Звериный круг - Щупов Андрей Олегович - Страница 6

В такие секунды люди вроде него хватаются за оружие, да и Алоис готов был кинуться на дно машины, ожидая услышать частые хлопки, однако причина оказалась банальной — дорогу перебежал пьяный. Бутылка «Русской» в руке, заломленный на ухо голубой берет, грудь нараспашку и полосатая тельняшка. У киоска через перекресток толклась целая компания таких же молодцев. Алоис, нахмурясь, припомнил, что и в собственном квартале видел пьяных десантников. Но тогда было не до того, и внимания он не обратил.

— В чем дело, Бугда?

Лысый великан, исполняющий при Алоисе обязанности начальника охраны, платком промокнул лоб.

— Второе августа, — пояснил он. — День ВДВ. Сегодня по всему городу эта пьянь.

— У нас во дворе тоже они распивали?

— Точно. — Бугда смущенно прикашлянул в кулак. — Сегодня, сами понимаете, с ними лучше того — не вязаться. Весь город под ними. Менты — и те стороной обходят.

— Ясно. — Алоис моментально выбросил из головы случайное событие. Мозг он берег лишь для фактов исключительных, имеющих к ближайшему будущему непосредственное отношение.

Пока Бугда с помощником проверяли подъезд, он не без интереса разглядывал дом, в котором обитал главный майданщик. Ничего особенного. Посредственная хрущевка. И двор неухоженный — надписи на стенах, тара, бутылки… Алоис поморщился. Людей, не умеющих обустроить собственный быт, он не уважал. Не умеешь малого — не лезь в паханы. Политик, сын которого — оболтус и двоечник, навряд ли может называться политиком. Сына воспитать проще, чем подмести страну, однако — вот ведь парадокс! — сыновей у нас мало кто воспитывает, а претендентов в секретари и президенты — вагон с тележкой! Впрочем, на подобные вещи Алоис и его коллеги смотрели не всегда одинаково. В этой несхожести, собственно, он и видел повод для гордости.

— Все чисто, босс. — Держа правую руку в кармане, Бугда вернулся к машине.

— Этот кент без охраны. Дерюга там, на лестнице.

— Иду. — Алоис распахнул дверцу, со вздохом выбрался наружу.

Как и положено, они распили по рюмочке ликера, перекинулись парой слов о том о сем, и только после этого Алоис выложил карты.

— М-да… Такие вот дела. Кто-то сдал тебя, Люмик. Из своих же.

— Кто? — Темные глаза Люмика, первого майданщика города, зыркнули из-под густых бровей.

— А ты подумай.

— Нечего мне думать. Знаешь — так говори.

— Знаю я немного. — Алоис тонко улыбнулся. — Знаю, что тот, кто тебя сдал, имел на руках хорошие козыри. А сегодня этот кто-то пришил Мозыря, твоего зама.

— Что?! — Люмик подался вперед.

— Думай, Люмик, думай!

На лице хозяина отразилось смятение. Он и впрямь пытался усиленно соображать, но, к досаде Алоиса, не делал никаких предположений.

— Ароныч, — шепотом подсказал гость. — Теперь усек? Вспомни, как он целил на твое место.

— Все целили. И ты, кстати, тоже. А Ароныч?.. Да ну! Звон, по-моему! У него свои дела, своя кодла.

Уже по одной интонации было ясно, что затея не удалась, и Алоис подумал, что зря заказывал портативный диктофон, зря просил консультацию у любителей монтировать и стыковать магнитные записи в любом удобоваримом порядке. Люмик не баловал гостя многословием, а петь под суфлерский шепот коллеги явно не собирался. Что ж, тем хуже для него. Алоис поднялся.

— Красивая картина, — причмокнув губами, он обошел хозяина и замер возле стены. Картина была так себе, но ему необходимо было вытащить из-за пояса пистолет. По возможности незаметно. Браунинг, калибр двадцать два, — то самое, что называют дамским оружием. Но и дамское оружие способно убивать. Алоис спустил предохранитель.

— Неплохая репродукция. — Он облизнул пересохшие губы, чуть обернулся.

Люмик сидел спиной к нему и прихлебывал из бокала. Ему было не до картин.

Железнодорожная империя Люмика рушилась на глазах, и бедолажке императору было над чем поломать голову.

— Поставь бокал, Люмик! — Алоис нежно прижал ствол к виску Люмика. — Медленно и осторожно. Вот так! Не вышло терпилы из Ароныча, выйдет из тебя.

Вибрирующий бокал вернулся на стол, и в тот же миг пуля пробила тонкую кость, заставив голову Люмика дернуться. Алоис закрыл глаза, мысленно сосчитал до десяти. Вот и все. Теперь обтереть пистолет и вложить в руку этого идиота.

Правый висок, правая рука — все точно. А бокалы с бутылочкой — в полиэтилен и на квартиру к Мозырю. Последняя точка в майданном деле — заключительная и самая важная — будет поставлена.

* * *

Ступени вели вниз, в подвальную глубь, и Валентин внимательно всматривался под ноги. Окурки, плевки, смятые сигаретные облатки — значит, щедро топчут.

Туда и обратно… Что же у них там такое? Не хаза же. Время другое, чтобы хазы в подвалах устраивать. Наружу выползать начинают, все смелее и отважнее. А если это люди Сулика, то и подавно нечего им тут гнилью дышать.

Он втянул носом воздух. Кто-то курил за углом. Сидел на ящике и курил.

Валентин видел край дощатого ящика, различал клубы дыма. А дальше дверь и приглушенные голоса. Похоже, говорили трое, но их могло быть и больше.

Он соображал недолго. Пятясь, осторожно выбрался назад на улицу, бегло огляделся. Во дворе тут и там лежали покрышки от грузовиков. Кто-то засыпал их изнутри землей, засадил цветами. Для пущей красоты новоиспеченные газоны раскрасили масляной краской — да не просто так, а узорами! Желто-оранжевая полоска, шашечки, какие-то вензеля… Мальцы со спичечными коробками ходили вдоль покрышек-клумб и выслеживали пчел. Маленькие ручонки боязливо подрагивали, в самую последнюю секунду жужжащие любительницы нектара ускользали.

— Зачем ловите? — поинтересовался Валентин.

— А мы не себе, мы вон для Мишкиного деда.

— У него… у него спина болит.

— Понимаю. — Валентин кивнул, поневоле вспомнив своего деда. — А ну-ка!..

Забрав коробок у заботливого внука, присел и медленно стал заводить руку.

Хлоп! Пленница сердито забилась и загудела в коробке. Мальцы радостно запрыгали.

— Чингачгук, Соколиный Глаз! — похвалил себя Валентин. — Нате, несите своему деду.

Схватив коробок с пчелой, мальцы стремглав умчались. Оставшись один, Валентин призадумался. Что же делать? Забыть и оставить как есть? Но ведь его явно пасли! Выяснить бы, кто и с какой целью… С завистью он покосился на снующих по цветочным головкам полосатых пчел. Вот у кого ни хлопот, ни забот.

Один лишь честный добросовестный труд во благо пчелиного братства. И одно-единственное жало для врага.

* * *

Он и впрямь поставил их в патовое положение. Огромная территория осталась без вожака, без контролера и порученца. Но подходящего человека на такое место враз не посадишь. Нужны база, фундамент, связи. У Алоиса все это имелось. Более того, в кассу общака он намеревался предложить вдвое большую сумму, нежели отдавал Люмик с Мозырем. Но главное — им некогда было выбирать и выгадывать.

Свято место пусто не бывает, и из соседних городов уже потянулись первые посыльные, разнюхивающие, что да как. Территорию следовало вновь столбить — да так, чтобы сомнений ни у кого не оставалось: власть прежняя и власть крепкая. А потому, позволив себе выждать пару дней, Алоис созвонился с «централами». Едва поздоровавшись, поинтересовался напрямую:

— Будем смотреть, как питерцы на вокзале околачиваются? Или еще кого дождемся?

— Ароныч еще не подъехал.

— По-моему, Ароныч хорош на своем месте. На майданщика он никогда не тянул.

— А ты, значит, тянешь?

— Рискните. Дело само себя покажет.

Прежде чем ответить, Сулик размышлял добрую минуту. Мысленно торопя его, Алоис любовался на себя в зеркале и криво улыбался. Не любили его «централы».

Ох не любили!..

— Хорошо. Подъезжай завтра, обсудим подробности, цифирки и так далее.

— Договорились. — Плавно опустив трубку на рычаги, Алоис с воплем выкинул в сторону огромного зеркала кукиш. — Съели, волки! Никуда не делись! Значит, и дальше придется кушать! Все, что вам, оглоедам, предложат!..