Ведьмочка и большие мухоморы - Полянская (Фиалкина) Катерина - Страница 3

Ведьмак был хорош. Это не первая проверка за мои почти три курса в ведьминской школе, и обычно приезжали важные ведьмы в белоснежных одеяниях. Ну, на худой конец, ведьмаки в летах, с длинными, до самого живота, бородами. Так вот, нынешнему было около тридцати. Он сидел, поэтому рост и телосложение определить не получилось, но широкие плечи девичий взгляд отметил. Их обтягивала простая коричневая куртка, из-под которой была немного видна белая рубаха без каких-либо украшений и узоров. Даже амулетов на нем не имелось. Короткие светло-русые волосы ведьмак аккуратно зачесал назад. Ясные зеленые глаза смотрели будто сквозь стекло, без всякого выражения.

Я так и не определилась, какие эмоции он у меня вызывает. Странный… Не похож на других и вообще на ведьмака не похож.

Но заметила, как смотрит на проверяющего Марьяша. Просто пожирает взглядом. Оно и понятно, брачного амулета на нем нет, а подруженька моя всегда больше интересовалась делами любовными, чем учебой.

Наконец Мила вернулась и разложила на столе документы.

Мы все тут же склонились над ведомостями, одна Марьяша по-прежнему интересовалась исключительно сидящим напротив нее ведьмаком.

Симпатии бывшей подруги меня перестали интересовать сразу, как только я увидела, что там, в документах. А там было все так, как говорила директриса. Прогулы, низкие отметки, замечания… Я сначала подумала, будто сплю и вижу дурной сон. Потом решила, что меня вздумали разыграть в день рождения. Но для праздничной шутки это было слишком, к тому же внимание зацепилось за одну незначительную деталь… Три дня назад, когда в ведомости красиво выведено «отсутствовала», Марьяна с девчонками на озеро купаться сбежала, а на прошлой неделе ускользнула на свидание с сыном ростовщика. И вон то замечание я отлично помню, это Марьяша пыталась приворотное зелье украсть из хранилища, а ее поймали.

Это ее ведомости!

Только имя в них почему-то стоит мое…

Ясно, почему – директриса Веселина в своей школе может все. Не отчислять же ей было родную дочку в угоду дотошному проверяющему? Вот она и нашла ведьмочку, за которую некому вступиться. Я одна на нашем курсе такая. Ни родителей, ни других родственников, ни влиятельного жениха… Одна Марьяша была, и та воткнула нож в спину.

И так обидно мне стало, что слезы на глаза навернулись. Сама не знаю, как смогла не расплакаться.

Подняла затуманенный взгляд на Марьяну, она тоже в этот момент посмотрела на меня. И улыбнулась. Счастливо так, ослепительно.

Сердце словно ядом обрызгали.

– Это несправедливо и вообще гнусно, – прошептали губы.

Марьяна пожала плечами и отвернулась.

Отвечал мне ведьмак:

– Наш несовершенный мир часто бывает несправедлив. Привыкай, – на мгновение в его совершенно равнодушных глазах мелькнуло отвращение. – Но в твоем случае все честно. С таким отношением к учебе я бы тебя еще на первом курсе отчислил.

Не помня себя, я выбежала из кабинета. И вообще из школы.

Соображать только через две улицы начала. Сверху солнышко светит, все такое багряно-золотистое, осеннее, прохожие спешат по своим делам, пахнет выпечкой и брусничным чаем. А я плетусь, еле ноги переставляю и реву в три ручья.

Не было ошибки. Меня правда выгнали.

За что они так со мной?! Марьяша же мне почти как сестра была! У меня теперь никого не осталось…

Можно было, конечно, устроить скандал, уличить их во всем, но доказать бы я ничего не смогла. Веселина наверняка кого надо подговорила. Ведьмы-преподавательницы точно встали бы на сторону начальства, никто не захочет рискнуть своим местом, защищая впавшую в немилость ведьмочку. И проверяющий, конечно, поверил бы им.

Ругаться, кричать и топать ногами очень хотелось, но на сегодня я уже достаточно вытерпела унижений. Хватит с меня!

В голове прошмыгнула шальная мысль вернуться и такого им всем наведьмачить, чтоб век помнили. Но ее спешно вытеснила другая: «Я светлая ведьмочка! Нельзя!»

Хотя какая я теперь ведьмочка?

Еще отчаянно хотелось пожаловаться кому-то, чтобы обнимали и утешали, но было некому. Мама умерла, когда я еще только готовилась поступать в ведьминскую школу, а другой родни у меня не имелось. То есть где-то, наверное, должен быть отец, но он нашей жизнью не интересовался, я восемнадцать лет без него жила и дальше как-нибудь обойдусь.

Жалела себя еще три улицы, а потом… нет, чуда не произошло, и ведьминский характер не спешил проявлять стойкость, упрямство и что там нам еще положено… Просто я как раз уткнулась в витрину кондитерской, взгляд упал на пирожные. Корзиночки с кремом и вишенкой сверху, бисквитные, с цветочками из взбитых сливок, шоколадные, с заморским печеньем… Сразу вспомнилось, что у меня сегодня день рождения, совершеннолетие как-никак, и все проблемы стали казаться чуть менее огромными.

Отогнав от себя мысль о том, что в ведьминской школе я больше не учусь, а значит, и стипендию не получу, но за жилье по-прежнему надо платить, я вошла в кондитерскую… Сегодня будут пирожные и подарки! После всего, что произошло, я заслужила. А завтра… наступит только завтра, тогда и решу, что делать.

Следующий час о плохом вообще не думала. Я напилась чаю с пирожными, самых вкусных купила побольше, чтобы принести домой, потом отправилась в магазин на другой стороне улицы и купила платье, которое давно хотела. Персиковое, длинное, с соблазнительным декольте. Оно удивительно шло к моим волосам пшеничного цвета и зеленым глазам. И туфли к платью купила. И кое-что по мелочам.

Еще не надела, а уже чувствовала себя взрослой и очень красивой.

Как-то так и должен проходить день рождения…

Посиделки с девчонками накрылись, многим из них проверяющий тоже подпортил жизнь, и все же домой вернулась я вечером, когда уже начало темнеть. Покупки приятно оттягивали руки, лежащая в сумке на самом верху коробочка с пирожными сулила еще немного приятных мгновений. А завтра я обязательно подумаю, как жить дальше.

Может, правда работу найду… Или вообще из Цветинска уеду, чтобы о Марьяне и Веселине больше даже не слышать!

Многообразие открывающихся передо мной перспектив кружило голову… но ровно до того момента, как я подошла к своей двери.

К ней было прикреплено извещение о выселении.

Я даже за руку себя ущипнула, но противная бумажка и не подумала никуда деваться.

– Издеваются они надо мной, что ли?! – ярость выплеснулась шипением. – Или предсказание решило исполниться в тройном объеме?!

Бросив покупки на пол, я решительно направилась в комнату домовладельца. Ох, как бы не забыть, что я светлая ведьмочка и ничего дурного мне делать нельзя… А то очень хочется отдельно взятому полубесу хвост вокруг лба обернуть и бантиком завязать!

– Клай, ты от жадности совсем одурел?! – спросила возмущенно, влетая в его комнату.

На самом деле их было две: сначала кабинет, а потом отделенная перегородкой спальня, так что увидеть домовладельца в непотребном виде я не рисковала. А вот он рисковал. Потому что столкновения со взбешенной ведьмой, пусть даже светлой, не всякая нечисть выдержит.

– Аксинья, – пропел полубес. – Вернулась наконец! С днем рождения тебя! Вот, держи, подарок от меня…

И в самом деле протянул мне сверток.

Но я не взяла. Всякая светлая ведьмочка знает: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах нельзя у нечисти ничего брать. Даже если сами дают. Даже если говорят, что подарок. Даже если клянутся – все равно нельзя. Потому что любые клятвы, данные темными, силы не имеют. Так ведь и в наложницы загреметь можно или в пожизненные должники.

Клай являлся нечистью только наполовину, особо не злобствовал, хотя скупердяем был редкостным. Но, несмотря на эту свою черту, все время норовил нам с девчонками что-нибудь подарить, чем-нибудь угостить. Мы еще в первые дни сговорились не брать, как бы ни уговаривал. Мало ли…

– Себе оставь! – рявкнула измученная долгим днем ведьмочка. – Что за пакость висит у меня на двери?