Жизнь продолжается. Записки врача - Дорогова Евгения - Страница 30

Особый интерес вызывала тонкая картина строения мозга, изучаемая под микроскопом, — цитоархитектоника. Я, не жалея времени, серьезно занималась ею. Вот загадочные, огромные и серьезные пирамидальные клетки. Это элита. Они сидят царственно спокойно, имеют очень длинные отростки от нашей макушки до кончиков пальцев ног, а также отдают множество мелких соединений ко всем частям тела. Эти клетки «думают». Невероятно, но именно в них зарождается мысль и повелительная команда всему организму в целом. Это серое вещество мозга — кора.

А вот веселые, как будто созданные юмористом- художником, клетки мозжечка. Они умеют многое, но главное — обеспечивают четкую координацию наших движений. Так и хочется нарисовать их и вышить на ткани оригинальным орнаментом.

Во всех частях мозга прослеживается сложная детерминация. Удивительно, необыкновенно, непостижимо! А проводящие пути?! И снова пришли антидарвиновские мысли. Потрясающая целесообразность во всем! Такая целесообразная слаженность не может по всему миру образоваться из непредсказуемого хаоса по одной и той же схеме строения. «Это “непознанная сила”, — догадалась я, — создала все вокруг и внутри нас. Она — главное в мире!»

Ощущение моего открытия «непознанной силы» привело меня в состояние счастья, покоя и жизнерадостности. Я никому о ней не сказала, даже мужу. У каждого человека время от времени появляется ощущение чего-то хорошего. Спрашиваешь себя: «Почему радуюсь? Что же случилось хорошего? А! “непознанная сила”, она тут, со мной!» Любовь мужа, осознание присутствия «непознанной силы» составляли мое личное счастье. Оно было беспредельным. Вооруженная «этой силой», несмотря на серьезные житейские трудности, я постоянно оставалась веселой, жизнерадостной, училась легко, о чем свидетельствует мой врачебный диплом.

В особенно трудные моменты я сознательно призывала на помощь «силу», например, в 1950 году в тяжелых, осложненных родах. Ребенок, девочка, имела рекордный вес — четыре с половиной килограмма.

Сил моих было явно недостаточно, врачи уже приготовили щипцы, которые могли травмировать голову ребенка. Я взбунтовалась, не позволив применить их. Каким-то образом обратилась к неведомой «силе» и почувствовала ее помощь. Родилась девочка, удивительно похожая на отца. Убеждена, что без помощи «непознанной силы» я бы тогда не справилась.

После рождения ребенка наши отношения с мужем стали более тесными. Ваня проявлял ко мне и дочке необыкновенную нежность и преданность. Он просто светился счастьем. Я втайне была убеждена, что «открытая» мною «непознанная сила» живет и в нем тоже, делая его таким прекрасным мужем и отцом. В таком состоянии любви и счастья, не задумываясь о Боге, мы прожили десятки лет.

Занимая серьезную должность, работая над докторской диссертацией, помогая дочерям с новорожденными внуками, годам к пятидесяти пяти я стала уставать. Однажды, почувствовав себя плохо, решила уйти с работы домой, но была остановлена какой- то женщиной, что-то совавшей мне в руки. Взяток я не брала и хотела рассердиться. Однако она со слезами на глазах попросила: «Доктор, возьмите книгу. Я привезла ее для вас из Парижа!» Книгу я взяла и, положив в сумку, уехала.

Муж почему-то оказался дома. Не могу сказать, по каким признакам он увидел мое критическое состояние. Прямо с порога квартиры он привез меня к себе в больницу. В приемном отделении мне был поставлен диагноз: острый инфаркт миокарда. Я пыталась не сдаваться и сознательно звала на помощь свою «непознанную силу». Утром, открыв глаза, увидела мужа, спавшего в кресле у моей постели. В этот момент я впервые в жизни радостно сказала: «Слава Тебе, Господи!»

Пережив острый момент заболевания, я с изумлением обнаружила в своей сумке маленькую, прекрасно изданную книгу, оказавшуюся Библией. Ничего в ней толком не понимая, я читала ее в больнице и перечитывала в санатории, куда меня перевели для долечивания. Затем мне была назначена инвалидность; вернуться к прежней напряженной работе я не могла.

Не помню, как произошло знакомство с моей ровесницей Ольгой. Она была необыкновенной женщиной, обладавшей удивительной душевной красотой. Притягательными были ее доброта, простота в общении, радостное восприятие мира и всепрощение. Эти черты напоминали мне бабушку Полю, молитвенницу и мою самоотверженную защитницу. У меня возникли теплые, дружеские чувства к Ольге, стремление продолжить общение с ней. С первого взгляда, между нами не было ничего общего. Она — потомок эмигрантов первой волны, родившаяся и учившаяся за границей, имевшая двух детей, рожденных там. Я — потомок российских крестьян и рабочих-революционеров, родившаяся в СССР, типичный советский человек. Знакомство началось, кажется, с кулинарных рецептов. Неожиданно мы подружились. Ей я впервые рассказала о своем тайном убеждении в существовании «непознанной силы». Она восприняла это просто, сказав: «Я верю в Бога!»

Ольга привела меня в храм Пророка Илии, что в Обыденском переулке. Священник — отец Вячеслав Резников — приносил мне духовные книги, не издаваемые тогда у нас в стране. Я читала их с большим интересом, регулярно посещала церковь. Меня не крестили в детстве. Муж и не знал, что кроме родного отца появился еще и отец духовный. Отец Вячеслав был моим наставником в вере до самой своей кончины.

Моя «непознанная сила» превратилась в Бога. Пришла искренняя вера в Его Сына Господа Иисуса Христа. Отчаянно и искренне обращаясь к Богу, я получала ответ. Он одним ведомым Ему путем вел меня через многие конфликты беспокойной и напряженной жизни.

И все же муж не мог не заметить произошедших со мной после крещения перемен, но отнесся к ним мягко, говоря детям: «Мама у нас умный человек, простим ей некоторые чудачества!»

Каждое воскресенье я присутствовала на богослужениях. В перестроечное время с питанием и деньгами было трудно. Мы с мужем на дачном участке развели целую кроличью ферму. Каждый выходной Иван Николаевич ездил туда кормить кроликов, а одного из них привозил на жаркое. Время его отсутствия дома я посвящала церкви.

МИРОТВОРЕЦ

Я любила и часто вспоминала своего отца, Виктора Ивановича, беря с него пример в супружеской жизни. Поверив в Господа, так же, как и он, скрывала от неверующего мужа духовную литературу и посещение храмов. Пришлось «уйти в подполье», чтобы не нарушать мир в семье, переча мужу-атеисту.

Отец верил в Бога искренне, но скрывал это обстоятельство ради своей горячо любимой жены- атеистки, моей мамы, твердо храня мир в семье.

До сих пор не могу забыть ужасного скандала у нас дома. Детям было запрещено посещать церковные службы. Однако бабушка Марфа, которая была главой семьи и главным воспитателем детей, не могла оставлять дошкольников дома одних, когда ходила к обедне в храм Рождества Иоанна Предтечи на Пресне. Мы с младшим братишкой с удовольствием сопровождали бабушку. Однажды, вернувшись домой после праздничной службы, пятилетний Гошка, талантливый мальчик, врожденный художник, углем изобразил на двери очень точно Казанскую икону Божьей Матери. (Эту красивую большую икону и сейчас можно увидеть в храме на правой от входа стене.) Ни альбомов, ни красок, ни учителей рисования у брата не было. Ребенок выразил свои впечатления и жестоко поплатился за это. Могу представить, как страдали бабушка Марфа и отец. Но он был главным миротворцем.

Отец родился в Петербурге в пролетарской семье, работал слесарем на Путиловском заводе. Мой дед, Иван Егорович Иванов, трагически погиб на том же заводе при какой-то аварии. Овдовевшая бабушка Марфа с шестью детьми переехала в Москву.

В 1914 году отец был призван в царскую армию и направлен на службу в элитные тогда автомобильные войска. Будучи солдатом, он водил санитарную карету и рассказывал впоследствии нам, детям, как после боев людскую кровь из своей машины выгребал лопатой. После революции, работая шофером директора какого-то треста, отец безоглядно влюбился в девятнадцатилетнюю комсомолку — мою будущую маму. Отец был старше мамы на двенадцать лет. Имея лишь церковно-приходское образование, учиться дальше не стал.