Оружейный барон (СИ) - Старицкий Дмитрий - Страница 64

— Ваше величество, осмелюсь заметить, что наверху очень холодно, а вы легко одеты, — проявил заботу новоиспеченный лейтенант, на что император только отмахнулся.

Я незаметно отошел от них, наткнулся на Моласа и попросил его.

— Дай закурить.

— Ты же не куришь, — удивился генерал.

— Тут не только закуришь, тут запьешь… — ехидно отозвался я. — Все полетело верхним концом вниз. Весь наш график.

Главный разведчик империи только рукой махнул.

— Форс-мажор. Большое начальство непостижимо как подземные демоны.

Достал из кармана портсигар, раскрыл его и протянул в мою сторону.

— Угощайся.

Я взял папиросу неудачно размял ее, так что табак весь высыпался на снег.

— Не умеешь, не берись, — наставительно заметил Молас.

Видно ему стало жалко дорогого контрабандного табака. Он сам прикурил другую папиросу и дал ее мне.

Я затянулся и тут же закашлял.

— Как вы эту гадость только курите?

— Сам попросил, — пожал плечами Молас. — К табаку привычку иметь надо. Однако тебя там зовут, — махнул он рукой в сторону аэроплана.

Мичман, то есть уже лейтенант, сидел в пилотской кабине и махал мне рукой. Император с важной мордой лица сидел на месте летчика-наблюдателя и смотрел вперед поверх голов.

Котел мы не глушили, так что к взлету аэроплан был готов. Давление пара было в норме.

Я только снял с головы очки-консервы и протянул их монарху.

— Ваше величество, глаза в полете поберегите.

Император благодарно мне кивнул и напялил очки на голову.

Вся толпа по моему приказу отошла от самолета, и аэроплан после короткой пробежки круто взлетел ввысь.

— Сволочь похвальбушная, — прошипел я в адрес Гоффена. — Угробишься сам и императора угробишь.

С легким креном машина пролетела виража на бреющем над городом, поднимая перепуганных ворон с деревьев. Те с диким граем метались по небу. Из-за этого шума не разобрать было, о чем говорят пилот с пассажиром.

Тут с неба послышались характерные звуки автоматной очереди, и пара птиц шлепнулась на землю.

— Понеслась душа в рай, — сплюнул я на грязный снег.

Похоже, мое наступление отменяется до того момента пока император не наиграется новой игрушкой. Семьдесят километров верхом можно преодолеть за сутки. Но это уже будет поздно. Самолет же такое расстояние кроет за час. Но аэроплан у меня отобрали, и другого нет в радиусе тысячи километров. Остается телеграф, но им пользоваться фельдмаршал запретил. Во избежание…

Сверху опять раздались автоматные очереди, но я уже туда не смотрел. Ждал, когда у них боеприпасы закончатся.

Одна ворона шлепнулась почти мне под ноги. Еще живая она все пыталась подняться, отставляя в сторону перебитое крыло и уйти от злых людей пешим порядком. Все косила на меня умным глазом, ожидая подвоха или прося добить. Черт ее знает.

Подошел фельдмаршал. Постоял рядом, помолчал. Потом сказал тихо, чтобы окружающие его не услышали.

— Это тебе, Савва, не в Будвице и не во Втуце. Здесь все сложнее и тоньше. Здесь интриги, а не работа. И многие интриги корнями уходят в седую древность.

— Император про нашу фронтовую операцию в курсе? — спросил я также полушепотом.

— Он в курсе, что мы попробуем совершить прорыв, иначе движение стольких масс войск ничем не оправдать, но вот про твои броневые коробочки мы в ставке не рекламировали, держали в тайне, как тогда в горном замке и договаривались. Называли тракторами, тягачами… А сейчас ты просто терпи и если получится то пробуй подмять ситуацию под себя. Иначе всем нам может быть плохо. Император не дурак, вот только сильно капризен. А может и сознательно лицедействовать. Его двор еще та клоака.

Наконец аэроплан приземлился туда же, откуда взлетал и лейтенант погонял аппарат взад — вперед по земле на реверсе. Пижон.

Довольный монарх поднялся в полный рост, не покидая кабину, возвышаясь над толпой военных и своих приближенных придворных.

— Барон, подойдите, — приказал.

Я рысцой подбежал к самолету, вытянулся в струнку, прокричав 'по вашему'… И так далее, что положено по уставу говорить в таких случаях.

— Барон, я очень сердит на вас, что вы от меня скрыли такой прекрасный летательный аппарат, — выговорил мне император.

— Ваше величество, демонстрацию этих аппаратов и демонстрацию их возможностей мы хотели провести в Калуге, после окончания испытаний, которые сознательно держали в секрете от врагов. Мы обязательно бы пригласили вас в Рецию, чтобы провести запуск промышленного производства аэропланов с вашего благословления.

Хорошо лизнул. Вижу — понравилось. Заулыбался монарх.

— Но этого мало, Кобчик, — император смотрел на меня сверху вниз. — Вейхфорт, записывайте. За то, что барон Савва Бадонверт первым в мире поднял в небо аппарат тяжелее воздуха я поздравляю его корвет-капитаном воздушного флота.

— Служу императору и отечеству, — рявкнул я.

— Так-то уже лучше, — показал мне в улыбке он все свои монаршие зубы, так что стали видны золотые коронки на верхней челюсти. — Но это еще не все. От моего личного фонда я даю вам, барон, заказ на два десятка таких аппаратов для моей личной курьерской службы. Справитесь?

— Так точно, ваше императорское величество. Справимся.

Император продолжил. Он был явно в ударе.

— В городе Калуге, что в Рецком герцогстве, создать школу пилотов для управления этими… как вы их называете?

— Аэропланами ваше величество. Так как это уже не воздухоплавание, а авиация.

— Тем лучше, — кивнул монарх. — Создать авиационную школу по подготовке пилотов аэропланов. Начальником школы назначить лейтенанта Гоффена. Ему же отобрать первые сорок курсантов в эту школу.

— Служу императору и отечеству, — гаркнул лейтенант, который в это время вставлял в пропеллер стопор.

— И это еще не все. Шефом пилотируемой авиации империи в составе имперского воздушного флота назначить барона Бадонверта. С присвоением ему чина капитана-командора. Кобчик, через полгода я желаю иметь у себя авиационную курьерскую службу. Гонять для этого дирижабли накладно. А эти птички в самый раз будут. Теперь все. Вейхфорт заготовит необходимые для этого бумаги.

И довольный собой император стал вылезать из высокой кабины, а свитские подорвались его поддержать, чтобы не дай ушедшие боги монарх не упал.

— Кстати, Кобчик, — сказал император, когда встал твердо на землю. — Подарите мне этот карабин. Он мне нравится. Хотя в ГАУ эти автоматические карабины под пистолетный патрон мне ругали. Не армейское, мол, оружие.

ППГС уже висел у императора на шее.

— Он ваш, ваше величество. Я также пришлю вам в подарок и другие образцы такого оружия.

И пока монарх не предложил мне что-нибудь еще… типа, отметить банкетом свой первый полет на самолете, я попросил.

— Дозвольте, мне ваше величество, вернуться в свою часть, как я и намеревался ранее. Служба.

— А когда ты станешь выполнять мое повеление?

— С нового года, ваше величество.

Что там осталось до нового года? Совсем ничего. Только обкатать в бою свои коробочки и успею. А так хоть разорвись.

Но, положа руку на сердце, скажу, что авиация и для меня самого приоритетнее.

Небо это… небо. Небо достойно того чтобы им бредить.

14

Садились в расположении бригады уже в густых сумерках. Как только аппарат не поломали… Сам удивляюсь, но из Гоффена действительно выковывается хороший летчик.

По прилету меня сразу огорошили. Вражеская разведка скрала Тортфорта. И даже подтереться ему не дала. Его денщик, стоящий на стреме майорской дефекации, убит. Ножом. Услышав эту новость, я только и подумал: 'млять, а кто моего ребенка-то теперь кормить будет?'

И тут же понял, что я сам себе сморозил глупость. Так может думать фельдфебель после случки в санитарном вагоне. Фельдфебель, у которого месячное жалование чуть больше двух золотых. Но я-то давно уже штаб-офицер, камергер, помещик и фабрикант. Помочь материально баронессе мне труда не составит.