Тридцать три несчастья и немного везения (СИ) - Малиновская Елена Михайловна - Страница 33

Хм-м… Я недоуменно нахмурилась. По словам Норберга, дух Гастона пробудили мои чары. Но ведь этот трусливый студентишка тоже использовал магию — иллюзорную! Почему же призрак не напал на него? Или, как истинный женоненавистник, дух пробуждался лишь от женских заклятий? Похоже на правду.

А возможно, истина куда прозаичнее. Просто неизвестный злодей использовал некую защиту, которая позволила горе-шутнику спокойно вручить мне блокнот.

— И как же ваш приятель объяснил свое желание вручить некой особе книгу по некромантии? — прохладно спросил Норберг. — Только не говорите, что вы не посмотрели на обложку и не узнали имя автора! Вы родом из Хельона, а Гастоном Гальером до сих пор пугают тут непослушных детишек.

— Ну, посмотрел, — хмуро признался Магнус. — Но…

И замялся, явно не находя слов в свое оправдание.

Я зло хмыкнула. Все ясно. Это незнакомый мне приятель, видимо, столько заплатил Магнусу за пустяковую, в сущности, услугу, что тот и не подумал его о чем-нибудь расспрашивать и удовлетворился смехотворными объяснениями. А ведь наверняка подозревал, что дело нечисто, но блеск золота затмил ему глаза и заставил замолчать совесть.

— Понятно, — почти не разжимая губ, обронил Норберг.

Я взглянула на него и невольно поежилась. Ох, сдается, студенту придется очень непросто, когда он вернется в Академию. Бедняге Магнусу придется весьма постараться, чтобы завершить хотя бы первый этап обучения.

Но затем я вспомнила нападение на ночной дороге, кровожадного призрака, алчущего моей крови, мою боль и отчаяние, когда я увидела Дариана в обнимку с какой-то девицей. И все мое сострадание к нерадивому учащемуся моментально исчезло. Так ему и надо! Пусть в следующий раз думает, в какую авантюру ввязывается. А то ишь — тюки тяжелые ему не захотелось тягать, побоялся спину сорвать.

— Ну я же правда поверил другу! — залепетал Магнус, опять зашмыгав носом в явной попытке выдавить из себя новый поток слез. — Если бы я заподозрил, что он лжет мне, то ни за что и никогда бы…

— Выкладывай все, что знаешь о своем приятеле, — перебил его Норберг, не желая выслушивать новый виток уже знакомых оправданий. — Как зовут, сколько лет, где познакомились.

Магнус набрал полную грудь воздуха и с готовностью открыл рот. Постоял так неполную минуту и с настоящим ужасом захлопнул рот.

— Не помню, — пробормотал он. — Ничего не помню! Как так может быть? Пытаюсь вспомнить — а ничего. Его лицо словно пеленой закрыто. Ничего не понимаю! Я почему-то уверен, что он мой приятель. Но хоть убей не могу сказать, где и как мы познакомились.

Норберг многозначительно посмотрел на меня, и я вспомнила его слова о том, что чары, под действие которых мне не повезло угодить, имеют много общего с магией подчинения. Выходит, он не ошибался, и в Хельоне действительно объявился сильный маг-менталист. Но откуда? И почему он так взъелся именно на меня?

Хм-м… Я нахмурилась, силясь уловить промелькнувшую было незамеченной мысль. Почему ментальный маг взъелся на меня? По-моему, ответ очевиден. К этому наверняка имеет отношение мое занятие по производству амулетов. Если в Хельоне свил гнездо неучтенный маг-менталист, то его вряд ли привела в восторг моя работа. Чем больше таких амулетов — тем меньше ему возможностей для обмана населения. Между тем сам королевский наместник обзавелся защитой от чтения мыслей. Весьма неприятно, должно быть, для того, кто привык безнаказанно шариться в чужих головах. Особенно если он занимает высокую должность и частенько пользуется своим даром в личных целях.

— Честное слово, я ничего не помню! — зарыдал Магнус, должно быть, сочтя затянувшуюся паузу за знак недоверия к его словам. — Виер Норберг, вы должны мне поверить! Вы ведь читаете мои мысли и видите, что в них нет обмана!

— Я очень много вижу в твоих мыслях, — с нескрываемым презрением обронил Норберг. — Да, как человек ты полное дерьмо. Но в этом вопросе не лжешь.

— Вот видите! — возликовал было Магнус, однако тут же осекся, сообразив, что его только что оскорбили. Обиженно насупился, но протестовать не осмелился.

— А разве нельзя заглянуть под эту пелену? — полюбопытствовала я.

Норберг с удивлением взглянул на меня, явно не поняв, что я имею в виду.

— Не соблаговолите ли пояснить, виера? — переспросил он. — Как я могу заглянуть под эту пелену? Одно дело, если бы я встретился с этим загадочным типом лицом к лицу. Но лично я его не видел.

— Зато его видел Магнус. — Я пожала плечами, удивленная, что надо объяснять настолько очевидные факты.

— И? — вопросительно протянул Норберг, все равно упорно не понимая, куда я клоню.

— Вы можете читать его мысли, — пояснила я. — Если Магнуса в этот момент ввести в состояние глубокого транса и вернуть в прошлое, то вы увидите этого негодяя его глазами.

— Да, но в памяти Магнуса он остался размытым пятном. — Норберг покачал головой, упорствуя в своем заблуждении. Но тут же осекся, видимо, начав соображать, куда я клоню.

— А амулеты на что? — Я широко улыбнулась. — Полагаю, я смогу создать такой талисман, который очистит память Магнуса от остатков чужого влияния.

— И я увижу этого типа так же ясно, как вижу, к примеру, вас, — задумчиво завершил за меня Норберг, и я кивнула, подтверждая его слова.

Неполную минуту после этого в гостиной царила тишина, нарушаемая лишь негромким потрескиванием поленьев в камине. Магнус недоуменно переводил взгляд с меня на Норберга и обратно, так и не поняв, о чем мы вели разговор. Криста, сцедив зевок в раскрытую ладонь, осмелилась встать с кресла и подошла к столику с напитками. Замерла там, вдумчиво изучая этикетки у бутылок с вином. Дариан продолжал баюкать на коленях шпагу, буравя Магнуса ненавидящим взглядом. Не надо быть провидецей, чтобы понять очевидную вещь: в жизни нерадивого студента, ради денег готового на все, наступили черные дни. Одного злейшего врага из-за своего якобы безобидного розыгрыша он точно получил.

Я вдруг беззвучно ойкнула. А ведь за все то время, которое мы с Дарианом пробыли в одной комнате, я ни разу не захотела убить его! Ну, то есть, я была очень зла на него, когда увидела в компании незнакомой разбитной девицы. Так зла, что руки так и чесались надавать ему хлестких пощечин. Но при этом я не планировала вцепиться ему в горло мертвой хваткой. Сейчас я могу совершенно спокойно смотреть на него, и горло при этом не перехватывает спазмом от раздражения и желания убить его.

Это стоило проверить. И я вскочила со своего места. Быстро перебежала разделяющее нас расстояние и села на подлокотник кресла, в котором расположился хмурый Дариан.

— Алекса, ты чего? — Мой несчастный супруг аж вжался в спинку кресла, видимо, испугавшись, что я окончательно перестала владеть своими эмоциями и решила прикончить его. Правда, хвала его выдержке, шпагой махать не стал, напротив, во избежание неприятностей уронил его на пол и носком сапога откинул подальше, видимо, чтобы в случае чего я до нее не дотянулась.

Я улыбнулась. Нет, никакого раздражения или гнева! Неужели чары наконец-то закончили свое действие?

— Если ты примешься меня душить, то я буду вынужден защищаться, — с нескрываемой опаской предупредил Дариан, продолжая настороженно следить за каждым моим движением. — Алекса, прости, но я ненароком могу сделать тебе больно…

Я не дала ему договорить. Наклонилась и накрыла его губы своими, а пальцы запустила в густую шевелюру, еще влажную после вынужденного умывания.

Через мгновение Дариан с такой силой привлек меня к себе, что мы едва не опрокинули кресло. Прижал меня так, будто опасался, что кто-нибудь способен прервать наши объятия и поцелуй.

— Как мило! — услышала я удивленное восклицание Кристы. — Но с чего вдруг они начали целоваться?

— Просто ваш сын только что убедился, что его молодая жена действительно искренне любит его, — ответил Норберг, и в его голосе мне почудилась легкая нотка сожаления. Затем он глубоко вздохнул и уже громче продолжил: — Виера Алекса, если вы не против, то я бы все-таки занялся проверкой вашего предположения. Мне оно кажется не лишенным смысла. Я понимаю, что вы рады и счастливы из-за исчезновения заклятья. Но время сейчас играет против нас.