Маленькая леди - Тальбот Сонда - Страница 21

– Послушай, Джим… – Майлс решил использовать последний шанс. Он подошел к девушке и взял ее за руку. На указательном пальце по-прежнему красовалась тонкая полоска колечка-открывалки. – Я хотел… – Он перевернул ее руку ладонью вверх и замер. Нежная кожа была расцарапана и в некоторых местах даже кровоточила. – Что это? – изумленно спросил он.

– Мне же нужно было выбраться из комнаты. – Глаза Джим стали еще зеленее от злости, а в голосе появились нотки незнакомого сарказма. – Пришлось спускаться по водосточной трубе. А потом прятать ладони от твоих утонченных гостей. И еще стараться не говорить: «Чтоб я сдохла!». Я ведь отличная ученица, правда, Майлс? Ну же, признай это наконец!

Майлс побледнел. Джим ненавидела его, и только он был виноват в этом. Но не признать того, что Джим – прекрасная ученица, он не мог. Сегодня вечером от нее не было слышно ее любимых словечек. Можно было сказать, что она вела себя безупречно. «Первый раунд» выигран, но что толку? Джим уходит, и теперь все это не имеет никакого значения…

Майлс еще раз посмотрел на ее расцарапанные ладони. Разве он может отпустить ее в таком состоянии? Конечно, нет.

– Тебе нужно смазать ранки, – убедительно заговорил он. – Иначе в них может попасть инфекция. А потом начнется заражение. Если ты подождешь пару минут, я принесу все необходимое. Мне не хочется, чтобы с тобой что-то случилось из-за меня…

Джим недоверчиво взглянула на Майлса. Он пытается ее удержать, в этом не было сомнений. Вот хитрая лиса! – усмехнулась про себя Джим. Готов сделать все, чтобы не уплыли его денежки. Ведь именно в этом все дело! Именно в том, что она для него – курица, несущая золотые яйца! Не обольщайся, Майлс Вондерхэйм. Этих денег не получит никто: ни ты, ни я… Все по справедливости…

Она все же кивнула, чтобы усыпить бдительность Майлса. Это даже хорошо, что он обеспокоился ее здоровьем. Так ей будет проще уйти незамеченной.

– Подождешь? – обрадованно переспросил Майлс, отпустив ее руку. – Я сейчас.

Он быстро вышел из комнаты. Джим услышала, что он бегом спустился по лестнице. Она горько усмехнулась. Какая прыть! Кто бы подумал, что Майлс Вондерхэйм способен на участие и заботу! До того, как она собралась уйти, он только и мог, что шикать на нее и сыпать едкими замечаниями…

Джим выглянула из комнаты и, убедившись, что Майлса нет на горизонте, спустилась вниз. Слава богу, Змеюка уполз из холла и никто не будет задавать ей дурацких вопросов. Джим хотела попрощаться с Грэмси, но времени у нее было мало. Она тихо открыла дверь и прошмыгнула на улицу.

Холодный ветер ударил ей в лицо, словно напоминая о том, что она возвращается к прежней жизни. Холодной, голодной и беспросветной. Но Джим чувствовала, что не это – причина тоски, закравшейся в ее сердце. Меньше всего она думала о наследстве и роскошном доме, в котором могла бы жить. Все ее мысли вертелись вокруг Майлса Вондерхэйма, человека, который оказался трусом и лицемером… Может быть, в этом не было его вины. Общество, в котором он был воспитан, устанавливало свои правила. Но ей так хотелось, чтобы этот мужчина оказался благородным и смелым… Джим бросила прощальный взгляд на дом и торопливо зашагала по улице. Ей хотелось плакать, но она сдержалась. Жаль только, Джим не успела позвать в гости Малыша Гарри. Он так и не увидел, как живут люди за пределами Тоск-стрит…

8

Майлс стоял на пороге комнаты Джим, прижимая к груди бинт и пузырек со спиртом. Она ушла. Она все-таки ушла, не дождавшись его… Ушла, слишком гордая, чтобы остаться…

Он вышел из комнаты, прикрыв дверь. «Ветерок», болтавшийся над дверью, музыкально звякнул. Майлс вспомнил, какими счастливыми были глаза Джим, когда он купил ей эту безделушку. Сердце его сжалось от тоски. «Ветерку» она обрадовалась гораздо больше, чем остальным покупкам…

В этом – вся Джим, подумал Майлс. Она умеет радоваться мелочам. Ей чужды условности, ей противна зависимость. Она смелая и мужественная девочка. В отличие от него, Майлса… Что же ему теперь делать? Вернуть ее или оставить все, как есть? Позволить ей уйти, жить своей жизнью? А самому заняться тем, от чего он так долго открещивался, – карьерой адвоката?

Майлс спустился вниз. Нужно было вернуть Грэмси бинт и пузырек со спиртом. Кухарка посмотрела на сникшего Майлса и сразу поняла, в чем дело.

– Она все-таки ушла, мистер Вондерхэйм?

– Да, – кивнул Майлс. – Убежала, пока я ходил за бинтами…

Он опустился на стул. Вид у него был отчаявшийся, и Грэмси стало жаль его. Правда, гораздо сильнее она переживала из-за ухода Джим. Такая чудесная девочка, и вот – на тебе… А все из-за этого упрямого чурбана, который не мог относиться к ней по-человечески…

– Что мне делать, Грэмси?

Меньше всего Грэмси ожидала такого вопроса. Хозяин никогда не советовался с ней, хотя она и проработала у него много лет. Видно, ему действительно плохо, решила Грэмси. И, наверное, он раскаивается в том, что сделал. Она понимающе улыбнулась Майлсу и ответила:

– Вы ведь знаете, где она живет?

– А ты думаешь, она захочет вернуться?

– Если вы хорошенько попросите…

– Попытка – не пытка, – ответил Майлс то ли Грэмси, то ли самому себе, и вышел из кухни.

Грэмси посмотрела ему вслед. Что-что, а уговаривать этот красавец умеет… Главное, чтобы не перестарался. Ведь Джим – такая наивная девочка… Грэмси улыбнулась. Что-то подсказывало ей – теперь Джим точно вернется…

Джим уныло брела по Тоск-стрит. Идти домой ей совершенно не хотелось. Она подумала даже зайти к Малышу Гарри, но было уже поздно. Наверняка тетя Мадлен заснула, а Джим не хотелось ее будить.

Ее одолевали сомнения, правильно ли она поступила, оставив дом Майлса и даже не поговорив с ним. Впрочем, что он мог ей сказать? Разве у Майлса Вондерхэйма хватило бы силы духа признаться в том, что он трус? Едва ли… Но когда Джим вспоминала его взгляд, в котором было столько тоски и горечи, ей становилось не по себе. Что, если Майлса волновали не деньги? Что, если он хотел удержать ее, потому что привязался к ней? Из раздумий Джим вырвал свист, раздавшийся у нее за спиной. Что еще за соловей здесь выискался?! – раздраженно подумала она. Может быть, это Гарри? Но что он делает на улице так поздно?

Джим обернулась и никакого Гарри не увидела. Позади нее стояли двое молодых людей. Один из них был долговязым, а другой – маленьким и полным. Забавная парочка, подумала Джим. Она ни разу не видела этих ребят на Тоск-стрит. Чего они хотели от нее? Наверное, она ошиблась и свистели вовсе не ей. Джим отвернулась.

– Эй, крошка! – закричал один из парней. – Может, почтишь нас своим вниманием?

Ошибки быть не могло. Парень обращался именно к Джим, потому что других «крошек» поблизости не наблюдалось. Вокруг не было вообще никого. В такое время честные жители не очень-то спокойной Тоск-стрит сидели по домам. Джим снова обернулась. Какого черта от нее нужно этим полуночникам? И почему это они называют ее крошкой?!

– Я – никакая не крошка, – возмущенно ответила Джим. – У меня имя есть. И его знают все на этой улице, – с достоинством произнесла она.

– О, – ухмыльнулся Долговязый, – у тебя есть имя? И какое же?

– Тебе знать необязательно, – бросила Джим. Она собралась продолжить свой путь, но увидела, что парни двинулись к ней.

У Долговязого походка была небрежная и решительная, а Коротышка плелся за ним медленно, словно был не очень уверен в том, что он делает. Джим не знала, чего от нее хотят эти парни, но зато отлично знала репутацию Тоск-стрит, и ей стало не по себе. Правда, ребята с Тоск-стрит ни за что не осмелились бы к ней приставать. Но эти парни были явно нездешними.

– Может, все-таки скажешь, как тебя зовут? – спросил ее Долговязый.

Он уже стоял рядом с Джим на расстоянии вытянутой руки. Коротышка топтался чуть поодаль. По всей видимости, затея Долговязого была ему не по нутру.

– В чем дело? – спросила Джим. Она сделала вид, что ей ни капельки не страшно. Такие люди, как Долговязый, чуяли страх за версту. И Джим очень хорошо об этом знала. – Чего тебе надо?