, если у меня магии — ноль?! — завопил я, а гибинут фламиут упала в обморок, дрянь такая.

— Поехали, Рик, а то ты на ужин не успеешь, — заторопился калека. — Ты зачем приходил-то?

— По привычке. Забыл, что сегодня вы мне выходной дали.

Рамзика за дверью не оказалось — сбежал оборотень, не выдержал гнетущей атмосферы зверинца. А меня уже из головы вылетело мое ему обещание.

Я думал о провале. Не ожидал я от какой-то живности подставы. Я же не воздействовал на них, совсем! Или мой дар тишком, втайне от меня же, их сразу давил, чтобы и не пикнули? Это он так той храксы напугался, что заранее всех обезвреживает, не ставя мое сознание в известность?

Ну, может быть.

Я же о своем проклятии почти ничего не знаю. Как оно действует и почему. И чего от него ожидать. Да я после 'Дня открытых дверей' в Академии сам его боюсь! Не за себя, а вот за этого калеку. И за других, которые могут в один прекрасный момент стать огрызками костей, торчащими из окровавленных сапог. Каждый раз, когда мы с Стивером идем в бестиариум, у меня перед глазами то зрелище. И ощущение ножа, сжатого в кулаке, хотя мои ладони сжимают лишь рукояти инвалидной коляски.

Да еще эти кошмары ночные.

Стивер жил на верхнем уровне, под самой крышей, но, когда мы подъехали к лифту, старик скомандовал:

— Поворачивай направо, к ветке в медотсек. Сегодня у меня небольшой праздник: мой друг пришел в сознание.

Я развернулся и покатил коляску к широкому проходу, отмеченному красным кругом. Здесь сгодился и мой ученический пропуск. Я поднес его к устройству вызова транспорта.

Вот что мне особо нравилось в этом странном 'пансионате', так это транспортная система с вертикальными лифтами и горизонтальными шахтами с узкими рельсами, которые связывали под землей разбросанные по полуострову бункеры и корпуса. И, судя по вычурной отделке подземных ходов, это очень древняя сеть и механизмы. Оснащенные магокристаллами дрезины и грузовые вагонетки передвигались по узкоколейке в мгновение ока. Даже в Командорграде такого чуда не было. А уж магии тут вбухано! На нижних ярусах магический фон ощущался особенно сильно.

— А что случилось с вашим другом? — поинтересовался я.

— Вот он мне сейчас и скажет, — зловещим голосом пообещал магистр Нуато. — Пка считается, что с ним случилась производственная травма. Врачи говорят: жить будет. Вот я и хочу своими глазами убедиться, точно ли будет.

— А нам к нему можно? — зашевелилась моя подозрительность. Очень уж азартно Стивер потирал ладони. Когда он так оживлялся, то потом приходилось обороняться от орущих целительниц. Мы так уже навещали Грегора, раненого при прорыве через блокпосты лигистов.

— Мой юный друг! — сразу завелся бывший боевой маг. — Разве ты еще не понял, что за мои особые заслуги перед Академией и Ковеном, мне тут можно всё?! Кто посмеет нас остановить, кроме форсмажорных обстоятельств?

— Каких? — опомнился во мне Фредди.

— Неодолимых. Вроде Бога или его вечного оппонента, не в этом месте будь оба упомянуты. Ты мне лучше скажи, Рик, почему у тебя такие глаза опухшие, словно ты семь суток бухал? И еще мадам Лямрия жалуется, что ты на ее лекциях нагло спишь. Что с тобой происходит? А чтоб не юлил, я тебе сразу скажу, что мы в курсе о еженочных переполохах, которые показывают установленные в вашем боксе датчики. Ты же не думал, что оборотня, бежавшего из Сартапии, оставят совсем без наблюдения?

Не думал. Совсем из головы вылетело. Обрадовался, что лигистов под боком нет, и расслабился.

— Сны плохие снятся, — вздохнул я, молясь про себя, чтоб быстрее приехала дрезина. Не готов я к разговору, совсем не готов.

— Какие именно?

А вот жаль, что он не раскололся: транслируют их датчики звук или нет. Очень жаль. Придется быть честным, как на исповеди.

— Будто я не сумел обмануть врагов, и они мне горло перерезали.

Молитва была услышана: подкатила медицинская дрезина, оснащенная четырьмя сидячими местами и столом с закрепленным матрацем в прорезиненном чехле. Мне сразу захотелось прилечь и подремать. Откинув ступеньку так, что образовался мостик, я вкатил инвалидную коляску. Стивер повозился с пультом управления, запустил мотор и лишь тогда повернул ко мне помрачневшее лицо.