Наши космические пути - Коллектив авторов - Страница 87

Э. ЦЮРУПА, писательница

Сегодня, когда наша межпланетная станция облетела Луну, вспоминаются эти дерзкие слова молодого Маяковского:

— Эй, вы!

Небо!

Снимите шляпу!

Я иду!

...Сегодня советский человек выходит в космос. Он доставил на Луну вымпелы Родины и дал своим космическим разведчикам не только «зрение», «слух», «голос», но и другие, неведомые созданиям природы могучие и тонкие органы восприятия и исследования.

Вселенная спит,

положив на лапу

с клещами звезд огромное ухо.

Извечный сон ее, освященный поэтами и оспоренный наукой, потревожен. Советский человек, повернувший ход истории на Земле, вторгся во Вселенную.

Мы начинаем знакомство с нашими космическими соседями. Это — достойное дело для творческого гения человека. Наша страна протянула руку Соединенным Штатам Америки: «Давайте в выполнении невиданных по смелости научных замыслов обнаружим перед народами, чей общественный строй даст больший простор творческим силам человека!»

Прогрессивную идею, которая нужна человечеству, ни остановить, ни умертвить невозможно. Ни клеветой, ни оружием. В годы войны в Калуге оккупанты с животной яростью громили маленький Дом-музей Циолковского. Они топтали сапогами модели и рукописи, в которых он обосновал принципы создания межпланетной ракеты, — русский ученый, перед смертью завещавший свои работы «партии большевиков и советской власти — подлинным руководителям прогресса человеческой культуры».

Светлая мысль Циолковского живет в сегодняшней работе ученых.

Ракеты, посланные в космос, не только преодолели притяжение Земли — они разорвали оковы многих установившихся представлений, рассказав людям Земли о нашей стране правдивее и убедительнее, нежели это делали пресса и радио иных стран. Космические разведчики вызвали неожиданные качественные изменения и в нашей жизни и работе.

Взгляните, как сразу изменились представления о ряде наук! Астрофизика, изучающая небесные тела, и геофизика, «земная» наука, теперь неотделимы друг от друга, ибо изучение других планет даст ценнейший материал о Земле. Возник вопрос о создании комплексного института астробиологии, чтобы астрономы, химики, физики и биологи могли изучать жизнь на других планетах.

А тихая, приникшая к своим телескопам наблюдательная астрономия вдруг обрела в озможность ставить опыты и исследования невиданного размаха и дерзания. Она вмешивается в мироздание: разве человек не превратил созданные им искусственные тела в тела небесные? В полном согласии с законами небесной механики они совершают путь, предрешенный с Земли.

И, наконец, то, что наполняет сердце гордостью и волнением: величайшее богатство непосредственного опыта, который один есть и почва, и критерий науки, получает в свои руки философия марксизма, диалектический материализм.

Вот именно сейчас, в эти минуты, когда радио приносит в вашу комнату позывные научной станции из межпланетных пространств, — откройте бессмертную книгу Владимира Ильича Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», вслушайтесь в ленинский голос, исполненный волнения, гнева, сарказма. Станьте вновь свидетелями страстной партийной борьбы за материалистическую теорию познания, которую вел Владимир Ильич с идеалистами всех мастей, во все времена н под любыми флагами скатывавшимися к поддержке реакции и оставлявшими лазейки для религиозного объяснения мира.

Со страниц книги доносятся к нам и голоса ленинских оппонентов, в них — апломб и уверенность в своей научной непогрешимости: «Мы не можем утверждать, что пространство и время имеют реальное существование... Они не являются ни бесконечными, ни бесконечно делимыми, будучи по существу своему (essentially) ограничены содержанием наших восприятий...»

Не выключайте радио!.. Станция ведет из космоса передачу, сообщая нам точные сведения о материальной жизни космического пространства. Остро, почти физически, всеми данными нам природой чувствами, мы прослеживаем путь человека, астронавта.

«...наши развивающиеся понятия времени и пространства отражают объективно-реальные время и пространство; приближаются и здесь, как и вообще, к объективной истине», — читаем мы у Ленина. Когда идеалистический лагерь ликовал, считая, что с открытием сложной структуры атома из-под ног материалистической теории выбита его основная опора, Владимир Ильич Ленин разбил их короткой фразой, в которой как бы отлита вся сущность и метода, и теории. Он сказал, что именно разрушимость атома, неисчерпаемость его, изменчивость всех форм материи и ее движения являются опорой диалектического материализма.

Наше поколение стало счастливым современником завоевания микрокосмоса, когда расщепление атома дало в руки советской науке неисчерпаемые ресурсы энергии и подтвердило вновь и вновь положения марксистской философии сегодня. Покорение межпланетных пространств ведет науку к новым победам.

Но, может быть, высказывания ленинских оппонентов устарели, и время давно сделало этот спор неактуальным?

Нет, жесточайшая борьба продолжается и сегодня. В мире капитализма ведуг активное наступление различные идеалистические философийки — от обтекаемого деляческого «прагматизма», чье основное положение — «истинно то, что полезно», до воинствующего фидеизма.

Мне пришлось видеть брошюры и проспекты, которыми снабжал советских гостей павильон Ватикана на Всемирной выставке в Брюсселе. Напечатанные на мелованной бумаге, с иллюстрациями, они поразительно совмещали в себе рассуждения о необходимости «доверчивого приятия тайны Бога и Его искупительной любви», дислокацию экспонатов, грубые выпады против Советского Союза и точные координаты ресторана при павильоне «Град Божий». Там же указывались пути «отыскания и разумного обоснования духовных первооснов бытия», а также предупреждение о трансцендентности, недоступности тайны бога для разума.

А как же поступили авторы, этих брошюр с величайшими современными открытиями, с научной мыслью? Очень просто. Они сообщили читателю, что наука и религия вполне уживутся, если понять, что наука изучает мир, а религия познает бога, то есть первооснову бытия. От тебя, советский читатель, для спасения души требуется только одно: признай, что первый атом сотворил бог, а все последующие пусть подлежат компетенции науки.

В брошюре некоего С.Франка, именуемого «известным русским философом», даже приведен освященный божественным целомудрием пример того, сколь различны цели и материал изучения у наук и у религии: «Биология учит о рождении организмов в порядке постоянных природных его условий, но она ничего не говорит о том, что случится, когда в дело вмешается самое Божество и Святой Дух низойдет на избранное им тело святой женщины». «Почему же она об этом не говорит? — вопрошает автор и сам же отвечает: — Да просто потому, что это не ее дело, она биология, а не теология!»

Не правда ли, перед лицом столь сокрушительных доказательств советскому посетителю павильона, получившему брошюру «в подарок», ничего другого не оставалось, как признать неоспоримость духовных первооснов бытия!

Вслед за этими анекдотическими концепциями столь мирного разделения сфер влияния, авторы этого и других изданий, бесплатно вручавшихся советским посетителям, переходят к возведению небесных дотов для более или менее безопасного пребывания божества. Загнанные в тупик развитием науки и общественной практики, лишенные даже злосчастного кусочка неба, где можно разместить трансцендентного, непостижимого бога, они обьявляют небо «филосовским понятием», как надолбами, загораживаются формулами вроде: существование бога доказывается лишь «чистым разумом», откровениям оно не подлежит!

Еще бы! С «чистым разумом» куда спокойнее, нежели с чувственным опытом. Ведь еще Фейербах говорил: «Где вступают в свои права глаза и руки, там прекращают свое существование боги».

Поповские формулы питаются хорошо знакомыми релятивистскими, агностическими, субъективистскими положениями идеализма. Они дают возможность богу с удобствами устроиться вне времени и пространства и оттуда, из этого «нигде — всюду» и «никогда — всегда», сегодня, на вполне точном историческом отрезке времени освящать «высшим разумом» и «высшей справедливостью» бесчеловечные законы империализма.