Асгард — город богов - Щербаков Владимир Иванович - Страница 19

Я смотрел и видел странную вещь: на последней платформе стояло сооружение. Я силился понять, что это, но не мог. Я и сейчас не знаю, что это было. Машина. Но суть не в её назначении. Я увидел красный бак. Он выделялся, он был частью этой машины. Потом я лежал с закрытыми глазами, соображая, осознавая, что это не случайность… Осенило: главное — это бак. Я быстро собрался, вернулся в гостиницу. В номере слышался тот же мерный шум, только днём он казался тише. Но я уже знал, что это такое. Это был бак, бачок в туалете. Поезд дал мне точный ответ. сам бы я ни за что не обнаружил бы сей элементарный факт: ведь туалет в котором не работал клапан, располагался на четвёртом этаже,. двумя этажами выше моего номера, а в стене проходила труба, вода глухо журчала, и никому не было до этого дела. Когда я пробовал обратиться с просьбой, то был обещан слесарь, но только на следующей неделе. Глуповато. Почти смешно. Но только эта глуповатая ситуация перечёркивала начисто мой отпуск. И тогда я полез сам в это помещение на четвёртом этаже, где к дверям была прикреплена шурупами чёрная фигурка дамы, и сам изогнул, развинтил и снова свинтил механизм бачка. А потом допоздна за чашкой чая я наслаждался тишиной до такой степени, что даже не хотел спать.

Поезда говорили мне всю правду. Номера последних вагонов, их открытые окна, белый цвет бетонных блоков и даже их количество совпадали с днями моего счастья, с событиями, с моей судьбой. Я в этом убеждался всякий раз, когда во мне звучало: «Последний вагон!» И я видел его, наблюдал, понимал ответ. От всезнания в Асгарде во мне навсегда остался земной вариант пути к истине, и я в грусти и радости, в смешных и серьёзных ситуациях знал, что со мной будет и в какой день это случится.

Хоста — место моей силы. Отчасти — и моей слабости. Невидимая монета, которую разыгрывает судьба, иногда поворачивалась другой стороной. Мне грезились трагедии, тонули доисторические острова и материки, лилась кровь где-то далеко от меня, но не настолько далеко, чтобы я был спокоен. Снилась гибель Атлантиды и гибель добродушных этрусков, уничтоженных демографической волной с юга — из Рима, которому они же дали жизнь, знание, судьбу.