Энциклопедический словарь (Т-Ф) - Брокгауз Ф. А. - Страница 1

Табель о рангах

Табель о рангах — закон о порядке государственной службы., изданный в России Петром Великим 24 января 1722 г. Существует предположение, что мысль о издании подобного закона была подана Петру Лейбницем. Сам Петр принял участие в редактировании этого закона, в основу которого легли заимствования из «расписаний чинов» королевств французского, прусского, шведского и датского. Собственноручно исправив черновой проект, Петр подписал его 1 февраля 1721 г., но повелел, прежде опубликования, внести его на рассмотрение сената. Кроме сената, Т. рассматривалась в военной и в адмиралтейств коллегиях, где был сделан ряд замечаний о размещении чинов до рангам, об окладах жалованья, о введении в Т. и древних русских чинов и об устранен и пункта о штрафах за занятие в церкви места выше своего ранга. Все эти замечания были оставлены без уважения. В окончательной редакции Т. принимали участие сенаторы Головкин и Брюс и ген. майоры Матюшкин и Дмитриев-Мамонов. Закон 24 января 1722 г. состоял из расписания новых чинов по 14 классам или рангам и из 19 пояснительных пунктов к этому расписанию. К каждому классу порознь были приписаны вновь введенные чины воинские (в свою очередь подразделявшиеся на сухопутные, гвардейские, артиллерийские и морские), статские и придворные. Содержание пояснительных пунктов сводится к следующему. Принцы императорской крови имеют при всяких случаях председательство над всеми князьями и «высокими служителями российского государства». За этим исключением, общественное Положение служащих лиц определяется чином, а не породой. За требование почестей и мест выше чина при публичных торжествах и официальных собраниях полагается штраф, равный двухмесячному жалованью штрафуемого; 2/3 штрафных денег поступает в пользу доносителя, остальное — на содержание госпиталей. Такой же штраф полагается и за уступку своего места лицу низшего ранга. Лица, состоявшие на иноземной службе, могут получить соответствующий чин не иначе как по утверждении за ними «того характера, который они в чужих службах получили». Сыновья титулованных лиц. и вообще знатнейших дворян хотя и имеют, в отличие от других, свободный доступ к придворным ассамблеям. но не получают никакого чина, пока «отечеству никаких услуг не окажут, и за оные характера не получать». Гражданские чины, как и военные, даются по выслуге лет или по особенным знатным — служебным заслугам. Каждый должен иметь экипаж и ливрею сообразные своему чину. Публичное наказание на площади, а равно и пытка влекут за собою утрату чина, который может быть возвращен лишь за особые заслуги именным указом, публично объявленным. Замужние жены «поступают в рангах по чинам мужей их» и подвергаются тем же штрафам за проступки против своего чина. Девицы считаются на нисколько рангов ниже своих отцов. Все, получившие 8 первых рангов по статскому или придворному ведомству, причисляются потомственно к лучшему старшему дворянству, «хотя бы и низкой породы были»; на военной службе потомственное дворянство приобретается получением первого обер-офицерского чина, причем дворянское звание распространяется только на детей, рожденных уже по получении отцом этого чина; если по получении чина детей у него не родится, он может просить о пожаловании дворянства одному из преждерожденных его детей. При введении в действие Т. древние русские чины — бояре, окольничьи и т. п. — не были формально упразднены, но пожалование этими чинами прекратилось. Издание Т. оказало существенное влияние и на служебный распорядок и на исторические судьбы дворянского сословия. Единственным регулятором службы сделалась личная выслуга; «отеческая честь», порода, потеряла в этом" отношении всякое значение. Военная служба была отделена от гражданской и придворной. Узаконено было приобретение дворянства выслугой известного чина и пожалованием монарха, что повлияло на демократизацию дворянского класса, на закрепление служилого характера дворянства и на расслоение дворянской массы на новые группы — дворянства потомственного и личного. Т. продолжает сохранять значение действующего закона и в настоящее время, не смотря на постоянно возобновляющиеся толки о ее устарелости. Впрочем, дальнейшее законодательство о чинопроизводство несколько уклонилось от первоначальной идеи Т. По идее Т. чины означали самые должности, распределенные по 14 классам. С течением времени чины получают самостоятельное значение почетных титулов, независимо от должностей. С другой стороны, для производства в некоторые чины для дворян установлены сокращенные сроки; затем были повышены чины, давало право потомственного дворянства. Эти мероприятия имели целью ограничить демократизирующее действие Т. на состав дворянского сословия. Текст Т. см. в Полном Собрании Законов (т. VI, № 3890). Отдельные издания — М., 1722 и СПб., 1770. Ср. Пекарский, «Наука и литература в России при Петре Вел.» (т. II. стр. 564-568); Романович Славатинский, «Дворянство в России» (стр. 14 исслед.); Соловьев, «История России» (т. ХVIII, гл. III).

Ал. Козеветтер.

Табу

Табу — термин, заимствованный из религиозно-обрядовых учреждений Полинезии и ныне принятый в этнографии и социологии для обозначения системы специфических религиозных запрещений — системы, черты которой под различными названиями найдены у всех народов, стоящих на известной ступени развития. Внешним признаком, общим всем явлениям категории Т., служит всегда сопутствующий им атрибут «священности», абсолютной божественной императивности (agoV xeoV; у греков, sacer у римлян, кодеш у евреев и т. д.). Громадное большинство запрещений и обрядов, созданных этой системой, являются иррациональными даже с точки зрения ее последователей, находя свое оправдание исключительно в категорическом императиве религиозного требования. Генезис этих запрещений кроется в суеверном стремлении первобытного человека оградить всякое разумное с его точки зрения религиозное правило или запрет целым рядом параллельных запретов в областях совершенно индифферентных, руководствуясь либо простой аналогией с основным запретом, либо желанием оградить основной запрет от самой даже отдаленной возможности нарушения. В Талмуде все подобные запрещения так и называются «оградами закона». Простейшим примером этих «оград» могут служить законы о субботе, для охраны святости которой была установлена целая масса запретов, ничего общего не имеющих с самым принципом субботнего отдыха (напр. запрет прикасаться к светильнику, носить платок в кармане и т. п.). В свою очередь каждое новое — созданное по аналогии или для ограждения старого — запрещение становилось предметом дальнейших распространительных запрещений. Санкцией и охраной подобных запрещений служило фетишистическое преклонение первобытного человека перед всем, что старо, традиционно, завещано отошедшими поколениями, и в особенности перед тем, что закреплено традиционным атрибутом Т. — священностью. Позже, когда в процесс религиозного творчества начинает участвовать тенденциозная и часто корыстная инициатива жреческого сословия и светской власти, система Т. образует из себя ткань регламентаций, опутывающую все детали жизни, лишающую общество возможности свободного развития. Психология, создавшая Т., проявила себя не в одной лишь религиозной сфере, а во всех областях духовной и общественной жизни, в праве, морали и даже науке, и в значительной мере послужила причиной застоя многих цивилизаций древности. Классической страной, в которой система Т. получила свое полнейшее развитие, является Полинезия. По мнению Фразера. слово Т. образовалось из глагола: ta (отмечать) и наречия усиления: pu, что вмести буквально должно означать: «всецело выделенный, отмеченный». Обычное значение этого слова — освященный"; оно указывает на «связь предмета с богами, отдаление от обычных заняли, исключительную принадлежность чего-нибудь лицам или предметам, почитаемым священными, иногда-»объект обета". В то же время Т. но заключает в себе обязательного морального элемента. Термин, противоположный Т. — поа. т. е. всеобщий, обыкновенный. На родине Т. (от о-вов Гаваи до Новой Зеландии) система запретов охватывала все сферы жизни и являлась единственной формой регламентации, заменявшей все то, что у нас называется официальной религией, законом, юридической моралью и правом. Прежде всего Т. применялось ко всему тому, что имело непосредственное отношение к божеству. Личность жрецов, храмы и их имущество были строжайшими Т., т. е. считались не только священными, но строжайше неприкосновенными. Далее, короли и начальники, ведшие свое происхождение от богов, были вечными Т. Все, что имело хотя бы малейшее отношение к их личности и имуществу, было священно и неприкосновенно. Даже имена их были Т.; подчиненным запрещалось произносить их. Если имя короля случайно звучало на подобие какого-нибудь общеупотребительного слова, то это последнее становилось запретным и заменялось новоизобретенным термином. Все, к чему прикасались короли или начальники, становилось тоже Т. и отчуждалось в пользу прикоснувшихся. То же действие имела капля крови короля, упавшая на землю или вещь (Нов. Зеландия). Тропа, по которой шел король, дом, в который он входил, превращались в Т.; по тропе запрещалось ходить, из дома необходимо было выбраться. Точно также становилась Т. всякая вещь, которую король или начальник называл частью своего тела — напр., сказав, что такой-то дом его спина или голова. Пища таких избранников была строжайшим Т.; отведавший ее, по убеждению полинезийцев, навлекал на себя неизбежную смерть. Предметом страха были не только общеплеменные или национальные божества, но и божества менее крупные, божества отдельных родов или семей. Правом провозглашать Т. пользовались, поэтому, не только жрецы, короли, вожди, но и отдельные селения, даже отдельные лица, в качестве хранителей своих домашних и земельных богов. Отсюда возникло право отдельных лиц провозглашать Т. на свою землю, деревья, дома, отдельных селений — на свои поля во время жатвы. Эти два последних примера могут служить яркой иллюстрацией того, как даже на первых ступенях развития право собственности искало себе санкции в религиозных представлениях; атрибут «священности» этого права ведет свое начало еще от первого Т. Дни и сезоны, посвященные религиозным целям, обставлены были строжайшими Т. В обыкновенные дни Т. требовалось только воздерживаться от обычных заняли и посещать богослужения, но во время Т. чрезвычайных запрещалось даже разводить огонь, спускать лодки на воду, купаться, выходить из дому, производить какой бы то ни было шум. Запреты распространялись даже на животных: собаки не должны были лаять, петухи — кричать, свиньи — хрюкать. Чтобы помешать этому, гавайцы завязывали морды собак и свиней, а птиц сажали под тыкву или завязывали им глаза куском какой-нибудь ткани. На Сандвичевых о-вах за шум, произведенный в сезон Т., виновные подвергались смертной казни. Чрезвычайные Т. устанавливались во время приготовления к войне, перед большими религиозными церемониями, во время болезни вождей и т. п. Т. продолжались иногда годы, иногда нисколько дней. Обычная продолжительность их была в 40 дней, но бывали Т., продолжавшиеся по 30 лет, в течение которых запрещалось стричь волосы. На все время Т. целые округа или острова становились как бы под карантин: даже приближаться к табуированной местности было строжайше запрещено.