Тайна черной жемчужины - Басманова Елена - Страница 19

Доктор Коровкин запаниковал. Не попадет ли под подозрение в убийстве в первую очередь он сам? Его отпечатки пальцев есть на дверных ручках! Дворник и конюх засвидетельствуют, что он спрашивал Глеба Тугарина!

Что же делать?

Клим Кириллович постарался привести в порядок мысли. Он не забыл, зачем пришел в эту обитель смерти, и обвел взором убранство небогатой комнаты: никаких следов пребывания Брунгильды не обнаруживалось. Мура ошиблась: влюбленные не сбежали и не затаились вдвоем в скромном укрытии. Да и не столь безрассудна Брунгильда Николаевна, чтобы опрометчиво бросаться в объятия даже самого прекрасного юноши!

Доктор покосился на убитого – мертвое лицо никогда не бывает красивым, это Клим Кириллович знал по своему опыту. И все-таки он наклонился, чтобы поближе рассмотреть того, кто пробудил в безмятежной доселе душе Брунгильды безумную любовь.

Несомненно, в не правильных чертах юношеского лица что-то было: какая-то тайна или просто предощущение ранней, неожиданной смерти? Что он там написал в своем поздравлении? Что хотел бы лицезреть ее в последний миг своей жизни? Что-то в этом роде. Но, похоже, он не увидел предмет своего обожания.

Доктор выпрямился и перевел глаза на чисто вымытое окно за коричневой шторой. Итак, он, доктор Клим Кириллович Коровкин, опять по милости Муры оказался в ловушке. Что же делать? Во-первых, сохранять спокойствие. Во-вторых, срочно оповестить дворника и послать за полицией. А там уже следствие разберется. Могут ли обвинить его в убийстве? На орудии преступления его отпечатков нет. Есть на дверных ручках – но это объяснимо. Доктор почти успокоился. В конце концов, у него нет и мотива для убийства Глеба Тугарина. Они никогда не встречались, не разговаривали. Только Мура могла бы заподозрить его в убийстве из-за ревности, да и то лишь в том случае, если бы Брунгильда действительно оказалась в квартире Глеба Тугарина. Мура могла ошибиться и в том, что именно этот юнец пленил сердце ее сестры, так что и соперниками их считать нельзя.

Клим Кириллович еще раз оглядел скромную, без излишеств комнату, не позволявшую, однако, заподозрить, что ее обитатель испытывал в чем-либо нужду. Доктор еще раз наклонился, чтобы заглянуть в лицо мертвецу, – и только теперь заметил листок бумаги, придавленный правой щекой жертвы. Кровь, сочившаяся из уголка рта убитого, залила его почти целиком. Белой оставалась лишь самая верхняя часть листочка, где явственно выделялась одна только строчка, начертанная очень мелким почерком. Доктор склонился еще ниже и с трудом прочитал «Незабвенная Брунгильда Николаевна!» Доктор отпрянул, огляделся по сторонам и, не отдавая себе отчета в своих действиях, осторожно вынул лист из-под головы мертвеца Густеющая кровь медленно покрывала чистое пространство бюро, пряча след от похищенной доктором записки.

Клим Кириллович быстро сложил бумагу и, спрятав ее в карман пальто, оставил комнату. По дороге к выходу он заглянул в чистенькую кухоньку, где под тоненькой струйкой воды из водопроводного крана ополоснул запачканные пальцы и тщательно отер их носовым платком...

Глава 9

Следователь Карл Иванович Вирхов прибыл в квартиру номер три дома Сильвуплеповой по Медвежьему переулку спустя полчаса после того, как доктор Коровкин обнаружил труп господина Тугарина. Его сопровождали помощник и фотограф.

Дородный дворник стерег подъезд с улицы, рядом с ним мельтешил долговязый конюх. У входа в квартиру на лестничной площадке, полуобняв друг друга, стояли плачущие женщины, приходящая прислуга покойного и жиличка из пятой квартиры В квартире, в комнате с обеденным столом, следователя встретили околоточный и доктор Коровкин. Полицейский врач еще не прибыл.

Пока фотограф манипулировал с высоким штативом, делая снимки тела покойного, бюро, самой комнаты, Карл Иванович задал несколько вопросов околоточному и доктору Коровкину, дотошно осмотрел место трагедии, обошел вместе с помощником квартиру, постоял у запертой двери на черную лестницу и вернулся в комнату с обеденным столом.

– Клим Кириллович, а с какой целью вы пришли к господину Тугарину? Вы говорили, по делу. По какому же? – поинтересовался следователь – Я... я... я... – замялся доктор, – я слышал, что у господина Тугарина есть редкие медицинские книги. Хотел посмотреть. Может быть, и купить – Да, невезение... – потянул Карл Иванович, взглянув на смущенного доктора острыми светлыми глазками.

Удобно устроившись за столом, Вирхов попросил своего помощника пригласить прислугу Тугарина.

Заплаканная девушка невысокого росточка, в аккуратном темном платьице, появилась в комнате вместе с разряженной пышнотелой брюнеткой.

– Итак, Софья Аристарховна, извольте повторить ваши показания. – Вирхов подвинул стул и кивнул на него служанке, все еще всхлипывающей на плече вдовы. – Только по порядку. Итак, вы ушли к госпоже Карякиной с разрешения господина Тугарина?

– Истинно так, господин следователь, – подтвердила девушка, оставившая надежное тугое плечо и присевшая на краешек стула. – Он сказал, что пока я могу быть свободна, я и пошла к Аделаиде Андреевне. Обед-то собирать еще рано.

– Запирали ли вы дверь?

– Барин сам за мной дверь запирал на крюк. У меня и ключа нет. – И так: как следователь молчал, торопливо пояснила:

– Я служу у него несколько дней. А ключи для меня Фаддей Фаддеевич, дворник наш, слесарю заказал, да не принес еще.

– Были ли у вас рекомендации? И от кого?

– Да вот Аделаида Андреевна и рекомендовали. – Девушка обернулась к дверям.

Пышнотелая брюнетка в зеленом муаровом платье с обильными желтыми рюшами согласно закивала головой.

– Кто посещал господина Тугарина? Женщины? Мужчины? – продолжал свой допрос Карл Иванович.

– Женщины не заглядывали. Его родственник, господин Кайдалов, был один раз. Он служит в Публичной библиотеке. Да я приходящая прислуга, могу чего и не знать. – Софья Аристарховна нервно теребила белый фартучек.

– Хорошо. Сколько времени вы провели в квартире госпожи Карякиной?

– Точно не могу сказать; может быть, около получаса. Я ей тоже по дому помогаю. Только Фаддей Фаддеевич, когда послал за околоточным, нас оповестил.

– Так-так, – раздумчиво произнес Карл Иванович, – однако, согласно утверждению дворника, в это же время у госпожи Карякиной был в гостях кто-то еще.

– Меня навещал господин Шлегер, – с вызовом ответила, не отходя от порога, Аделаида Андреевна, – мой хороший знакомый, президент благотворительного фонда.

– Соизвольте, госпожа Карякина, подойти поближе. Присядьте. – Карл Иванович внимательно оглядел розовощекую даму. – При каких обстоятельствах вы познакомились с господином Шлегером?

– Сотрудники его фонда составили списки тех, кому мог бы помочь фонд. И господин Шлегер явился для того, чтобы лично убедиться в том, что мне, бедной чиновничьей вдове, нужна помощь. – Аделаида Андреевна плотно уселась на предложенный ей стул.

– Он явился именно сегодня?

– Первый раз пришел вчера, – гордо ответствовала Аделаида Андреевна, – а сегодня нанес повторный визит, чтобы уточнить кое-какие детали

– И сколько времени пробыл у вас господин Шлегер?

– Часа два, наверное.

Карл Иванович согласно кивнул головой: пока показания женщин совпадали с тем, что он уже слышал от дворника. Коровкин появился в доме после Шлегера. Других посторонних людей дворник, долго убиравший площадку перед домом, не приметил. На всякий случай люди Вирхова тщательно осмотрели и двор, и черную лестницу, но никого там не обнаружили, да и дворник и конюх в один голос твердили, что мимо них и мышь не пробежала бы...

Вирхов метнул взгляд на доктора, все еще стоявшего у окна и даже присевшего на низкий подоконник – Есть ли в доме редкие медицинские книги? – хмуро спросил у Софьи Карл Иванович.

– Не знаю, – задумалась на секунду та, – кажется, да. Но медицинские ли? Не знаю. Они на иностранных языках.

– Книги на месте? – повернулся Вирхов к помощнику.