Крещенский апельсин - Басманова Елена - Страница 5

– Рассказывайте.

Самсон поведал историю своего знакомства с господином Либидом. Рассказал и о своем карточном проигрыше, и о том, как стал невольным свидетелем дерзкого убийства извозчика.

Госпожа Май слушала его внимательно и не перебивала. Она достала из кожаной шкатулки, стоящей на придиванной полочке, пахитоску и спички, закурила.

– Интересно, очень интересно, – изрекла она задумчиво. – Эдичка остается в своем репертуаре. Узнаю его повадки. Впрочем, не сержусь. Господин Либид один из моих лучших авторов. Он пишет в журнале редко, но остро и умопомрачительно увлекательно. Под псевдонимом Черномор. Хотя, как вы имели возможность убедиться, вовсе не похож на сказочного урода. Вы меня взволновали, милый Самсон.

– Так что мне делать? – осторожно поинтересовался юноша.

– По правде говоря, мне сейчас не до вас. Завтра выходит очередной номер «Флирта». Материалы уже в типографии. Придется срочно менять третью полосу. Вы печатать умеете?

– Нет, не умею. – Самсон покраснел.

– Ничего, со временем научитесь. Так как, вы говорите, фамилия извозчика?

– Чиндяйкин. Зовут Яков.

– Отлично. Можете за час написать поэму о происшествии у Николаевского вокзала?

– Поэму? – Самсон захлопал глазами. – За час?

– Экий вы, юноша, теленочек, – махнула рукой госпожа Май. Поднялась, подошла к двери и крикнула: – Данила! Данила! Да где ты, старый черт?

От неожиданной грубости, вырвавшейся из уст интеллигентной дамы, Самсон похолодел.

Однако не прошло и мгновения, как в гостиную влетел давешний старичок.

– Чего изволите, барыня? – Он подскочил к письменному столу, за которым уже восседала госпожа Май.

– Иди в сотрудницкую, – велела она, – да срочно звони выпускающему в типографию. Пусть приостановит выпуск журнала. Часа… э… на два… Фотографии с третьей полосы убрать. Дадим в следующем номере. Будет досыл. Сейчас сама напишу, и отвезешь. Ясно? Да, и еще. Пусть разобьется в лепешку, но найдет в цинкографии три клише: извозчика макаровского, моста через Неву и какого-нибудь трупа. Запомнил?

– Так точно, барыня, все понял тютелька в тютельку, бегу. – Данила повернулся на пятках.

– Да стой ты, непоседа, – оборвала его хозяйка. – Пока буду писать, в буфетной установи софу. Ту, что в моем кабинете, у окна. И ширму возьми из моей спальни. Господин Шалопаев будет работать в нашем журнале. Стажером пока что. Спать будет в буфетной. За стол и ночлег вычтешь потом из гонорара.

Она усмехнулась и перевела взгляд на зардевшегося юношу. Тот старался скрыть охватившую его радость: слава Богу, крыша над головой на эту ночь есть. Да и работа какая-никакая предлагается. Спасибо господину Либиду – настоящий друг!

– Понял? – повторила хозяйка. – В буфетной за ширмой. Пока. Приготовишь шалашик нашему Нарциссу и принеси нам чаю с бутербродами. Подкрепиться тоже не лишнее.

– Бегу, моя золотая барынька, бегу, – закивал шустрый Данила и скрылся за дверью гостиной.

– Вы довольны? – Хозяйка обратила взор к облагодетельствованному провинциалу. – Все остальное решим по порядку. Сейчас главное – журнал. Вы поняли?

– А что я должен делать? – неуверенно спросил Самсон.

– Машинописью вы не владеете, – сказала с досадой хозяйка, – но писать-то я, надеюсь, разборчиво можете?

– Да, почерк у меня хороший. А что надо писать?

– Фельетон-бомбу, – злорадно сообщила Ольга Леонардовна, – снаряд, начиненный эротическим динамитом. Он прогремит на всю столицу и повысит наш тираж.

– Повысит?

– Не думайте, что он мал. Наш журнал – единственный в своем роде. Флирт, любовь, страсть, семейные измены, роковые судьбы интересуют каждого человека. Искусство любви – это целый космос. Об Овидии слыхали? Или в гимназиях о нем не упоминают? Впрочем, науку страсти можно постичь и без Овидия. Наш журнал для этого и предназначен. Увидите, через год-два нас будет читать вся Россия!

Ольга Леонардовна перевела дух. Она стояла посреди гостиной и торжествующе смотрела сверху вниз на своего нового сотрудника.

– Идите за стол. Берите бумагу и ручку. Сейчас начнем писать. Кстати, какой псевдоним вы себе выбираете?

Самсон замер в нерешительности. Ему внезапно стало так тоскливо! Как он хотел сейчас оказаться рядом со своей пухленькой исчезнувшей женой. Внезапно его озарила надежда: он знает, как устроить так, чтобы Эльза поняла, что ее супруг-освободитель рядом! Если она читает журнал «Флирт»…

– Фамилия Шалопаев слишком игрива, для такой бомбы не подходит, – отрезала госпожа Май. – Думайте быстрее. Ну?

– Может быть, Эльзин?

– Эльзин? Что за глупости? Дурацкое имя, – хозяйка поморщилась. – Вы знаете, какими псевдонимами мы привлекаем читателей? Мой, например, Золотой Карлик. А есть еще Брысь, Шут… Ладно, будете Нарциссом. Согласны?

Самсон не был согласен, но сразу же перечить главному редактору и издателю журнала, в котором ему посчастливилось найти работу и угол, он не решился.

– Итак, сели? Пишите. Времени мало.

– Что писать?

– Я же сказала, фельетон об убийстве извозчика Якова Чиндяйкина на Знаменской площади. С начинкой из роковых страстей. Какие есть идеи?

Самсон вздохнул, закусил губу и втянул голову в плечи.

– Помощник пристава говорил, что террористы-эсеры балуют, – пробубнил он. – Дело скорее политическое. И я ничего не могу придумать…

– «Не могу, не могу», – передразнила его Ольга Леонардовна, – чтобы этих слов, в редакции я больше от вас не слышала. Даже мои менее грамотные сотрудники способны из любого события состряпать романтическую историю. А вы… Поэт… Где ваше воображение? Где полет фантазии? Где проникновение в трансцендентные области духа?

– Да что ж об извозчике писать, – робко выказал сопротивление Самсон, – какой там полет? Может, его и застрелили случайно. С какого бока тут любовь приделать?

Госпожа Май, казалось, не слышала сетований юного сотрудника. Она по-прежнему возвышалась посреди гостиной и терла ладонью правой руки лоб.

– А может, я расскажу историю моей любви? – робко предложил Самсон. – В пристойных тонах, разумеется.

– Да кому интересна скучная история ваших детских переглядываний и пожиманий рук? – – с досадой откликнулась госпожа Май. – Да и ваши провинциальные герои не интересны столичной публике. Труп хотя бы там есть?

– Нет, трупа нету. – Самсон чувствовал себя виноватым.

– Тогда молчите и пишите. Причем быстро и без помарок. Поняли? Задача прессы, дорогой мой, не в том, чтобы рисовать нравы на основе полицейских протоколов, а в том, чтобы проводить в жизнь идеи добра, справедливости и благородства.

– Так точно, – невольно подражая старику Даниле, отозвался Самсон, занося ручку над белым листом бумаги.

Прошла минута, другая, и наконец Ольга Леонардовна заговорила:

– Роковая страсть на святках. Вчера, в последний день святок, петербуржцы стали свидетелями финала роковой трагедии. Ее истоки надо искать в предыдущем царствовании, когда одно очень высокопоставленное лицо, носящее известную всей России фамилию, воспылало страстью к доктору медицины Анне Ф. Тайная связь завершилась рождением двух сыновей – Якова и Авраама. Увы, несчастная мать скончалась в родовых муках, а ее близнецы-сироты были отправлены бесчувственным отцом в Ярославскую губернию. Долго ли, коротко, но мальчики выросли и покинули дом. Жизнь их сложилась по-разному. Авраам добрался до Баку и стал правой рукой крупного нефтедобытчика. Яков же отправился в Америку, разыскивать сокровища Монтесумы. Но ни тот, ни другой не могли забыть простую деревенскую красавицу Акулину, к которой оба пылали роковой юношескою страстью. Оба мечтали вернуться к ней и посвататься. Первым в родную деревню вернулся Яков, блестящий денди на новейшей марке автомобиля «рено». Следом за ним на собственном пароходе «Акулина» приплыл из хвалынского царства Авраам, с сундуком изделий от Фаберже. Но оба несчастных любовника опоздали…

Диктуя, госпожа Май расхаживала по комнате из угла в угол, иногда останавливалась в задумчивости, делала маленький глоток мадеры, затягивалась пахитоской и, сощурив темные глаза, смотрела на Самсона. Тот, высунув от усердия кончик языка, строчил безостановочно. Ольга Леонардовна вздохнула.