Вверх по течению (СИ) - Старицкий Дмитрий - Страница 89

На окраине города вскочил в первую же попавшуюся забегаловку и потребовал все, что можно съесть прямо немедленно без ожидания готовки. Потому как жрать уже хотелось как из пушки.

Подали сырную и мясную нарезку. Коровье масло. Хлеб. Сидр. Стакан сметаны. Я все это умял очень быстро под удивленными взглядами редких посетителей, в большинстве своем ломовыми биндюжниками. И основное блюдо, приготовленное хозяйкой этого придорожного трактира инициативно, а, скорее всего, просто разогретого — что‑то типа гречневой каши с гусиными шкварками, ел уже не торопясь и со вкусом. Потому как у этого примитивного блюда вкус был. Очень даже и очень.

Что‑то соображать я начал, только подъезжая к вокзалу. До того вся наличная кровь моего организма вращалась вокруг сыто урчащего желудка и мозг пребывал как бы в оцепенении. Хорошо еще, что кучера моего во Дворце догадались покормить в людской вовремя.

У салон — вагона меня уже встречали. Как в детской поговорке: один с топором и двое с носилками.

— Извините, господа, но я только переоденусь, — расшаркался я и скрылся в вагоне.

В трактире я умудрился насажать жирных пятен на белый мундир. И мне стало стыдно, когда кучер обратил мое внимание на это. А уж принимать в таком виде офицеров… Не комильфо.

— Итак. Я слушаю вас, господа, — обвел я глазами всю троицу, когда вышел к ним в салон в новой полевой форме.

Адъютант Ремидия представил мне интендантского капитана Архуса, прикрепленный его светлостью содействовать моим промышленным начинаниям и лейтенанта Ягрозора, обязанного решить наш квартирный вопрос. Оба они из службы первого квартирмейстера Большого рецкого штаба.

— Вижу тут и без меня тесно, — посетовал майор, — но уверен, что вы справитесь со всем сами. Госпожа баронесса, — склонил он голову перед Эликой, которая вышла из нашего купе забрать Митеньку из манежа, чтобы он нам не мешал.

— Ваша милость, каков ваш первоочередной вопрос необходимо решить? — поинтересовался капитан

— Лошади и экипажи. Затем люди — место для отдыха и работы. Спокойное место для длительной стоянки эшелонов. И только потом заводы, — расставил я приоритеты. — И что с солдатами штурмовой роты? Они так и будут бытовать в вагонах?

— Все в порядке с солдатами, Савва, — сказал вошедший в салон Вальд, щеголяя на полевой форме новеньким плетением полковничьих погон. — Нам на роту выделили пустующую казарму гвардейского конно — егерского полка. Место там вполне достаточно и для людей и для лошадей. С учетом той тыловой команды и учебного эскадрона, что остались в казармах готовить людское пополнение и ремонт конского состава, так даже немного просторно.

— Там есть пустующие офицерские квартиры? — ухватил я некую мысль.

— Офицерские квартиры есть, но не пустующие. Там живут семьи фронтовиков. Так что своих гражданских ты там не поселишь. Разве что в казарменном дортуаре.

— Это те старые казармы, что за рекой на предгорной стороне? — уточнил капитан Архус.

— Они самые. Те, что с полковым ипподромом, — подтвердил Вальд.

— Не… дортуар с общим сортиром на этаже не выход. Все же интеллигенция. Люди образованные, которых с хорошего места сманили обещанием лучших условий. И в казарму?.. Обидятся и уедут обратно. Из них только Болинтер на действительной службе. А экипаж мотоброневагона куда поселим?

— Туда же, — ответил Вальд. — Мотоброневагон с сегодняшнего дня является подразделением гвардейской штурмовой роты. Взводом тяжелого оружия. Я, кстати, его в депо загнал на профилактику и составление дефектной ведомости. А экипаж его будет квартировать вместе со всей ротой. Твоя охрана также приписана к роте, — развел Вальд руками, намекая тем самым, что это не его инициатива.

— Господа гвардейцы, разрешите мне задать вам пару вопросов? — подал голос лейтенант Ягрозор.

— Задавайте, — разрешил Вальд.

— Насколько вы ограничены финансами в вопросе проживания гражданских специалистов?

— В разумных пределах, — ответил вместо Вальда я, так как платить все равно придется мне.

— На той же Предгорной стороне, где ваши казармы, недалеко от них некий Пелль открыл гостиницу — не гостиницу, но постоялый двор в расчете на поток товаров от Горно — рецкой дороги к товарной станции. Но… вместо прибыли несет сплошные убытки. Все потому что купцы традиционно предпочитают временное жилье около вокзала или на равнинной стороне от реки, хоть оно там и сильно дороже. Но они же там не надолго заселяются… день — два. Загрузят вагон и отправятся обратно на перевал. У них время — деньги.

— Насколько это дешевле встанет против отеля на Главной площади Втуца? — захотел я конкретики.

— Раз в пять при сопоставимом комфорте, ваша милость.

— Надо смотреть, — решил я.

— Прямо сейчас? — спросил Вальд.

— А что тянуть? — пожал я плечами.

— Я возьму твои фуры? Временно, конечно. Ротное имущество перевезти. А то сам знаешь, каков наш обоз, — спросил Вальд.

— Конечно, — разрешил я. — Только латунь из фур пусть переложат в крытый вагон под замок. И этих… помогальником моих узкоглазых припаши, а то за дорогу опухли, наверное, от безделья.

Повернулся ко второму интендантскому офицеру.

— А с вами капитан, наверное, завтра придется вопросы решать. Люди в приоритете. И прихватите завтра с собой карту окрестностей Втуца. Мне под завод не обязательна земля в самом городе.

Офицеры потянулись на выход.

Я заглянул к себе в купе, чтобы перевесить рыцарский крест с заляпанного морского под воротник полевого мундира, Знак за ранение и Солдатский крест первого класса, что обязан по уставу носить с ним. Ленточка Креста военных заслуг была пришита на него и раньше.

И кортик, как же без него. И пистолет Гоча в деревянной колодке. Вот теперь я вооружен и очень опасен.

Влезла Элика с какой‑то бабской ерундой.

— Женщина не доставай меня сейчас, — поднял я ее за плечи и освободил себе проход. — У меня нервическая лихорадка. Я теперь псих со справкой.

— Слушай, Кобчик, кто из нас беременный, а? — крикнула жена мне уже в спину.

Ну и денек…

39

Отель, к которому нас привез лейтенант Ягрозор, вывески не имел, зато встретил нас покривившейся и выгоревшей на солнце табличкой 'продается' на кованом железном фонаре крыльца.

'Хорошая работа', — оценил я застекленный фонарь под свечу. — 'Сам бы такой гордился'.

Да и крыльцо было приятное для глаз, бревенчатое, резное, под простенькой деревенской черепицей полукругом на козырьке. Дверь массивная усиленная полосами железа, без тарана не выбить. А поставлено так грамотно, что тарана из‑за хитрых перил со столбами не занести. Даже если умудришься затащить, то не развернешься с ним для удара.

У крыльца коновязь для верховых оформлена резьбой в том же стиле, что и крыльцо.

Сам дом в четыре уровня — полуподвал, высокий первый этаж — 'господский' как тут называют, второй существенно ниже потолком и чердак под острой черепичной крышей. Слуховое окошко вдоль улицы глядит — пулемет ставить очень удобно. Дом из дикого камня сложен. Кое — где оштукатурен и побелен, а кое — где оставлен рустированный камень в стене. Для красоты.

Отель — последний дом на горбатой мощеной улице и как бы запечатывал ее. Ворота выходят в тупиковый переулок.

Между хозяйственным двором с воротами и самим домом с открытой верандой что‑то типа римского атриума, только вместо бассейна — колодец под крышей, глубокий, с эхом. Ворот на нем цепной. Цепь кованая, считай, вечная. Вокруг колодца небольшой прямоугольный двор. По периметру галерея на столбах под черепицей. В ней, в затенении частые двери — одинаковые комнатки хоть под жилые номера, хоть под хозяйственные помещения. Посмотрел две — три… и хватит. Это Элика же после меня уже во все щели нос сунула.

Перекрывала атриум редкая деревянная решетка, по которой виноград пущен. Опиралась решетка на столбики у колодца.

Весь атриум выложен плитняком, чтобы грязь не развозить под дождем.