Путь - Щупов Андрей Олегович - Страница 5

— Куда ты снова подевался?

Голос раздался откуда-то сверху, и в следующий миг я взлетел на плечи к дядюшке Пину. Унылая макушка Леончика оказалась возле моей голой, опесоченной ступни, и я не без удовольствия поскреб пяткой по ежику его волос.

— Счастливого пути, малыш!

Это кричал старейшина. Я закрутил головой, пытаясь отыскать его среди пестроты лиц и на крошечное мгновение среди прочих выхватил сморщенный лоб и седую бороду старика Пэта, моего учителя и партнера по играм, моего ежедневного собеседника. Я моргнул, и Пэт тут же куда-то задевался. В этой толчее сосредоточить на ком-нибудь взгляд было совершенно невозможно.

— Держи! — дядюшка Пин сунул мне в руки мешок с вяленой рыбой, и через несколько секунд мы очутились внутри автобуса. Что-то гаркнул водитель — красномордый сердитый молодец, и ватага Лиса лениво зашлепала за нами следом. Едва они забрались в салон, как всех нас качнуло. Автобус оказался на редкость сильным существом. Он взрычал так, что закричи мы все разом, нам и тогда бы не удалось заглушить его рыка. Он ревел, выл и полз, разгребая ребристыми шинами песок и мелководье Лагуны, вспенивая воду, толкая собственное тело и всех нас в загадочном, одному ему известном направлении. Огромный его корпус заметно раскачивался, покрякивая от веса пассажиров, и все же он заметно разгонялся.

Мы валялись кто где, так и не успев толком устроиться. Дядюшка Пин с оханьем потирал ушибленное плечо и ругал рыбьего бога. Самым чудесным образом он сумел удержать меня, не позволив упасть. Ценой собственного плеча.

Я поискал глазами и обнаружил, что мешок с продуктами исчез. Похитительница, младшая Мэллованка, делала мне нос и напропалую гримасничала. Она так увлеклась этим развеселым занятием, что неосторожно опустила мешок к себе на колени. Она забыла, что я отнюдь не разделяю миролюбивых взглядов старика Пэта и потому от души радовалась эластичности своего язычка, ядовитым хитросплетениям перепачканных пальчиков. Шагнув к ней, я треснул преступницу по затылку и двумя руками уцепился за мешок. Подумать только, опять Мэллованы! Всюду и кругом! Как мог многомудрый Пэт заступаться за них?..

Возвращался я, как отступающий краб — пятясь задом и с опаской наблюдая, как все больше и больше свирепых мордашек опасного семейства оборачивается в мою сторону. К счастью, в эту напряженную минуту на сцену выступил дядюшка Пин. Отвлекшись от своего ноющего плеча и, мигом разобравшись в конфликте, он показал сразу всем Мэлловановским отпрыскам свой темный костлявый кулак. Честно сказать, не такая уж грозная штука — дядин кулак, но для малолетних Мэллованов этого оказалось достаточно. Сердито шипя, они замерли на своих местах, не переступая рубикона. И только тут я догадался посмотреть в затуманенные окна.

Мы уже не ползли и даже не ехали, — мы неслись среди песчаных, изборожденных морщинами барханов, оставляя за собой клубящийся пыльный шлейф. Песок и мелкие камешки стучались и терлись о стекла, еще более затуманивая пролетающие пейзажи. Отчего-то казалось, что я часто, не ко времени моргаю. Это проскакивали мимо нас высокие пальмы и ветвистые баобабы. Пока я разбирался с чертовыми воришками, наш Путь уже начался! С досады я чуть было не разревелся. Все было смазано с самого начала! Во-первых, я циркнул себе на колено, во-вторых, не успел, как следует, попрощаться со старейшиной и стариком Пэтом, в-третьих, я не захватил с собой горсть песка, как замышлял это сделать перед посадкой. В довершении всего я не проследил за первыми мгновениями Пути, не кинул последнего взгляда на Лагуну, на остающихся там соплеменников. Излишне добавлять, что все мы по-прежнему сидели и лежали на полу, лишенные обещанных мест, подпрыгивая на крутых ухабах, давая Мэллованам еще один повод для насмешек.

Как я не крепился, слезы выступили на моих мужественных глазенках. Доброе лицо дядюшки Пина расплылось, оказавшись совсем рядом.

— Ну чего ты, малыш? — рука его, еще недавно изображавшая кулак, ласково поерошил мою макушку. И оттого, что голос дядюшки звучал неуверенно, а гладившая рука чуть заметно дрожала, что-то окончательно потекло и растаяло во мне. Уткнувшись в его плечо, я откровенно разрыдался, никого более не стыдясь. Злорадно хихикнули Мэллованы, осуждающе ругнулся Лис, но мне было все равно. Мой Путь начался без меня.