Антикиллер-5. За своего… - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 63

Кое-как застегнул куртку, осмотрел себя. Наверное, со стороны похоже, будто яблоки воровал. Колхозный сад обчистил.

И тут Ниндзя не выдержал, тоненько засмеялся. Нет, завизжал, как щенок, которому отдавили хвост. Ничего не мог с собой поделать. Он просто представил, как идет через парковку в этом во всем, переваливается, как заржавевший Робокоп, и тут с него падают штаны… Ы-ы-ы-и-и-иииии!!! А-ха-хаааа!!! Ы-ы-ы-ы!!!

От смеха и икотки его трясло и колотило, как в лихорадке. А еще мочевой… Ха-ха-ха! Чтобы не обоссаться, он попытался согнуться, присесть, но не смог. Из глаз ручьем текли слезы. И – да, он все-таки обоссался. Немного совсем. Это нервное. Он просто здорово перенервничал. Все из-за Цифры. Вот же сука…

Цифра, ты – су-у-ука!!!

Ы-ы-ы-и-и-иииии!!! А-ха-ха-хаааа!!!

Но это был не смех. Нервный припадок – вот что это было!

Утром мать просила принести ведро картошки из подвала, – он сперва хотел тихо проигнорить, как обычно, но потом чего-то сжалился и даже в качестве бонуса выбрал из ямы несколько подгнивших картофелин и выбросил на помойку.

Теперь Ниндзя был вознагражден за свою доброту и великодушие: ключи от подвала остались у него в кармане. Иначе он просто не представлял, куда скинул бы свое богатство. Выбросил бы, наверное. Или отдал Берцу.

Над картофельной ямой стояли стеллажи со всяким банками и прочим барахлом – их мастерил еще покойный отец, Ниндзя даже помнил, как они с матерью ругались, что полки получились слишком узкие, только два ряда банок становится, а вот у соседа дяди Лёши целых четыре. И на кой им эти банки, спрашивается? Вон, стоят, пыльные, мутные, уже и не разобрать, огурцы там или помидоры, закисло все давно, поди, все равно никто не ест.

Он пристроил ружье и патронташ у самой стенки, чтобы не на виду. Нет, перед этим еще открыл чехол, посмотрел, потрогал, понюхал… Вещь! Даже настроение поднялось. Реальный ствол – магазин как у «калаша», пистолетная ручка, съемный приклад. Ниндзя взял его в руки, подрыгался немного, представляя, как он направляет его кому-нибудь в грудь.

– Стой, чудила! Щас вальну!

Неплохо. Жалко, зеркала нет. Зато этот дурацкий вечер он промучился не зря. Определенно.

Пришел домой, заперся у себя в комнате, есть не стал. Мать что-то вопила из-за двери – адью, полный игнор. Дико хотелось спать, как с перепою. Уснул прямо в одежде. Сон приснился ясный, четкий, яркий, странно живой. Как это называется… альтернативная реальность.

Будто он спустился тогда от Цифры к контейнеру, взял ружье, но не потащился домой, а снова поднялся к ней в квартиру. Причем это было для него как дважды два, как если бы он с самого начала так и задумывал. Или они с Цифрой так сговорились. Короче, он поднялся наверх, успев по дороге прицепить приклад и загнать в магазин пять патронов. Вроде, можно было загнать и больше, но у него не хватало времени. А чехол он бросил на лестнице, потому что он ему больше не нужен.

Цифра ждала у двери, смотрела на него серьезно, исподлобья.

– А мне показалось, ты ничего не понял, – сказала она.

– Ха! Что я, дебил, что ли? – сказал он, снимая предохранитель.

– Хорошо, что ты вернулся, Ниндзя. Я тебя ждала. Ты реальный пацан, не сойти мне с этого места.

– Лучше все-таки сойди. Целее будешь.

Она отошла в сторону, и он вошел в квартиру. На кухне стояли Ящик с ее матерью и ругались, потому что Ящик сделал неправильные полки, куда влезает только один патронташ и одно ружье.

– Вот поучись лучше у него! – заорала Цифра-мать и показала на Ниндзю.

Только у нее в руке был пистолет. Блестящий, маленький, как зажигалка. Но она не успела выстрелить. Ниндзя саданул по ним прямо с бедра. Бах! Бах! Бах! Мать просто рухнула на пол, а Ящик как в кино улетел в стену, расставив в стороны руки и ноги, а потом осел на пол, оставляя на кафеле жирный красный след. Ниндзя подумал, что вот, как все быстро и просто получилось, он прямо не ожидал. Главное, меньше думать и напрягаться, тогда не будет никаких косяков.

И тут сзади подошла Цифра и сказала:

– Хорошая работа. Теперь квартиру перепишут на меня, и мы можем заниматься здесь, чем хотим.

– Так давай прямо сейчас, – сказал Ниндзя. Она растянула рот в улыбке и стала расстегивать свою кофту, что-то напевая сквозь зубы и слегка покачивая бедрами. У него опять заболело в паху, и он крикнул:

– Да скорее же ты!

– А что такое? Приспичило?! – спросила она.

– Да!!!

И она распахнула кофту… А внутри, под кофтой, ничего не было. Темнота, темнота и холод, как будто открыли дверцу морозильника…

Он проснулся и сразу побежал в туалет, чтобы отлить. Потом полез под душ, сменил белье и одежду. В квартире было темно и тихо. Он прошел на кухню, посмотрел на часы. Только начало первого, в кухне еще не выветрился сигаретный дым – мать, видимо, недавно легла.

В груди – тук, тук, тук, – колотилось сердце. И какое-то разочарование было. И еще ему казалось, что, наверное, Цифра и в самом деле тогда ждала, что он поднимется и прикончит ее родителей. «Во дает, сука холодная», – подумал он. Интересно, успели бы они трахнуться до приезда полиции?.. Да ни фига. Ничего бы не было вообще. Она бы заперлась в ванной, а потом все свалила на него, еще бы и изнасилование приплела…

Ниндзя отрезал себе колбасы, вернулся в свою комнату, включил по сети какой-то ужастик, но не выдержал и десяти минут.

Ружье внизу, в подвале, не давало ему покоя. Хотелось еще раз потрогать его, подержать в руках… И в то же время оно пугало его. Он впервые задумался, что будет делать с ним дальше. Ящик завтра-послезавтра заметит пропажу. Если ружье у него зарегистрировано, как полагается, он заявит в полицию. Если нет, то будет искать сам… Насколько сложно вычислить, что приличный парень, пришедший в гости к его дочери, вдруг взял и забрался в багажник машины? Наверное, все-таки сложно. Ведь парень был у них дома, а машина стояла на улице, там полно всякого сброда… А с другой стороны, пока этот парень не появился, ружье всегда было на месте, а как только появился, оно тут же куда-то исчезло…

Блин. Так можно до чего угодно додуматься.

Лучше не думать. Вообще не думать. А что делать?

Что?

Пока ничего не успело прийти в голову, Ниндзя взял телефон, быстро набрал Берца.

– Спишь, нет?

Сонным голосом с подвываниями Берц ответил в том смысле, что конечно же, мать твою, он уже не спит, хотя только что, мать твою, спал.

– Вот только честно, Берц: ты хочешь упиться до усрачки? А перед этим денег срубить по-взрослому?

Берц ответил в том смысле, что пошел он в задницу. То есть да. То есть однозначно.

– Тогда давай, через десять минут возле строймаркета. Где козлика нахлобучили в последний раз. Да, Гвоздя прихвати, если хочешь. И Лопуха тоже.

Ниндзя взял на лоджии спортивную сумку через плечо, из-под мойки в кухне достал рулон пакетов для мусора. И пошел обуваться. Он очень торопился. Он ни о чем не думал. Главное – не думать. Скользить по действительности, как сноубордист на горном склоне, вопя от избытка адреналина. Обернешься, испугаешься – свернешь шею. Однозначно.

Когда он показал ружье, у Берца сразу отвалилась челюсть. Это надо было видеть. Он даже спросил:

– Можно взять?

Хотя сроду таких вопросов никому не задавал. Он всегда и все брал, не спрашивая.

Ниндзя сказал:

– Можно. Только, блин, не урони. У тебя руки, вон, трясутся.

Берц взял расчехленную пушку бережно, почти торжественно, словно собрался присягу принимать.

– Ого, тяжелый!

– Это ж тебе не игрушка и не травмат. Это настоящее оружие!

Понюхал, заулыбался. Крутил, вертел, щелкал затвором, вздыхал и шепотом матерился.

– Вылитый «калаш». А патроны где?

– В магазине, где еще.

– В Гастрономе, – сострил Гвоздь.

Лопух хихикнул. Идиоты. Ниндзя показал им рожок, в который только что загнал пять патронов.

– Блин, учитесь! Вот это называется магазин. Смотрите.