То, что хуже чумы - Щупов Андрей Олегович - Страница 14

– А как не станешь? Имея в руке нож, когда-нибудь да ударишь. Что, разве не так?… Или тебя, прежде чем, взять пробовали уговорить словом? То-то и оно. Я-то уж точно знаю, чего стоит уговорить бычка вроде Эриха или тебя. Без стрельбы не обошлось, ведь так?

Дуг промолчал.

– Вот видишь, – Габриэль оживился. Возбужденно потянулся за бутылкой. – Значит, в нас – пожалуйста, можно? Пулями, ножами, кастетами… Ну, а мы? Мы разве не люди? Нет, приятель! Коли уж вы так, то и мы этак.

Габриэль катастрофически пьянел, и Дуг с оттенком брезгливости заметил, что маленькие глазки рассказчика все больше наливаются кровью. Слив остатки из нескольких бутылок в свой стакан, Габриэль махом опрокинул его в рот.

– Помню был один штурман… Вроде тебя. Только того Хэнком звали. Вернее, даже так – Хэнком Ушастым. Это потому что уши у него были врастопыр, как у мартышки. Да… Но парень был отчаянный! Сговорил шестерых и откололся от пятой экспедиции. Примкнул к партии диких старателей где-то в горах. Шлялись они там больше месяца, и что удивительно, – действительно наковыряли золотишка! В этом смысле им – что называется – повезло. Намыли песочка… Намыли, да и свихнулись! – Габриэль довольно прищелкнул пальцами. – Не знаю уж точно, что у них там стряслось, а только постреляли они и компаньонов и носильщиков-аборигенов. Спустились с гор и затаились в одной деревушке. Решили, видно, переждать. Да только с нами – это самое опасное. Мы ведь как псы, взявшие след. Беги – только этим и спасешься… В общем нашли их и взяли в кольцо, для проформы предложили сдаться. Куда там, – заперлись в хижине и давай палить из окон. Я же говорю, Хэнк – он из отчаянных был. Так ведь и мы не лыком шиты. Ты сам, Дуг, посуди, какой нам резон людей терять? Словом, забросали хижину факелами, и залегли поблизости с пушками.

– И что же с ними случилось? Сгорели? – Дуг шевельнул бровью.

– Куда там! – Габриэль фыркнул. – Одно дело от пули сгинуть, и совсем другое – от огня. Это уж мы по опыту знали. Как стало их припекать, так и повыскакивали. А у самих уже ни ресниц, ни бровей… В общем постреляли их, как зайчиков. Старший наш самолично у Хэнка уши отрезал – вроде как на память. Любил, понимаешь, сувениры…

– Сувениры, говоришь? – Дуг внимательно вгляделся в рассказчика. Расплывчатые черты Габриэля менялись на глазах. Не было уже в подвале горбоносого толстячка с его хныканьем и жалобами. Перед ним сидел вздыхающий по прошлому мастер своего дела, вчерашний каратель и убийца. И не приходилось сомневаться, что попади он снова на Землю, – повторно пойдет в каратели.

Дуг невольно подумал о себе. А сам-то он лучше? Ведь точно так же рвется с Саквенты, и кто знает, распорядись судьба иначе и не стань он штурманом, в кого бы он превратился на Земле? В Клэнга? Или в Габриэля? А, может, в того старшего, что срезал уши?…

Сомнения, вылупившись из случайных, без умысла брошенных семян, рванули вверх. И, чтоб заглушить этот рост, не дать стеблям пустить корни, Дуг испуганно обрушил на них стакан обжигающего зелья. Звоном прокатилось в голове, стонущее эхо перекатами сползло в грудь, шипящим пламенем погасило сомнения. Алкоголь сделал свое дело. Чудесным образом Габриэль снова превратился в милягу-парня, словоохотливого забавного толстячка. А Эрих… Эрих стал славным увальнем. С такой смешной рыжей шевелюрой…

Дуг огненно выдохнул. Он добился того, чего хотел. Он был уже не в состоянии управлять собой. Тело, пальцы, мышцы лица вытворяли все, что им вздумается. Граненый стакан совершенно самостоятельно подплыл к губам, в обожженном горле коротко булькнуло, и тут же рука забросила в рот ломтик желе. Дуг не чувствовал вкуса, да и по правде сказать, ему было все равно, что они едят. Челюсти совершали привычную работу – им тоже было все равно. Прекрасное и замечательное изобретение природы – челюсти! Надежное, неприхотливое орудие… Дуг думал о них с бессознательным восхищением. Да, именно челюсти воспитали землян, стащили их с пальм на равнины. И это случилось в тот давний из дней, когда, поймав своего первого кролика, человек робко приблизил к добыче клыки и остановился. Он был наивен – этот далекий человек, предок ныне живущих! Он еще колебался, переполняемый сомнениями и страхом. Но челюсти не подвели его. Они знали свое дело отлично и не разбирали что уничтожают – бананы, зелень или живую плоть. Может быть, в тот знаменательный день человек и стал ЧЕЛОВЕКОМ!..

– Дуг! – Габриэль качнулся к нему всем корпусом, обняв, жизнерадостно забормотал. – Ты отличный парень, Дуг! Ты один из всей этой кодлы понимаешь меня. У тебя настоящие мозги, Дуг!

Замечательные слова! Подперев щеку, Дуг блаженно улыбался. Всегда приятно выслушать мнение умных людей. А ведь Габриэль – умен! Чертовски умен! Иначе не сказал бы столь верной истины.

– Погляди вокруг! – Габриэль смачно плюнул, едва не попав в Эриха. – Ложь, тупость! Ни целей, ни забот! Сонное царство! Ты видел, что они вытворяют в процессумах? – Габриэль засмеялся. – Траву жрут, ползают взад-вперед и созерцают… Понимаешь? В этом вся их жизнь! И мы с тобой так жили когда-то…

Не поднимая головы, Эрих хрипло загыгыкал, и от его гогота ожили бутылки, опасно задрожал стол. И снова у Дуга произошла смена настроения. Стало невообразимо грустно. Не за себя, а за этот оплеванный, всеми осмеянный мир. Конечно, они улетят, все забудется. Боль тем и хороша, что всегда забывается. Или почти всегда. А Саквентой завладеют Томасы и им подобные. Хотя и жаль. Ведь это их Родина – планета, на которой Дуг с Габриэлем научились ходить, разговаривать. Почему же они должны оставлять ее Томасам?… Повинуясь порыву, Дуг схватил Габриэля за ворот.

– А ты… Ты бы мог здесь остаться?

– Я? Остаться? – Габриэль протестующе замотал головой. – Нет, я пас… Я улетаю. Подальше и поскорее…

– Значит, пусть они сами расхлебывают, так? – Дуг встряхнул приятеля, задышал ему в лицо. – Мы, стало быть, смоемся, а их тут бросим? Чтобы Томасы их челюстями, как мясо?…

Еще раз встряхнув собеседника, Дуг отвернулся от него и с мрачностью взялся за стакан.

Трусы! Все они трусы!.. И пусть летят к чертовой матери! Он останется здесь один и в одиночку будет воевать с Томасами!

– Дуг! Дружище! – Габриэль потянулся к нему ручками. – Чего ты? Они же сами виноваты. Гуманисты задрипанные! Кто их просил тащить нас сюда? Блудили мы на Земле и не мешали им тут. Какого черта? Взяли бы, да и плюнули на нас. Нет же! Взялись спасать, поиск организовали! – Габриэль ткнул себя в грудь и мелко захихикал. – Пойми, это ведь они меня создали. Меня и других карателей! Своими собственными руками. Ваятели!.. А теперь плачутся, что ребята, вроде Томаса, у них на всех углах. Но ведь они сами этого добивались!

Сами, действительно сами… Дуг нахмурился. Габриэль был прав. Никто не просил везти их сюда. И кого винить, что на Саквенте теперь сотни и сотни плушей?…

Пальцами он нежно обнял стакан и на мгновение представил, что берется за чью-то костлявую шею – какого-нибудь главного паскудника, от кого все беды и неудачи. Внимательно Дуг всмотрелся в вино и увидел на глянцевой колышущейся поверхности собственное отражение – багровое, злое. Чего же он так разозлился? Чего так расстроился? Большая ли в том радость, если такая харя останется здесь? Может быть, Томасы – это даже лучше… Ну, а сейчас лучше выпить. В конце концов, там в стакане – он! И значит, выпивая, он не делает ничего дурного, – лишь возвращает себе самого себя.

Едва он оторвал от губ опустевший стакан, как Габриэль, облапив его, горячечно зашептал:

– Все-таки ты ненормальный Дуг! Ты никак не поймешь того, что с Саквентой кончено. Ей крышка, понимаешь? Выйди на улицу: кто ты есть? Ха, да ты бог в тигровой шкуре! Ты можешь здесь все, и никто пикнуть не посмеет. Они этого не умеют! А Томасы умеют, И потому в бараний рог скрутят все здешние порядки, – Габриэль махнул рукой. – И ничего тут не поделаешь. Процессумы расстреляют из гаубиц, пирамиды разрушат, леса сожгут. А наших невинных саквентянок пошлют на панель, научат краситься и гнать брагу. Все! Земля – дубль два!