Свободный Охотник - Щеголев Александр Геннадьевич - Страница 16

— Сколько тебе лет? — все-таки решился я его спросить.

И он ответил:

— Почти двадцать.

Это был очередной эпизод в наших разговорах, когда мне пришлось показать свою тупость — не в первый и не в последний раз. Как «двадцать», почему двадцать? Четырнадцать-пятнадцать, не больше!

— Врёшь. — Я даже рассердился. — Не может такого быть.

— Почти двадцать, — упрямо повторил он. — Это так же верно, как и то, что за цифрой семь следует цифра десять.

— Ты шутишь? — догадался я. — Смешно.

Разумеется, это не было смешно, ведь он опять не шутил. Просто молодой человек не любил цифры восемь и девять, что ж тут поделаешь. Терпеть их не мог, брезгливо отбрасывал в сторону. Иначе говоря, он сообщил мне свой возраст, пользуясь не десятичной системой счисления, как все нормальные люди, а восьмеричной. В восьмеричной системе отсутствуют «восемь» и «девять», то есть за семёркой действительно следует десятка. Почему в таком случае система называется «восьмеричной»? Потому что он нуля до семи — ровно восемь цифр. За десятью следует одиннадцать, двенадцать, и далее — до семнадцати, после чего сразу идёт двадцать (а не восемнадцать и девятнадцать, как мы привыкли). Таким образом, парень и насчитал себе двадцать лет, хотя, если бы пользовался привычным способом счета, получил бы только шестнадцать. К тому же, он сказал «почти двадцать», а значит, на самом деле ему исполнилось всего лишь пятнадцать лет. Причём, не более месяца-двух назад, поскольку он родился в августе (я спросил об этом чуть позже), С тем же успехом, к примеру, какая-нибудь хитрющая девчонка, желающая набавить себе авторитета, могла бы сообщить своим подружкам, что ей уже пятнадцать, «забыв» прибавить, что это восьмеричное число. Пятнадцать в восьмеричном коде — тринадцать в десятичном. А двадцать равняется шестнадцати — все это проще, чем штепсель в розетку всунуть. Так что пареньку не удалось меня запутать. Зря, что ли, я столько лет в институтах сох от безделья? Я только с виду работяга, виртуоз отвёртки и электродрели.

— Десять — не цифра, а число. Это так же верно, как и то, что оно следует за цифрой семь, — поддразнил я юного шутника.

Он не обиделся. Скорее обрадовался — тому, как быстро и легко я «просек фишку». «Фишка» на языке законодателей безвкусицы означает, в частности, благородный бзик. Его благородным бзиком и была восьмеричная система счисления. Выяснилось, что он считает в ней так же свободно, как мы считаем в десятичной. Складывает, вычитает, умножает — и все в уме! Выяснилось, что он специально тренировался, зубрил таблицу умножения, решал примеры, короче, перестраивал свой мозг. Зачем? За что он так возненавидел восьмёрку (а может, девятку?), если остановился в своём арифметическом развитии на цифре семь?

— Предположим, есть такая страна, — фантазировал он, — где люди сначала пользовались десятичной системой счисления, но постепенно поняли, как это неудобно, и заменили её восьмеричной…

— С чего вдруг? — возражал я. — У них у всех что, тоже по четыре пальца на руках?

— Не обязательно. С развитием информационных технологий дискретный способ мышления неизбежно вытеснит аналоговый, вот увидите.

— Не увижу, — смеялся я. — Поверь мне, малыш…

Нет, не был он «малышом». Информационные технологии занимали его всерьёз, и потому увлечение восьмеричной системой счисления вовсе не являлось блажью. Он видел широкую дорогу, ведущую в Будущее, он шёл по этой дороге. Вычислительная техника и в самом деле «мыслит» дискретно, то есть в двоичном коде — нулями и единицами. Двоичный код переводится в восьмеричный без дополнительных вычислений, легко и естественно, как дыхание. Это удобно, это просто удобно — прав был парень. Или не все так просто?

А с вычислительной техникой он познакомился, просиживая часами на маминой работе. Сначала познакомился, потом пристрастился. Душой и телом проникся пресловутыми «информационными технологиями»… Что же за мама у него была такая, неосторожная?

Итак, парень фантазировал:

— …Вот и получается, что «восьмёрка» — это древнее слово, давно потерявшее первоначальный смысл. Угадайте, почему оно до сих пор используется? Не заменитель же это «десятки»? А потому, что в стране, где восьмеричная система вытеснила десятичную, оно должно означать что-то очень важное для всех. Правильно? Чего вы смеётесь-то?

— Ты рассуждаешь, как будто мы и живём в этой стране, — сказал я ему.

— Не живём, так будем жить, — пообещал он. — Куда денемся?

— Тебе бы писателем быть, — сказал тогда я. — Фантастом.

До сих пор не знаю, поддержать я его думал или обидеть…

Никогда ему не быть писателем! Не приспособлен он для дел, требующих от умного человека постоянно подстраиваться под всех остальных. Фантазируй, не фантазируй, но кто тебя сможет понять, если даже нумерацию глав ты захочешь давать в восьмеричной системе счисления? Ведь за главой под номером 7 в его ненаписанном романе, конечно же, последовала бы глава 10 — и никакая иная…