Огненный цикл (Экспедиция «Тяготение». У критической точки. Огненный цикл) - Клемент Хол - Страница 85

5. Конфискация

Делать было нечего; один арбалет ничего не стоил против двух десятков. На мгновение у Дара мелькнула мысль попытаться совершить прорыв сквозь окружавший их отряд и засесть в укрытии в ближайшем здании, но он от нее отказался. Пока он жив, еще есть надежда вернуть книги.

— Я предпочел бы нести книги сам и самому показать их вашим Учителям, — произнес он.

— Нет никакой нужды вести тебя к ним, если только они не прикажут, — отозвался начальник. — А вот книги они непременно захотят посмотреть. Я пойду к ним, покажу книги и спрошу, что делать с вами.

— Но я хочу их видеть, мне надо объяснить, почему я не знал, что нарушаю ваш закон.

— Я сам передам им это. Закон ты нарушил, и твое желание не имеет никакого значения.

— А разве они не захотят увидеть моего спутника? Ты ведь сам сказал, что он не такой, как все.

— Да, его я возьму с собой.

— Тогда я тоже тебе понадоблюсь. Он плохо знает настоящую речь, а я выучил некоторые слова из его языка.

— Если Учителя захотят не только видеть его, но и говорить с ним и им понадобится твоя помощь, за тобой пошлют. — Начальник протянул руку, и Дар неохотно передал ему свой бесценный узел.

Прозвучала команда, и отряд двинулся в ту сторону, откуда шли Дар и Крюгер. Однако, выйдя на улицу, по которой путники направлялись к океану, отряд пересек ее и зашагал по направлению к склонам вулкана, обращенным к побережью, — того вулкана, что находился по левую руку, когда путники подходили к городу.

Вот когда Дар пожалел, что в свое время не выучил как следует язык Крюгера. Перед ним стояла задача вернуть книги и вырваться из плена, и чем скорее, тем лучше; если не удастся, то бежать без книг и сообщить в Ледяную Крепость, где они находятся. Сделать это следовало непременно в ближайшие двадцать лет; иного выхода не было. В случае удачи ему помог бы Нильс Крюгер. Однако в данный момент обсуждать с ним это ни в коем случае нельзя — пришлось бы употреблять слишком много слов, понятных противнику. Возможно, позже их оставят одних, если же нет, Дару придется обойтись тем жалким запасом английских слов, которым он владеет. Тут его осенило, и он обратился к Крюгеру по-английски:

— Нильс, говори, пока идем. На твоем языке. Все равно что.

Он не мог выразиться яснее; ему хотелось, чтобы Крюгер говорил обо всем, что им встречается по дороге, он надеялся, что смысл того или иного слова в ряду со словами, уже известными ему, окажется достаточно ясным и он ухватит его. Крюгер не понимал этого, но он видел, что у Дара что-то на уме, и постарался пойти ему навстречу. А как только он заговорил и именно о том, что больше всего интересовало Дара, дело сразу пошло на лад.

Такой метод вряд ли оказался бы плодотворным для человеческих существ, но при необыкновенной памяти Дара он мог кое-что дать. И все же запас слов маленького пилота пополнялся чрезвычайно медленно, и далеко не все слова были поняты им правильно.

А тем временем группа миновала вулкан, следуя по узкой полосе берега, покрытой слежавшимся пеплом. По другую сторону были джунгли, они спускались почти к самому океану отдельными скоплениями растительности, между которыми громоздились груды изверженных камней и блестели лавовые проплешины. Около двух часов отряд пробирался через эти участки, постепенно удаляясь от берега. Местность более не повышалась; они находились примерно на уровне моря, и Крюгер ожидал, что вот-вот перед ними окажется какое-нибудь болото. Вместо этого они вдруг вступили в полосу тумана.

Впервые на Абьёрмене Крюгер столкнулся с этим явлением, и оно его страшно удивило. Туман при такой жаре? И тем не менее вот они, ползущие клочья водяного пара, и чем дальше уходил отряд, тем их  становилось больше и встречались они чаще. Юноша достаточно разбирался в физике, чтобы сообразить: либо что-то охлаждает почти насыщенный воздух, либо где-то поблизости имеется масса воды с температурой более высокой, нежели температура воздуха. И он не очень удивился, когда оправдалось второе предположение. По обеим сторонам тропы появились лужи, а затем отряд вступил на ровную площадку длиной в двести-триста ярдов, испещренную водоемами, над которыми поднимались плотные облака испарений. Некоторые водоемы яростно бурлили, гладкую поверхность других заливал яркий солнечный свет, но вода была горячая, по-видимому, во всех. Дар заметно нервничал — заметно для аборигенов; Крюгер все еще не разбирался во внешних проявлениях его чувств. Абориген, несший узел с книгами, полюбопытствовал:

— Твой спутник сказал тебе что-то неприятное?

— Нет, — отозвался Дар. — Но если здесь кто-то и нарушает законы, так это ваш отряд.

— Почему? Эти места для нас не запретны; нам указали здесь жить.

— Ваши Учителя?

— Разумеется.

— В этом пару?

— Это водяной пар; он никому не мешает. Гляди, твой приятель его не боится.

Крюгер шагнул к одному из водоемов — охрана насторожилась, но не помешала ему — и теперь внимательно всматривался в воду и в камни вокруг. До этой минуты ему ни разу не приходилось встречать на планете известняк, а здесь лужа была окружена бордюром из известнякового туфа, возвышавшимся фута на два над грунтом.

Закончив осмотр, Крюгер удовлетворенно кивнул. Затем он вернулся к отряду — охрана с поразительным терпением ждала, пока он завершит обследование, — и спросил того, кто нес узел:

— Как часто эти?..

У него не было слова для обозначения нужного глагола, и он просто вскинул вверх и развел в стороны руки, так что его поняли все, кроме Дара. Начальник без малейших колебаний ответил:

— По-разному. Иногда раз в два-три года, иногда двадцать или тридцать раз в год.

— Как высоко?

— Иногда просто выплескивается через край, иногда на высоту дерева. Много шума, много пара.

В том, что в вулканическом районе имеются гейзеры, не было, разумеется, ничего удивительного. Но Крюгер ранее полагал, что дикие и полуцивилизованные народы обычно избегают таких мест. Некоторое время он размышлял, к каким выводам об этих существах он может прийти на основании полученных ответов, пока с сожалением не признал, что никаких практических выводов сделать невозможно.

Путь их близился к концу. Они пересекли полосу гейзеров и по ту сторону джунглей увидели скопление построек, которое и было «городом» этого племени. Строения рассказали о племени гораздо больше, чем любые слова.

Это были примитивные хижины, крытые тростником, посолиднее шалашей, которые некогда сооружал Крюгер в летнее время, но куда более жалкие, чем африканские краали. На подходе к деревне начальник что-то крикнул, и все население высыпало из хижин встречать отряд.

В свое время Крюгер прочитал немало приключенческих романов и именно из них почерпнул большую долю сведений о жизни примитивных народов. Поэтому вид собравшейся толпы несколько смутил его. Все они были совершенно одинакового роста. В первый момент Нильс решил, что это все воины, а женщинам и детям строго приказано оставаться дома. У него немного отлегло от сердца, когда он заметил, что вооружены только его пленители и Дар. Прошло какое-то время, и его стало угнетать молчание толпы. По логике вещей им следовало забросать отряд вопросами о пленниках; вместо этого они просто таращили на Крюгера глаза.

Первым нарушил молчание Дар, и не потому, что он завидовал вниманию, которое привлек к себе Крюгер, а потому, что его беспокоила судьба книг.

— Так когда же мы увидим этих ваших Учителей? — спросил он.

Глаза того, что нес узел, вывернулись на него.

— Когда они скажут. Прежде всего мы намерены поесть, но пока готовят пищу, я доложу им о вашем возвращении.

Кто-то из толпы вмешался:

— Уже доложили; мы слышали, как вы подходили, и по голосу чужака поняли, что вы сделали свое дело.

Крюгер уловил смысл этой фразы; теперь он понял, почему жители деревни удивлены их появлением меньше, чем можно было ожидать. Отряд, видимо, послали, чтобы захватить чужаков; его и Дара, верно, заметили, когда они шли к городу через поляну. По времени все совпадало.