Доверься мне (СИ) - "Тори" - Страница 21

Но вот девушка перестала ощущать его вес, и резко открыла глаза. Зверь поднялся, и она поняла, что следующее, что он сделает - это перевернёт ее, прижимая лицом к земле и поднимая вверх ее таз. От представления этой сцены она задышала чаще, но посмотрев на своего оборотня, снова ощутила внутри какое-то озорство, которое всегда сдерживала.

К удивлению Яна, который уже не сомневался в том, что завоевал свою самку, девушка вдруг отползла от него и поднялась с земли. Он зарычал, предупреждая ее не двигаться, но она стала отступать назад. Зверь сделал шаг к ней, но его остановил игривый взгляд Эмилии. Сейчас, рядом с ним, девушка забыла обо всем, ощутив себя в полной безопасности. Поэтому смогла выпустить на свободу те чувства, что столько времени сдерживала в себе.

Вот она подошла к дереву, провела по нему рукой и скрылась за ним. Хрустнула ветка, говоря ей, что он сделал еще один шаг. Девушка развернулась и не спеша пошла вперед, продвигаясь вглубь леса. Она не убегала, нет. Наоборот, она искала для них место. Эмилия слышала шаги за собой, но он, несмотря на то, что с легкостью мог догнать ее, позволял ей принимать свое решение.

Наконец впереди она увидела толстый ствол древнего дуба, вокруг которого был простор. Луна освещала этот маленький уголок спокойствия посреди темных деревьев, что словно завидовали ее вниманию.

Подойдя к дереву, Эмилия развернулась, наблюдая за медленным приближением своего огромного зверя. Ее руки поднялись к пуговицам рубашки, но предупреждающий рык остановил ее. Это было его право. Потому что вся она теперь принадлежала ему. Эта его власть, хоть не была еще скрепленная узами, но ощущалась в каждом его движении, в наклоне головы и в обжигающем взгляде. Не было дороги назад.

Он шел к ней, а она просто ждала. Прислонившись к толстому стволу, Эмилия ожидала того, с кем ее венчала сама природа. Его движением были грациозными и медленными. Зверь приближался к загнанной самке. Только это зверь желал совсем не крови. И его желание вызывало ответный отклик в ее теле. Он стал перед ней, и легко зацепив один край рубашки возле воротника когтем, провел им вниз. Пуговицы словно жемчуг посыпались на траву, оголяя ее. Так как ткань не просвечивалась, а грудь не нуждалась в поддержке, будучи упругой, девушка не носила бюстгальтер. Поэтому это действие открыло ему взор на ее затвердевшие темно-коричневые соски. Руки девушки вцепились в дерево, когда зверь нагнул свою морду к требующим внимания соскам, и принялся по очередности обводит их языком. В это время его когти располосовали джинсы девушки на кусочки. В конце концов, Эмилия и не заметила, как они сложились у ее ног, а она осталась стоять в одних тонких трусиках.

Вслед за штанами порванными полосками полетела рубаха, осуществляя ее мечты о касании голой кожи и мягкой шерсти. Как и предполагала девушка, это было поистине возбуждающе ощущение. Дрожь заставила ее слегка выгнуться, упираясь головой в твердый ствол дерева.

Весь ее мир сейчас сошелся на его горячем языке и острых когтях, которыми, не раня, нежно водили по ее ногам. Тяжелое дыхание громким эхом раздавалось в ночной тиши. Далекий вой доносился до ее затуманенного сознания, не принося никакой информационной нагрузке. Ее не волновало ничего, кроме болящего жара в ее чреве, сообщающего ей о пике ее овуляции.

И он знал об этом. Опустившись перед ней на колени, он приподнял ее, держа на весу и заставляя расположить ноги на своих плечах. Так его морда оказалась как раз возле самого центра ее боли. Он сильно ткнулся в ее лоно носом, и ткань трусиков впилась в ее плоть. Эта тоненькая преграда не мешала ощутить девушке горячее дыхание зверя, но она мешала ему. Недовольно зарычав, он одной рукой разорвал этот последний лоскуток на ее теле, и она словно лесная нимфа, засверкала своей наготой в лунном свете.

Холодный ветерок резко контрастировал с ее пылающей кожей. Проворный язык уже добрался в сосредоточия жара, действуя быстро и целенаправленно. Громкие стоны Эмилии разнесли вокруг, долетая до чувствительных ушей оборотней, и сообщая им об успехе беты в завоевании своей пары.

Но всего этого ей было мало. Слишком долго она держала себя на грани, слишком долго мучила свое тело, слишком долго измывалась над этим гордым мужчиной. И сейчас он платил ей той же монетой. Как только наслаждение скручивалось в тугую спираль, он прекращал свои действия, отстраняясь и позволяя ветерку охладить разгорячённую плоть. И через пару минут снова возобновляя наступление, насилуя ее разбухший клитор своим длинным языком, проникая им вглубь ее лона, затрагивая натянутые стенки.

Это были невыносимые муки. Стоны перешли в крики: наслаждения, разочарования, мольбы и гнева. И вот терпение оборотня подошло к концу, и он недовольный непокорностью своей самки, отстранился от нее и поднялся. Ноги Эмилии, коснувшись земли, подогнулись и она бы упала, если бы сильная ладонь не удержала ее на месте.

- Пожалуйста, Ян, пожалуйста, - взмолилась девушка, терзаемая судорогами неудовлетворенности.

Звуки мольбы порадовали уши властного зверя, еще сильнее распалив в нем желание обладания. Он резко развернул девушку спиной к себе, заставляя ее выпучить зад, и прогнуться к дереву. Руки сжали ее нежные ягодицы, и у девушки мелькнула мысль в голове, что на утро ее округлая часть покроется синяками. Впрочем, ей следовало ожидать этих отметин по всему телу. Если бы она могла измениться, то спаривание не принесло бы столько неприятностей, а так ей придется стерпеть эти нюансы. Ведь выжила же Соня после сцепления с альфой, а она обычный человек. Эмилия в свою очередь все таки была оборотнем, пусть и искалеченным.

Эти мысли вытеснило из ее головы ощущение твердого толстого органа прижавшегося к ее мокрому лону. Она резко втянула в себя воздух, и закрутила задом. Но сильные руки удержали ее на месте, а рычание говорило, что вся власть принадлежит самцу. Девушка захныкала, и прикусила губу, чувствуя так близко то, что желала ощутить в себе.

Он потерся об нее, размазывая ее влагу по своему члену, раззадоривая ее этим действием все сильнее. Всхлипы перешли уже в настоящие слезы. Такой сильной была ее потребность в нем. Зверь оскалился, и, прижавшись головкой своего органа к ее входу, сделал резкий выпад, полностью погружаясь в ее тугое лоно. Эмилия закричала, надрывая голос, от наслаждения смешанного с легкой болью, от чувства его твердости растягивающей ее мышцы. Даже будучи влажной и жаждущей его, ее тело, давно не знавшее мужского внимания, было напряженным.

Ее крику вторил вой дикого животного, оповещая всех о своем обладании. Оборотень прогнулся, накрывая ее спину, и вцепился зубами в плечо девушки. Чистое рефлекторное действие присущее всем самцам, которые желали соединиться со своей самкой и отметить ее своей слюной и запахом.

Девушка прогнулась, и с хриплым криком забивалась в мощных судорогах вдруг резко накатившегося оргазма. Находясь во власти наслаждения, она и не заметила, как стали удлиняться ногти на ее руках, превращаясь в острые когти животного. Не видела она, как раздирала кору векового дерева, при каждом мощном ударе ее самца. Ее затопил экстаз, вновь и вновь накатывающий на нее новой волной каждый раз с увеличенной силой, пока Ян грубо таранил ее тело, ища свое удовольствие.

И конечно она не могла видеть, как на пару минут покрылись ее руки шерстью, которая снова исчезла, когда девушка отклонила голову назад и застонала, так похоже на вой дикого зверя, в тот момент, когда ее самец, найдя свое освобождение, кончил в нее, раздуваясь и запираясь в ее теле. Девушка билась в сильных конвульсиях, ощущая внутри себя лаву извергающегося семени, и втайне желая, чтобы оно проросло, даря ей ребенка. Вот только даже в эту минуту предательский голос злорадства вдруг напомнил о себе, говоря ей, что у неполноценных не может быть потомства, и скоро бета поймет ошибочность своего выбора. А тогда ей придется пережить самый сложный период - отлучение от своей пары. Ведь самой главной целью любого зрелого оборотня было продолжение рода, и это же было одной из немногих причин из-за которой давали разрешение на разрыв священных связей.