Звериный круг - Щупов Андрей Олегович - Страница 20

* * *

Нет ничего муторнее дежурных обходов. Именно по этой причине любой охранник совершает их крайне редко, как все сторожа в мире, предпочитая игру в карты или диалог с бутылкой, а зачастую то и другое разом. Более интеллигентные спят, менее — приводят к матрасам и раскладушкам знакомых дам. Словом, ночь сторожа проводят как угодно, только не так, как требует того нанимающая на работу администрация.

Кроме Валентина на каждом этаже спорткомплекса имелось еще по сторожу, да внизу у входа несла вахту команда вохровцев.. Там же располагалась и рация, по которой, в случае чего, можно было экстренно вызвать бригаду бойцов. К вахте и сторожам следовало добавить внешнюю складскую охрану и персонал подвального, работающего еженощно ресторанчика. Все, что требовалось от сторожей, — это неотлучно находиться при комплексе. Они представляли собой резерв для непредвиденных ситуаций. Что-то спешно разгрузить, выставить с территории компанию непрошеных забулдыг и так далее и так далее. Наступление ночи отнюдь не влекло за собой сна и покоя. Здание спорт-комплекса продолжало бодрствовать, и жизнь перекочевывала из спортивных залов в бассейн и сауны, в бильярдные и огромные игровые комнаты, где помимо строгих зеленых столов стучала беспокойным шариком новенькая, недавно привезенная из Швейцарии рулетка.

Стараясь не касаться перил, Валентин поднялся на третий этаж, бесшумно миновал полуоткрытую дверь. Свет в коридоре оказался погашен, и яркая, падающая из комнатки дежурных полоса света рассекала мглу по диагонали. Из-за дверей доносился смех, летели подначки и прозвища, выдумываемые на ходу. Спасаясь от одиночества, сторожа собирались здесь со всех этажей. Играли, конечно, в карты, и играли на деньги. Лучший способ убить время — заполнить его азартом. Надо только любить карты. Или деньги…

Двигаясь вдоль стены, Валентин отсчитал девятнадцать шагов, подавшись вправо, нащупал обитые бронзой створки. Ворота, ведущие в деловые апартаменты Сулика, хозяина «Пентагона» и доброй трети этого города. Связку Валентин перебрал еще на лестнице, и нужный ключ уже лежал на ладони. Дождавшись очередного раската хохота из сторожки, он в мгновение ока управился с замком.

Сигнализации здесь по-прежнему не водилось. Людям вроде Сулика зазорно вешать замки на двери, потому как всех смертных должно останавливать одно имя влиятельного авторитета. Кроме того, ни общака, ни оружия за этими дверьми не водилось. Что охранять, кроме чести? Так ведь и о ней можно поспорить.

Проскользнув в темноту кабинета, Валентин прикрыл за собой дверь и включил фонарь. Тусклые, лишенные зрачков глаза блеснули из мрака. Валентин посветил выше. На массивном Т-образном столе среди канцелярских безделушек айсбергом высился стеклянный подиум с головой сфинкса. Приблизившись к чудищу, Валентин положил фонарь на стол и, не слишком церемонясь, перевернул украшение кабинета вниз головой. Отвертки не понадобилось. Головки винтов сворачивались без усилий. Сдвинул пластину, прикрывающую днище подиума, Валентин осветил внутренности сфинкса.

На первый взгляд все было в порядке. Трансформатор, питающий радужную подсветку, провода к кнопке, конденсатор, впаянный в параллель к тому же трансформатору. Валентин ногтем подцепил жестяную крышку конденсатора и перевел дух. Гоша действительно побывал здесь днем раньше. Батарея стояла на месте, но втиснуть ее в контактное гнездо у Гоши не хватило либо сил, либо времени.

Валентин вдавил батарею до упора и занялся пластиной, возвращая ее на место.

Через полминуты стеклянный сфинкс был вновь водворен на стол. Теперь последнее и не менее важное… Обойдя с десяток стульев с гнутыми спинками и ножками, очень похожих на знаменитые стулья Кисы Воробьянинова, Валентин присел на корточки возле новшества, поселившегося в кабинете директора сравнительно недавно. Аппарат БМ-2, модификация ЕТ, предназначенный для оперативного уничтожения секретных документов. Раньше такие вещички имелись только на вооружении особистов, теперь все чаще ими начинали обзаводиться люди вольной коммерции. Слов нет, жечь бумагу надежнее, но, увы, не проще. БМ-2 решал эту проблему по-своему, стальными челюстями в считанные секунды перетирая любые, выданные ему на прокорм секреты, превращая их в лапшу и пыльное крошево, которое на ваших же глазах ссыпалось в прозрачный контейнер. По заполнению контейнера его опорожняли, как опорожняют переполненные пылесосы.

Эта машинка была особой. Мало кто знал, что во время одной из долговременных командировок Сулика два дня она простояла в институте гениального Юрика. Разумеется, стояла она там не просто так — над прожорливым механизмом капитально поработали, изменив конструкцию и научив пережевывать заранее заготовленную бумагу, а протоколы, списки и прочие хитрые документы загонять резиновыми валиками в пазуху меж двойными стенками, добраться до которой не составляло особого труда. Верхняя крышка агрегата крепилась всего на двух опечатанных пломбами винтах. Регулярно «взламывать» Валентину приходилось лишь одну из пломб. Небольшой щели вполне хватало, чтобы вытряхнуть из стальных недр секретную документацию. Директор был бы чрезвычайно изумлен, узнав, что уже третий месяц его новомодное приобретение работает вхолостую. Ну да Валентина это не слишком трогало. С помощью несложных манипуляций он вскрыл металлическое чрево БМ-2, и в руках его оказался довольно тугой рулон. Места оставалось в обрез — минус, о котором постоянно напоминал ему Юрий. Этого железного зверя следовало вспарывать почаще. Иной раз в нем не обнаруживалось ни бумажки, а вот сегодня Сулик, по всей видимости, проводил ревизию, избавляясь от всего лишнего.

Сунув рулон за пазуху, Валентин аккуратно вставил в бумагоприемник припасенную заранее пачку старых счетов. Серый — наиболее безопасный цвет, потому как любая бумага, перетираемая в труху, становится практически бесцветной. От неосторожного вздоха бумажное крошево взметнулось облаком. В носу яростно защипало, и Валентин сжал крылья носа пальцами. Подавив чих, приступил к заключительной части операции. Машинка была выдоена вчистую, и, вернув крышку на место, он замазал пломбу коричневым пластилином, лихо пришлепнул самодельной печатью. Теперь прыснуть лаком для волос — и готово!

Пластилин превратился в сургуч.

Протерев металлическую поверхность тряпицей, Валентин посветил вокруг фонарем и поднялся. На сегодня — все, можно и отдохнуть.

Уже возле двери он задержался, подгадывая удачный момент, чтобы выйти. Но игра продолжалась, картежники по-прежнему веселились. Кому-то везло, кому-то не очень. И те и другие язвили. Первые — добродушно, вторые — зло. Явственно было слышно, как шуршали передаваемые из рук в руки деньги.

Выскользнув из кабинета и заперев замок, Валентин спустился на родной этаж. Закрывшись в уборной, внимательно просмотрел трофейные «секреты». Из трех десятков листов внимания заслуживали лишь пять или шесть. Сунув их в карман, остальное он разорвал в мелкие клочья и спустил в унитаз. Вот так, господа хорошие! И более надежно, чем в утилизатор!..

В комнатке для сторожей он позволил себе расслабиться. Смахнув с дерматинового диванчика ворох чешгугинских шмоток, с хрустом потянулся.

Спать!.. Немедленно спать! Как и положено всем нормальным сторожам. Не спать способны лишь картежники, а карты Валентин не переносил с детства.

* * *

Городскому жителю свыкнуться с тишиной особенно сложно. Лишившись шумового фона, он вынужденно напряжен, нервы его натянуты и оголены. Скрипы и шорохи, постанывания котов, шелест ветра — все скрупулезно берется на учет, каждый отзвук — событие.

Валентин со вздохом перевернулся на спину. Ему не спалось. Совсем как деду. То есть днем-то дед спал прекрасно, а вот ночью все больше кряхтел и ворочался. "Что такое детство, Валек?.. А детство, Валек, это когда на какой бок ни повернешься — все удобно. Лишь бы недолго. В старости картина обратная.

Как ни пристраивайся — и тут жмет, и тут колет, но уж коли приладишься, так на двойной и тройной срок!.." Вспомнив дедовскую философию, Валентин улыбнулся.