Найти «Сатану» - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 52

Эксперты усмехнулись.

— Просто не получится, — снисходительно, как несмышленышу, объяснил бородач. — Шесть кодовых дисков с шестигранными барабанчиками, — это пятьдесят тысяч комбинаций. Время, необходимое для их последовательного набора, составит около пятисот часов, или двадцать суток непрерывной работы…

— Исключено! — покачал головой Ерманов.

Несмотря на молодость и невысокое звание, он чувствовал себя вправе требовать и настаивать: за его неширокими плечами, словно огромная тень, маячила мощная фигура главнокомандующего ракетными войсками.

— Генерал Балаганский из самолета радировал, чтобы документы были доставлены ему в ближайшее время!

— Тогда будем вскрывать, — пожал плечами первый эксперт. — Циркулярной пилой сделаем разрез со стороны днища…

— А возможность взрыва?

— Существует. Но мы направим на него струю углекислоты, чтобы предотвратить возгорание. Если документы не сгорят, то их можно будет восстановить и после взрыва.

— Возможность взрыва надо исключить! — настаивал капитан.

— Исключить… Исключить не получится. Только свести к минимуму…

Эксперты принялись рассматривать изображение на мониторе, используя ручку вместо указки и переговариваясь вполголоса:

— Заряд соединен с одним замком — левым, вот провод… Если просверлить здесь и здесь, можно его перекусить…

Специалисты знали свое дело и через полтора часа Ерманов получил целой и невредимой пожелтевшую, отсыревшую картонную папку с грифом «Особой важности». Папка была опечатана, на обложке от руки написано: «Операция «Подснежник». Он тут же набрал приемную главкома, чтобы доложить об успехе. Но доклад не получился.

— Георгий Петрович заболел, — неожиданно сообщил референт.

Это было невероятно, как сообщение о том, что заболела баллистическая ракета.

— А что случилось?! — растерянно спросил капитан.

— Высокая температура, врач хотел отправить его в госпиталь, сказал, что это может быть энцефалит — генерал ведь только вернулся из Сибири, а там клещи…

— Так он в госпитале?

— Нет, приказал отвезти домой. И сказал, чтобы ты доставил ему какие-то документы…

— Есть доставить документы! — приободрился Ерманов: раз генерал требует документы, значит, все не так плохо…

Переиначивая известную поговорку, можно сказать, что если главком не идет в военный госпиталь, то военный госпиталь идет к главкому. Квартиру Балаганского за два часа посетили ведущие профессора Военно-медицинской академии: инфекционист, эпидемиолог и терапевт. Мнение их было единодушным: никакого энцефалита у генерала нет, а есть банальная сильная простуда.

— В Сибири очень коварная погода, там и в мае теплый бушлат не помешает, — сказал терапевт, и коллеги кивнули, соглашаясь. — К тому же вы перенесли нервный стресс, который ослабил организм… Несколько дней постельного режима, антибиотики — и все пройдет!

Коллеги снова кивнули.

— Ну, и отлично, — с облегчением произнес генерал. Он лежал на диване в спортивном костюме, а теперь почувствовал прилив сил и сел. — А то запугали меня этим энцефалитом…

— Это просто глупость, Георгий Петрович! — успокаивающе сказал инфекционист. — У энцефалита инкубационный период три недели!

— А раз мы во всем разобрались, то не выпить ли нам по рюмке хорошего коньяку? — спросил генерал, и консилиум единогласно одобрил эту идею.

Инесса быстро приготовила бутерброды с маслом и копченой колбасой, открыла оливки с анчоусами и вкатила в комнату сервировочный столик с коньяком и закуской.

Доктора одобрительно улыбались, и непонятно было, относятся эти улыбки к угощению или к генеральской жене, которая в пятьдесят лет сохранила гладкость кожи, блеск волос, девичью фигуру и соблазнительную улыбку. Поэтому первый тост подняли за здоровье генерала, а второй — за его очаровательную супругу, при этом доктора-полковники встали и выпили, отставив локти, по-офицерски. Потом почтили память славного летчика Петра Семеновича Балаганского, а дальше все пошло как обычно: выпили за ракетные войска, за медицину, за мир во всем мире… Потом бутылка кончилась, и доктора распрощались.

А через полчаса в дверь позвонил капитан Ерманов. Инесса впустила его, ласково улыбаясь, показала на стоящие под вешалкой тапочки для гостей и тихо предупредила:

— Георгию Петровичу надо отдыхать, не занимайте его долго…

Пройдя в комнату, капитан обнаружил начальника лежащим на диване, красное лицо свидетельствовало о высокой температуре, хотя в воздухе отчетливо витали и запахи спиртного. Коротко доложив результаты похода в институт, Ерманов извлек из кожаной папки дело «Подснежник» и протянул генералу. Тот взял картонную папку и принялся внимательно рассматривать надписи.

— Ты заглядывал внутрь?

— Никак нет, Георгий Петрович! — испугался Юра. — Да папка и опечатана!

— Ладно, я просто спросил…

— Прикажете подождать и забрать документы? — спросил порученец.

— Не надо, у меня есть сейф. Свободен!

Капитан Ерманов ушел, а генерал Балаганский сорвал печать и принялся читать аккуратно подшитые и пронумерованные листы, погрузившись в особо секретные дела тридцатилетней давности, о которых не знал ни один человек в мире. Но неодушевленный свидетель которых еще продолжал жить своей жизнью.

За двадцать девять лет непрерывного автономного дежурства, без человеческого участия, транспортно-пусковой контейнер «Сатаны» потерял безупречный внешний вид. Дожди просачивались через стодвадцатитонную крышку шахты, отчего на зеленом корпусе появились желтоватые потеки ржавчины, от утратившего герметичность патрубка дозаправочного шланга протянулась вниз ровная и широкая, как рубец, полоса, черная оплетка кабелей стала белесой и кое-где растрескалась, шланги покрылись толстым слоем пыли и паутины, внизу, на уровне порохового аккумулятора минометного старта скопился толстый слой липкой грязи. Но находящаяся внутри «Сатана» оставалась матово-черной и новенькой, будто только что была выпущена с завода: на боевые качества ракеты внешние изменения не повлияли. Очередное самотестирование подтвердило этот вывод: бортовая кабельная сеть — норма, бортовая цифровая вычислительная машина — норма, боевые заряды головной части — норма, ампулированная топливная система — норма… Только мощные амортизаторы, использующие газ высокого давления, просели на три сантиметра. Тут же включилась компрессорная установка, шум и вибрация нарушили привычный звуковой фон, который обычно равнялся нулю децибел. Но когда давление достигло нормы, двигатели выключились, и в шахте снова наступила мертвая тишина.

На поверхности жизнь была более насыщенной и многообразной. Лиса, выгнанная бескормицей из леса, забрела в поисках съестного на территорию ликвидированной (по документам) стартовой позиции третьего полка сорок первой ракетной армии. Осторожное животное, припав к земле, медленно подкрадывалось к сетчатому забору, за которым обычно держат кур и другую мелкую живность. На самом деле, «Сетка-100» совершенно не была похожей на такой забор, и даже приближаться к ней не следовало. Но лиса этого не знала. Когда до преграды оставалось несколько шагов, голубоватая молния электрического разряда ударила зверька в настороженно нюхающий воздух нос. Обугленную лису отбросило назад, запахло горелым мясом. Вскоре, почуяв поживу, слетелись вороны со всей округи. Это тоже осторожные птицы, они долго с карканьем летали по кругу и, только убедившись в отсутствии опасности, приземлились и принялись расклевывать обгорелую добычу. Но опасность была невидимой. Время от времени разряд убивал неосторожную птицу, стая всполошенно взмывала в воздух, кружилась с тревожными криками и… возвращалась к прерванной трапезе. Вскоре обгорелый труп лисы окружали распластанные тушки ворон, а уцелевшие снялись и улетели подальше от непонятной, но очевидной опасности.

Однажды на запретную территорию проник через повалившееся ограждение сам хозяин тайги. Привлечённый запахами тления, он направился к останкам своих предшественников, но до них не дошел: габариты и вес не позволили… Датчики автоматизированной системы охраны отреагировали на движущийся объект — установленный на крыше невзрачного домика за рядами проволоки крупнокалиберный пулемёт безошибочно захватил цель…