Демократия (сборник) - Видал Гор - Страница 66

— Вы, однако, не назвали ни одной разумной причины, почему вы против нашего брака.

— Я против потому, черт побери, что не хочу облегчить вам все это.

— Что именно?

— Все. Игру, которую вы начинаете. Вы хотите сделать карьеру, а я этого не хочу.

— Почему?

Блэз не ответил. Он встал и направился к раздевалке. Клей крикнул ему вслед:

— Уж не потому ли, что вы сами ничего не добились? Не смогли? — Клей шел напролом. — Потому что вы были слишком богаты, чтобы работать локтями, как все? — Но Блэз уже скрылся в раздевалке.

Клей выждал, пока Блэз оденется. Затем сам вошел в раздевалку. Блэз причесывал свои редкие волосы и игнорировал Клея. Тот быстро оделся. Перед тем как выйти, Блэз обернулся к нему.

— Я добился власти собственными силами.

— У вас были деньги — для начала.

— Как я добился власти — несущественно. Существенно то, что она у меня есть. У вас ее нет.

— К такой власти я не стремлюсь.

— Всякая власть едина, вы сами это узнаете. Придется попотеть, вот так! — Он вдруг взыграл духом. — Нас ждет ленч, тогда-то мы и объявим эту радостную новость. — Он улыбнулся. — Будет сенатор Дэй. Я сказал ему, чтобы он привез Диану. Думаю, вам это понравится. — Они пошли по дорожке между кустов самшита, и Блэз взял его под руку с такой нежностью, что это поразило бы любого.

— Я говорил вам, у меня друзья и такие, и этакие. — Мистер Нилсон улыбался Бэрдену лучезарной улыбкой.

— Вижу, вижу. — На какой-то момент он был как в ловушке на веранде наедине со своим искусителем. На краю лужайки, под вязом, лицом к лицу стояли Клей и Диана. Она была бледна и молчала. Клей что-то с горячностью объяснял ей.

Это был не ленч, а сплошной кошмар. Раз или два Клей пытался уведомить всех о том, что произошло, но Блэз не давал ему такой возможности. Объявление о том, что брак состоялся, сделанное за десертом, произвело ошеломляющее впечатление. Бэрден невольно поднялся, чтобы подойти к Диане, сидевшей напротив. Но если она и нуждалась в утешении, то не подала виду. Поскольку Бэрден уже встал, ему пришлось подойти к Клею и поздравить его. В этот момент поднялись и остальные.

В гостиной Блэз играл свою любимую роль тамады. Он произнес речь:

— Не скажу, чтобы я не был удивлен. Я-таки был удивлен, мы все были удивлены. Но нынче принято поступать именно так. В сущности, мы должны быть им благодарны. Теперь никто не должен ничего покупать им. Никакого серебра. Никаких подарков. Ничего.

Кто-то засмеялся. Инид, заметил Бэрден, выглядела усталой и мрачной. Клей был как на иголках. Один только Блэз, казалось, забыв обо всем, наслаждался происходящим. Он пожелал молодым долгой счастливой супружеской жизни. Были произнесены торжественные тосты. Затем гости вышли на веранду.

— По правде говоря, одна из причин, почему я здесь, — это поговорить с Блэзом о вас.

— Очень любезно с вашей стороны. — Бэрден хотел уехать сразу же после ленча, но Диане надо предоставить возможность поговорить с Клеем, и вот он в руках мистера Нилсона.

— Мы готовы начать кампанию «Дэя — в президенты».

Бэрден уставился на Нилсона взглядом, который говорил, что это забавно, но неправдоподобно, — от такого взгляда обычно становилось не по себе свидетелям, дающим показания в комиссии сената. Но Нилсона явно ничто не могло вывести из равновесия.

— Мы, вероятно, создадим нашу первую организацию в Вашингтоне. Для рекламы понадобится несколько известных имен. Блэз, например. Насчет меня не беспокойтесь. Я, как всегда, останусь за кулисами в должности неофициального казначея. — Он с легкой усмешкой сделал ударение на последнем слове. — Двести пятьдесят тысяч долларов — с такой суммой в кошельке наша компания плавно тронется с места. Разумеется, это только начало.

Диана отвернулась от Клея. Он, по-видимому, не договорил то, что хотел ей сказать. Он протянул руку, как бы пытаясь ее удержать, но Диана уже быстро шла через лужайку к веранде. Сын Блэза остановил ее на ступеньках и что-то сказал ей; она силилась улыбнуться. Бэрден видел, как она страдает, и извинился перед Нилсоном. Он подошел к Диане и Питеру.

— Поехали? — спросил он.

— Пожалуй, да. Где Инид?

Питер пожал плечами.

— Пошла спать, я думаю. Они не спали всю ночь.

— Передай ей, как я… за нее рада.

— Хорошо.

Бэрден взял дочь под руку. К его удивлению, ситуация начинала ему нравиться. «Отец утешает отвергнутую дочь». Жизнь часто представлялась ему серией старых литографий с такими, например, надписями: «Государственный муж на берегу залива», «Смерть в семье», «Поруганная честь». В лучшем случае трудно составить себе мнение о других. Но он пытался, так как искренне верил, что человек должен быть добр. Так или иначе, никто не поставит ему в вину, что он не давал себе труда составить такое мнение. Хоть он и любил свою дочь, Клей ему нравился, и это затрудняло, как ни жаль, все, особенно сейчас, когда Клей, тяжело дыша, заступил ему дверь в гостиную. Он явно пробежал через всю веранду.

— Простите, сенатор. Я не предупредил вас. Но все случилось так внезапно. Мы об этом не думали.

— Как же иначе. — Нет, сказано слишком холодно, решил Бэрден. — Да, я понимаю, как это случается. Она чудо как привлекательна. Поздравляю.

Клей нервничал, и это доставляло Бэрдену удовольствие. В их довольно сложных взаимоотношениях Клей всегда сохранял хладнокровие, в то время как Бэрден, движимый чувствами, нередко горячился. Но теперь-то Клей держался едва ли хладнокровно, и Бэрден понял, чего он боится: что его уволят. С минуту он забавлялся этой мыслью. Конечно, это порадовало бы Диану, не лишенную — он это знал, так как видел в ней себя, — мстительной жилки. Но К лей может быть спокоен за свое место: Бэрдену без него не обойтись.

— До понедельника. — Он неопределенно улыбнулся Клею и направился с дочерью в гостиную, чтобы проститься с хозяином. Фредерики нигде не было видно. Она наверху, с мисс Инид, сказал лакей.

— Учит ее жить, это как бог свят! — Перед ним неожиданно возник Блэз. — О чем еще могут говорить матери с дочерьми в такие минуты?

— Не знаю, — сказал Бэрден. — Никогда не был ни матерью, ни дочерью.

— Диана, о чем они разговаривают? Ты дочь. Открой нам женские тайны.

— Откуда мне знать? Я никогда не была замужем. А потому со мной не разговаривали. Наверное, одна женщина предупреждает другую.

— Предупреждает против чего? — Казалось, Блэз был в самом деле заинтересован.

— Против мужчин, конечно. Нашего общего врага. — Голос Дианы почти срывался.

— Бэрден, кто же она такая? Мужененавистница?

— Она преувеличивает. — Бэрден пытался передислоцировать Диану к двери, но Блэз не пускал ее.

— Уверен, ты не преподнесешь отцу такого сюрприза, как Инид.

— Я не очень-то горазда на сюрпризы. Да и не похоже, чтобы кто-то мною интересовался.

— Ну, брось, брось, — встревожился Бэрден. — У тебя есть свои поклонники. — Он повернулся к Блэзу. — И я ненавижу их всех, а вы? А почему, собственно, молодой человек, которому нравится твоя дочь, должен представлять собою угрозу?

— Ну, у нас в доме эта угроза уже обернулась реальностью. — Блэз вдруг ожесточился. — Надеюсь, вам повезет больше. Вам обоим. Да. Эд Нилсон просил меня кое-что тебе передать. Не знаю, что это. Скорее всего, любовное послание. Он души в тебе не чает. — Блэз подал Бэрде ну конверт.

— Спасибо за ленч, — сказал Бэрден. — И за сюрприз, — не удержавшись, добавил он.

— Строго говоря, сюрприз был не мой. — Блэз посадил их в машину, которую Генри подал к подъезду. — Но приходится мириться с тем, что сваливается на нас.

Когда Бэрден с Дианой отъехали, Блэз еще некоторое время стоял у подъезда и махал им вслед, словно решил больше с ними не встречаться.

— Такой жестокости я от него не ожидал, — сказал наконец Бэрден, отдав себе отчет в том, что им вот сейчас придется заговорить о случившемся.

— Он влюблен в нее. Почему бы ему не жениться на ней?