Маленькая леди - Тальбот Сонда - Страница 3

– Здравствуйте, я – Майлс Вондерхэйм, – представился Майлс. – Племянник… почившего… Патрика Вондерхэйма.

– Пожалуйста, проходите, – сухим, словно шелест листа, голосом, ответила женщина. – Мистер Слоутли ждет вас.

Она впустила его в контору и закрыла за ним дверь. Майлс почувствовал себя неуютно. На мгновение ему даже показалось, что это – вовсе не адвокатская контора, а похоронное бюро. Это ощущение прошло только после того, как женщина распахнула перед ним дверь в светлый и просторный кабинет Рэйнольда Слоутли. Майлс почувствовал облегчение, когда зимнее солнце, пробравшись через дырочки прозрачного тюля, ударило ему в глаза.

Рэйнольд Слоутли стоял спиной к окну возле большого деревянного стола. Он сдержанно улыбнулся Майлсу – учитывая повод, по которому молодой человек оказался в его конторе, – и кивнул ему.

– Насколько я понимаю, вы и есть Майлс Вондерхэйм? – Майлс кивнул в ответ. – А я – Рэйнольд Слоутли, адвокат. Можно просто Рэйнольд, без церемоний.

– Можно просто Майлс, – улыбнулся Майлс. Он огляделся по сторонам, но, к своему удивлению, не увидел в кабинете ни одного человека. – А где остальные? – удивленно поинтересовался он у Рэйнольда.

– Остальные? А мы больше никого и не ждем. Вы единственный, кого мистер Вондерхэйм упомянул в завещании… Впрочем, скоро вы и сами все поймете. Присаживайтесь, прошу вас.

Майлс рассеянно кивнул и сел на предложенный ему стул. Неужели его мать была права, и он – единственный наследник Патрика Вондерхэйма? Сердце у него взволнованно забилось. Не может быть… Если это действительно так, то мысли о работе в адвокатуре можно аккуратно собрать и положить на полочку забытых вещей… Это перспектива обрадовала Майлса. Ведь ему совсем не хотелось продолжать династию известных адвокатов, начавшуюся с его прапрадеда… Но он знал: радоваться пока рано. Кто знает, может быть, у Чудилы были немного другие планы по поводу наследника?

– Итак… – торжественно изрек Рэйнольд Слоутли, ковыряя ножиком сургучную печать на внушительном пакете. – Ваш дядя не просто оставил завещание… Он оставил вам кассету, на которой изложил все требования к своему наследнику. – Мисс Штайн, – обратился он к сухощавой даме, которая встретила Майлса. – Попросите мистера Маргита внести магнитофон и телевизор. Сейчас мы просмотрим запись, которую оставил Патрик Вондерхэйм.

Начинается, усмехнулся про себя Майлс. Патрик даже перед смертью не вышел из привычного образа чудилы… Однако Майлс испытывал невольную зависть к почившему дядюшке. Патрик Вондерхэйм мог позволить себе чудачества. В отличие от отца Майлса, да и самого Майлса…

Пожилой упитанный мужчина принес в кабинет видеомагнитофон и поставил его на деревянный стол. Ту же самую операцию он проделал и с телевизором. Майлс пытался понять, почему они не сделали этого заранее и заставили его томиться в ожидании. Может быть, Рэйнольд хотел, чтобы Майлс прочувствовал всю торжественность момента?

– Мистер Маргит. Нотариус, – представился упитанный мужчина. Он завершил процедуру торжественного вноса техники и подсоединил провода.

Майлс улыбнулся про себя. Слово «нотариус» прозвучало так торжественно, словно мистер Маргит хотел объяснить ему, Майлсу, что он не просто человек, который возится с техникой.

– Майлс Вондерхэйм, – вежливо представился Майлс.

Привычный к подобным церемониям, сейчас Майлс почему-то испытывал раздражение. Может быть, потому что ему не терпелось услышать речь Чудилы Патрика? А может быть – Майлс с неудовольствием уличил себя в корыстных мыслях, – все дело в том, что он жаждал поскорее вступить в права наследника?

– Что ж, – произнес Рэйнольд, – теперь мы можем выслушать завещание Патрика Вондерхэйма.

Мистер Маргит нажал на кнопку, и перед глазами Майлса возникло лицо дядюшки, испещренное сетью морщин. На этом увядшем от старости лице выделялись одни глаза. Но они стоили многого: молодые, по-прежнему светящиеся живым задором и лукавством, они казались Майлсу воплощением дядюшкиного чудачества. У него дрогнуло сердце. Как будто маленькая булавочка уколола его. И уже не потому, что Майлс ждал, когда дядя объявит его своим наследником. До него вдруг с неожиданной горечью и болью дошло, что этого человека больше нет. Что он уже не существует, не дышит, не смеется… А ведь когда-то Майлс был ребенком, и дядя вертел его в своих огромных руках, как маленькую куклу… Майлс с ужасом осознал, что на его глаза навернулись слезы. Но он не мог так опозориться в присутствии адвоката, нотариуса и мисс Штайн, кем бы ни была эта старая дева…

Воспоминание о сухой, как осенний лист, мисс Штайн, помогли ему справиться с приступом горечи. Майлс снова стал Майлсом. А Майлс Вондерхэйм никогда не плакал. Ни при каких обстоятельствах…

Дядя Патрик лукаво улыбнулся ему с экрана. Майлс попытался представить, что дядя вовсе не умер, а попросту переехал в другую страну и оставил эту запись на память племяннику.

– Здравствуй, Майлс, – поздоровался с ним дядя. – Ты прекрасно знаешь, что твой дядя… Э… – Э… немного чудаковатый человек. Таким он был всю жизнь, таким и остался перед завершением своего жизненного пути… Жаль только его, то есть мои чудачества… не принесли никому ничего хорошего… Но я надеюсь, – хитро улыбнулся он, – сделать это «хорошее» после своей смерти… Дело в том, – дядя посерьезнел, – что когда-то я вел довольно беспутную жизнь. И, конечно, как многие люди, совершал ошибки. Одна из этих «ошибок» – женщина по имени Кора Маккинли, в которую я когда-то без памяти влюбился… Но, к сожалению, моя влюбленность не переросла в любовь. Хотя, кто знает, может, так и случилось бы, если бы не кое-какое обстоятельство. Как ты, наверное, догадываешься, этим обстоятельством была твоя покойная тетя Лайза… Честно тебе признаюсь, приятель, – грустно улыбнулся дядя Патрик, – я женился вовсе не по любви, и наш брак был настоящей катастрофой… Мой приемный отец настойчиво потребовал, чтобы мы обвенчались с Лайзой, а у меня не оказалось силы воли, чтобы воспротивиться этому «многообещающему» браку… Так что о Коре Маккинли мне пришлось позабыть. Я поступил с ней подло, очень подло… Бросил ее и даже не сообщил, что женюсь на другой… Меня до сих пор мучает совесть за тот мой поступок… Но самое страшное даже не в этом, Майлс… – Патрик опустил глаза. – Самое страшное заключается в том, о чем я узнал совсем недавно, когда пытался разыскать Кору… Кора умерла, но у нее остался ребенок. И, по всей видимости, это моя дочь. Ее зовут Джиллиан Маккинли. Я не осмелился связаться с ней. Судя по всему, она – маленький озлобленный волчонок. И я побоялся, что она плюнет мне в лицо, если я подойду к ней и попытаюсь объяснить, кто я такой… Она живет в крайней бедности. И я думаю, что моя дочь заслуживает иной жизни… А теперь, – Патрик выдавил из себя улыбку, – перейдем к делу. Ты, Майлс, мой племянник. Джиллиан – моя дочь. Ты – светский молодой человек с прекрасной репутацией и безупречными манерами. Она – девочка из подворотни. Так вот, Майлс, если ты сделаешь из этой девушки настоящую леди, то получишь половину моих денег. Другую половину получит она. Все по справедливости, парень… Ты должен научить ее хорошим манерам – думаю, это нелегкий труд. Впрочем, ты и сам это поймешь, когда увидишь ее… Ты должен научить ее хорошо одеваться и правильно говорить. В общем, всем этим штучкам-дрючкам, что приняты в свете… На эту деятельность у тебя есть ровно три месяца. Если через три месяца в том обществе, где вращаешься ты, в нее не будут тыкать пальцем и спрашивать, что это за чучело, – половина того, что принадлежало при жизни мне, достанется тебе. Если же нет – эта половина отойдет благотворительному обществу «Люди Мира». Его порекомендовал мне мой адвокат Рэйнольд Слоутли, который и будет следить за твоей… работой. В случае твоего провала Джиллиан Маккинли получит половину моих денег и выберет свою дорогу сама… Но мне бы хотелось, чтобы у девочки действительно был выбор: вращаться в обществе или жить той жизнью, какая ей будет больше по душе… Пусть она сама выберет свой путь… Все детали оговорены в завещании. Может, ты, конечно, и сердишься на меня, – улыбнулся дядя. – Но зато я задал тебе интересную задачу. Согласись, подачка в виде завещания в твою пользу была бы куда скучнее… Вспомни «Пигмалиона» моего любимого Бернарда Шоу. Парень, который обучал Элизу Дулиттл, получал от этого удовольствие. Вот и ты постарайся насладиться своим занятием. Ну же, Майлс, не вешай носа! – Дядя угадал, в этот момент Майлс действительно насупился. – Ведь было бы куда скучнее идти по стопам своего отца… Что ж, я прощаюсь с тобой, приятель.