Священный вертеп - Таксиль Лео - Страница 25

Значит, бог-отец, которого священники рисуют грозным судьей, не является таким уж неумолимым? Представьте себе, что на суд к нему является христианин, отягощенный преступлениями.

— Как зовут тебя? — спрашивает его всевышний.

— Бенедикт восьмой, праведный судья.

— Ты обвиняешься в том, что воровал, убивал, совращал и насиловал, преступал все законы божеские и человеческие. Что ты скажешь в свое оправдание?

— Ничего, праведный судья.

— Отлично! Я приговариваю тебя к тысяче годам чистилища. Хочешь ли ты что-либо возразить против приговора? Отвечай. Каковы твои соображения по этому поводу?

— Я просил бы о том, чтобы наказание отбывалось мною на земле, в этой юдоли слез…

— Которую ты превратил в мусорную свалку?

— Господи, каждый делает, что в его силах.

— Так ты надеешься, что я верну тебя туда, где ты совершил столько мерзостей?

Никогда в жизни. Все, что я могу сделать, — это осудить тебя условно. Если клюнийские монахи будут молить меня о спасении твоей души, я завизирую тебе пропуск в рай. Но запомни: молитва наспех, в несколько строк, или жалкая обедня за двадцать су меня не удовлетворят. Ты получишь полное освобождение от наказания, если монахи будут молиться как следует: денно и нощно служить молебны, соблюдать посты и снова молиться.

— Словом, они должны задобрить вас?

— Вот именно. Мой тебе совет: обратись к святой деве и проси ее стать твоей заступницей. Пречистая дева милосердна, и я склонен думать, монахи достаточно галантны и не откажут в просьбе прекрасной даме… что я говорю — молодой девушке, ибо материнство нисколько не испортило цветка ее невинности.

Этот гротесковый диалог в действительности является точным пересказом торжественного заявления Винцента из Бове. Это даже не пародия, а всего лишь шарж, который подчеркивает детали, но не искажает их. Он показывает, что церковные басни, которыми священнослужители пичкают верующих, являются, по существу, не чем иным, как грандиозной буффонадой.

По словам Винцента, после явления пречистой девы клюнийские монахи удвоили молитвенное рвение и добились освобождения Бенедикта восьмого. «И тогда, — добавляет Винцент, — покойный первосвященник сам явился в аббатство поблагодарить за спасение. В один прекрасный день, когда монахи стояли на молитве в храме, Бенедикт восьмой, представ перед ними, сообщил о своем выходе из пламени Этны и описал божественные радости, которыми он наслаждался в небесном Иерусалиме».

Итак, приговоренные к чистилищу выходят из самого кратера и попадают прямо в рай! Какие счастливцы, эти жители Сицилии: на их острове находится само чистилище, а они, вероятно, и не догадываются о своем счастье!

ПИСЬМО ИИСУСА ХРИСТА.

Бенедикта восьмого на папском престоле сменил его брат Иоанн девятнадцатый.

Приблизительно в это же время умер Генрих второй, оставив корону Западной Римской империи Конраду. В 1027 году Конрад с супругой Жизелью прибыл в Рим, чтобы получить освящение от папы. На этой церемонии присутствовал Кнуд, король Англии и Дании, приехавший к святому отцу с жалобой на чрезмерные налоги, взимавшиеся римской курией с паломников его королевства, а также с требованием уменьшить суммы, вносимые его архиепископами в папскую казну.

Денежный вопрос являлся самым уязвимым местом Иоанна девятнадцатого. Непомерной жадностью и корыстолюбием он превзошел всех своих предшественников, а они, как известно, тоже не были образцом бескорыстия. Впрочем, ко многим первосвященникам Рима можно отнести эпиграмму: «Принимай, бери, воруй — вот три заветных слова у папы».

Никаких преград для него не существовало, когда речь шла об обогащении его казны.

Чтобы получить аудиенцию у его святейшества, верующие должны были преподносить папе не просто подарочек (как современным гетерам за честь позавтракать с ними под одной крышей), а настоящие дары. Чем крупнее подношение, тем лучше прием. Не только паломники королевства Кнуда страдали от непомерной алчности святого отца, паломникам других стран приходилось не легче.

Иоанн девятнадцатый делал деньги решительно из всего: из отпущений, из благословлений и даже из отлучений. Епископов очень раздражал меркантилизм папы.

Спустя некоторое время после коронации Конрада в Лиможе собрался съезд французских епископов, запретивший римскому двору давать отлученным отпущение грехов без ведома местных епископов.

Смысл этого запрещения был примерно таков: занимайтесь своей коммерцией сколько угодно, но будьте деликатны, предупреждайте нас, чтобы и мы имели какую-то прибыль с этого дела.

Собор обсуждал также меры по установлению порядка во Французском королевстве.

Дело в том, что после смерти ханжи Людовика Кроткого в империи Карла Великого началась полная анархия. Во Франции, Германии и Италии мелкие князьки воевали между собой, города подвергались разграблению, жителей безжалостно убивали, земледельцев, ремесленников, купцов преследовали как диких зверей. Народ непомерно страдал, а духовенству не было никакого дела до этого. И вдруг французские епископы проявили заботу о населении. Все объясняется очень просто: феодальные беспорядки ударили по казне. Во-первых, обнищание населения сильно отразилось на доходах церкви; во-вторых, алчные феодальные князьки дошли до того, что стали нападать на монастыри, сжигать храмы, убивать монахов, насиловать монахинь.

Вот почему епископы, собравшись в Лиможе, решили положить предел подвигам разнузданных феодалов.

Убедившись, что отлучением не очень запугаешь зазнавшихся герцогов и князьков, епископы решили заставить самого бога вмешаться в это дело. Было объявлено торжественное собрание, на которое приглашались верующие всей провинции. После обычных молитв и песнопений один из епископов обратился к огромной толпе со следующими словами:

— Братья мои, сообщаю вам великую новость: сам Иисус Христос в своем послании приказывает установить мир на земле. Я предлагаю вам выбрать представителей, которые убедились бы в подлинности письма, а затем мы ознакомим вас с волею бога.

Собор с ликованием встретил шарлатанское выступление. И тут же избрали комиссию из десяти епископов для проверки драгоценной корреспонденции. Говорят, что авгуры античного Рима не могли смотреть друг на друга без смеха; надо полагать, что и христианские прелаты, достойные преемники этих авгуров, затратили много усилий, чтобы сохранять серьезное выражение лица во время столь ответственной экспертизы!

Процедура длилась недолго. Подлинность подписи Иисуса Христа была признана непреложной, и на том же соборе епископы присягнули, что послание действительно упало с неба.

В итоге Лиможский собор предписал: разослать письмо по всем христианским церквам, чтобы все верующие, независимо от ранга, обязались следовать наставлениям и заповедям, посланным свыше.

Мудрено придумать что-либо более нелепое и непристойное, чем эти наставления.

Иисус Христос, которого позднее скопирует старый муж в «Декамероне» Боккаччо, предлагал в письме своего рода «календарь любви».

Говоря точнее, бог разрешал супругам исполнять супружеские обязанности лишь в определенные, точно указанные им дни.

Понедельник, например, объявлялся запретным днем для супружеских отношений.

Кроме того, предписывалось: в пятницу сидеть на воде и хлебе, в субботу воздерживаться от мяса. Запрещалось с оружием в руках мстить врагам, а также захватывать монастырское имущество. Наконец, послание строго определяло отношения между полами: мужчинам разрешалось молиться с женщинами, но не насиловать их!

Только не думайте, что все это хоть в малейшей степени является вымыслом. Я еще раз подчеркиваю: мною ничего не выдумано! Можно оспаривать мои оценки, но в отношении фактов я соблюдаю величайшую осторожность: не искажаю их и не преувеличиваю. Да и к чему? История церкви в ее подлинном виде достаточно полна цинизма, глупости и мерзости, чтобы служить сокрушительным обвинительным актом против христианства.