Оружейный барон (СИ) - Старицкий Дмитрий - Страница 6

Тут поднялся Аршфорт и зазвенел серебряным ножиком по хрустальному графину, привлекая к себе всеобщее внимание.

— Господа, мы собрались в этом скромном месте, чтобы почтить наших небесных героев…

3

Новый год в этом мире также праздник, но отмечают его очень и очень скромно. Никаких украшений города, никаких маскарадов и гулянок, а тем паче пьянок. Просто все в полночь все открывают двери своих домов, чтобы впустить к себе Новый год, для которого заранее приготовлено угощение. И поставлен лишний прибор за семейным столом. Удивительно, но к концу трапезы рюмка поставленная новому году остается пуста. И оттого насколько она пуста тут гадают, каким будет грядущий год. Не дай ушедшие боги, чтобы она так и простояла всю ночь полной. Жди тогда горя. Верная народная примета у огемцев.

На нашем с Маарой новогоднем столе рюмка Нового года оказалась пустой досуха.

— Котик, ты приносишь мне счастье, — мурлыкала красавица.

Вот как бы еще вспомнить, как я с ней оказался в одной кровати, в чем мать родила. Да и мадам щеголяла в платье Евы. Отнюдь не мятом — никакого целюлита. Даже грудь ее, хоть и подвисла от безжалостного времени, была еще великолепна. Что сказать мне в свое оправдание… только то, что так качественно меня еще в жизни не трахали.

А все началось с невинной жалобы Маары, что ей не с кем встретить новый год. Не с девочками же?

К тому же она жаждала похвастаться передо мной дорогой обновкой — граммофоном с набором шеллаковых пластинок, среди которых оказалось несколько вполне приятных танцевальных мелодий.

Помню, пили, ели, танцевали… и вот как на духу… внезапно мы уже в койке, срывая себя тряпки с рычанием.

И наслаждение.

Нет, жену этому учить не буду. Маара торт, а жена борщ. Каждый день торт жрать не будешь. Диабет разовьется.

Опять жене изменил, а ведь зарекался кувшин по воду ходить. Пока я в 'Круазанском приюте' жил ни одной девчонки не затащил в постель, хотя было оплачено… ну, кроме того случая с ремонтерами, но там надо было соответствовать — восемь царских кобыл стояли на кону. Ничего личного, только бизнес. А от этой старушки пора сбегать иначе затянет меня этот чувственный омут. Прав Молас — климат Реции мне полезней.

— Сколько времени? — спросил я, ответив на поцелуй.

— без четверти десять.

— Подземные демоны, мне же во Дворец через полчаса, — закричал я, вскакивая с койки и прямиком в маарин санузел. Гуляли мы в ее апартаментах.

Потом наскоро оделся, заскочил к себе, переоделся в парадную форму… и сбег. Потому что не знал как себя дальше вести.

Брился в городе у цирюльника. Тут это еще безопасно. Что такое СПИД никто даже не слыхал.

Завтракал тоже в городе.

Потом не торопясь прогулялся по бульварам во Дворец, благо погода была рождественской, такая какую любят киношники — мягкий редкий пушистый снежок и не больше минус пяти.

— Ваше величество, пользуясь последними днями своих полномочий на посту королевского комиссара, прошу оказать мне милость и принять от меня представление всего экипажа воздушного судна 'Черный дракон' к медали 'За отвагу', — проговорил я, стоя на одном колене и протягивая королю хартию.

Бисер медлил забирать наградные листы у церемониймейстера.

Онкен, стоя за троном, незаметно для других показывал мне кулак.

Кронпринц закатил глаза под брови.

Что опять я сделал не так? — Удивлен, что ты сразу к кресту не написал это представление? — король осторожно покачал головой. Все же корона тяжелая. — Летуны ваши и так очень неплохо живут. Лучше моих гвардейцев, которые воюют каждый день, а не по расписанию.

Ревнует его величество, что отобрали у него дирижабли. Ох, ревнует.

— Ваше величество, — отвечаю, — бомбили наши воздухоплаватели вражеский пароход впервые в мире под шквальным зенитным огнем противника из двух пулеметов, но никто не покинул своего поста, продолжая успешно выполнять боевую задачу. Пароход с пехотным подкреплением они потопили бомбами. Про холод и другие испытания, выпавшие на их долю, я даже не заикаюсь — им за это дополнительно платят.

— Ну, а ты что там делал? — король вперил в меня свой колючий взгляд. — Ты же в отпуске по ранению.

— Пулеметы испытывал, ваше величество, как представитель завода, — выдал я оправдательную версию нарушения режима.

— Значит тебе медали не положено? — ехидно улыбнулся король такой констатации.

— Так точно, ваше величество, — охотно подтвердил я. — Не положено.

— Удачно хоть испытания прошли?

— Весьма удачно, ваше величество. Даже царский дирижабль сожгли.

— Слыхал про это… а где сбили? За речкой?

— Воздушное судно 'Куявия' принадлежащее армии царя сгорел и упал на нашей территории в расположении армии генерала Аршфорта.

— Так… — напрягся король, — а что у нас еще плохого?

— Осмелюсь спросить, ваше величество, почему обязательно плохого?

— Потому что там, где ты, Кобчик, там обязательно что‑нибудь да случиться нехорошего. Не знаешь ты меры. Так что у нас плохого?

— У вас ничего, ваше величество.

— А у кого?

— У императора. 'Черный дракон' потерпел крушение из‑за обледенения. Четверо воздухоплавателей погибли, один ранен. Сам дирижабль вряд ли полежит восстановлению.

И тут король вышел из себя.

— Савва, чтобы после медицинской комиссии и духу твоего в Будвице не было. Забейся в своей Реции в самое глубокое ущелье и не отсвечивай. Таких потерь в воздухе не было с начала этой войны. Такие деньги на ветер ушли…

— Рад бы, ваше величество, мгновенно выполнить ваше повеление, но у меня паровоза не хватает для отбытия.

— Будут тебе паровозы, вымогатель, — король сжал губы в ниточку. — Завтра у кронпринца получишь. И как только получишь паровозы, сделай так, чтобы мы тебя здесь… минимум полгода не видели. Ушедшие боги, за что мне такие несчастья. Только — только все полюбовно уладили с империей, и ты опять ссоришь меня с императором. Савва — ты настоящий варвар с диких гор.

— Зато верный и преданный, ваше величество, — склонил я голову, чтобы король не увидел моей невольной улыбки.

Бисер вдруг посмотрел на меня с удивлением и некоторым сомнением.

— Мой тебе приказ, Кобчик, не лезь ты в политику — плохо кончишь. Твое дело держать связь между мной и Ремидием. Развивать заводы. Делать изобретения. Тебя даже на фронт пускать нельзя… По вас стреляли с парохода, говоришь? Потом вы упали. На Соленых островах задохнуться от радости, и припишут себе, что они вас сбили. Я себе представляю заголовки их газет.

— Ваше величество, надо просто их опередить с выпуском новостей в нашей интерпретации. Пусть интервью дает командор Плотто — он герой. Я же в составе экипажа по боевому расписанию не значился. Осмелюсь порекомендовать поручить эту газетную компанию вашему лейб — фотографу Шибзу — он мастер в ремесле газетчика и хороший организатор.

Король встал с трона, содрал с себя в раздражении мантию, и прошелся по залу, приговаривая вполне годные по креативу пиар — тезисы.

— Плотто — герой, Плотто разбомбил пароход и склады в Щеттинпорте, Плотто уничтожил полк пополнение островитян, Плотто уничтожил царский дирижабль. Плотто предотвратил катастрофу своего дирижабля и спас почти весь экипаж при аварии. Наконец Плотто — огемец. А что? Хорошая тема, — и вдруг спросил с подозрением в голосе — А тебя там точно не было?

И ждет его величество моей реакции на провокацию. Сочтемся славой. У меня ее и так хоть отбавляй. Пусть и другие получат свои пятнадцать минут бессмертия.

— Никак нет, ваше величество. Не было. Даже сбил царский дирижабль не я, — чувствую себя просто ужом под вилами, вынужденный откровенно врать.

— А кто? — король перестал ходить по залу, повернулся ко мне.

— Матрос из экипажа, ваше величество, — отдал я все заслуги своему второму номеру.

— Матросу крест военных заслуг, однозначно, — кивнул король Онкену, а тот моментально стал записывать. — А Плотто пусть император сам награждает после того как мои газеты сделают его национальным героем королевства. Да будет так!