Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Собственность и государство - Чичерин Борис Николаевич - Страница 80


80
Изменить размер шрифта:

Эти аналогии Шеффле проводит в подробностях, восходя от низших элементов к высшим. В физическом организме первоначальные органические единицы составляют клеточки, между которыми находятся междуклетчатые вещества. В общественном теле, по мнению Шеффле, этим элементарным частям соответствуют лица с окружающим их имуществом; аналогия, очевидно, ложная, ибо невозможно уподобить междуклетчатые вещества, составляющие собственное произведение организма, внешнему имуществу, которое является не более как придатком. Никакому естествоиспытателю не приходило еще в голову включать в анатомию и физиологию животных птичьи гнезда или запасы, которые звери набирают себе на зиму. Если можно говорить об обществе как организме, то надобно разуметь под этим единственно связь лиц, а не включать сюда землю, дороги, дома, одежду, топливо и проч., как делает Шеффле. Тут уже, вместо аналогии, является просто неверная метафора, то есть плохая риторика.

Самый личный элемент общежития получает в этом подобии совершенно ложное построение. Аналогию с органическою клеточкою Шеффле видит не в отдельном лице, составляющем первоначальную единицу, из которой образуются все общественные строение, а в семействе, представляющем уже известную группу лиц. В доказательство он ссылается на то, что и органическая клеточка заключает в себе разные составные части; лицо же немыслимо вне семьи: оно из нее происходит и, выходя из нее, опять образует новую семью (стр. 57, 213). Между тем составные части органической клеточки не существует вне ее, тогда как лица имеют самостоятельное существование вне семьи. Семья образуется свободным соединением лиц, иногда принадлежащих даже к разным обществам: можно жениться на иностранке. Затем соединившиеся браком лица могут опять расходиться и соединяться с другими. Даже пребывая в семье, человек не живет в ней всецело; он имеет множество других, внесемейных отношений: он ремесленник, фабрикант, ученый, художник, он состоит членом разных обществ, города, земства государства. Это признает и Шеффле. Каким же образом возможно, путем пустого и поверхностного подобия, выкинуть этот коренной элемент всякого общежития - лицо? Аналогиями позволительно осторожно пользоваться в науке, там где есть сходство в основных чертах; но тут намеренно устраняется все существенное, и остается только чисто произвольное уподобление с тенденциозною целью.

Столь же произвольны те заключения, которые Шеффле делает относительно имущества. Сообразно с общим своим взглядом на имущество как на составную часть организма, он семье как первоначальной общественной клеточке приписывает совокупное имущество, состоящее из всех нужных для ее потребления вещей. Известно, что муж, жена, дети могут иметь и нередко имеют свое отдельное имущество; но это не входит в расчет автора. Семейное имущество, по его мнению, составляет одно целое. Это интрацеллуларное, или внутриклетчатое, вещество, в отличие от интерцеллуларного, или междуклетчатого, вещества, связывающего различные клеточки между собою. Последнее по своему положению есть уже не семейное, а общественное имущество, и если оно предоставляется семействам, то это происходит единственно в виду общественных целей, когда вследствие исторических причин на семейства возлагается исполнение известных общественных отправлений. К этому разряду Шеффле причисляет всякий промышленный капитал, в котором он видит смешение семейной, интрацеллуларной, с общественною, интерцеллуларною субстанциею. Промышленность представляет область, в которой семейства соприкасаются друг с другом, а потому все вложенное в промышленные предприятия имущество имеет общественное значение; присвоение же его отдельным семьям может быть оправдано только исторически (стр. 215-218). Читатель видит, куда клонятся фантастические аналогии. Коренной элемент человеческого общежития, лицо, с его свободою и со всеми вытекающими из свободы последствиями, совершенно вычеркивается из области общественных отношений.

Это уничтожение личного элемента прямо даже высказывается автором, как основное начало социологии. Переходя от общественных клеточек к общественным тканям, или, как он называет эту отрасль науки, к социальной гистологии, он говорит: "весьма важно социально деятельные, то есть внутри тела человеческого общества деятельные субъекты, или лица (самостоятельные существа в смысле социологии), действительно понять и положить в основание так, как они фактически представляются нам в общественном опытном мире. В противоположность самым укоренившимся представлениям индивидуалистически-атомистической общественной науки, опыт показывает нам, что массы взаимодействий, в которых выражается жизнь общественного тела, исполняются социально иными субъектами, нежели физические лица индивидуальной антропологии. Всякое идущее эмпирическим путем анатомически-физиологически-психологическое рассмотрение социальных фактов показывает нам действующими не физические лица, а учреждения (Anstalten) или лица, действующие в виде учреждений, то есть социальные органы, ткани и части тканей, которые все без исключения слагаются из персонала и имущества, так же как и члены, ткани и части тканей органических тел без исключения составлены из клеточек и междуклетчатых веществ" (стр. 276). Шеффле уверяет, что упущение из виду этого основного факта социологии, который даже как бы намеренно сглаживается юридическою терминологиею, ведет к самым пагубным заблуждениям. Социально отдельное лицо есть не более как элемент ткани (gewebliches Element), который всегда является вплетенным в различные соединения с другими лицами и имуществом. Даже там, где оно действует совершенно самостоятельно, оно социально действует не иначе, как через посредство известного аппарата внешних орудий, то есть как деятельный элемент сложного учреждения, и воля его является органом воли этого социального собирательного субъекта. Начинать же с отвлеченного физического лица и фиктивных его расширений, говорит Шеффле, как делает правоведение, значит прямо "бить в лицо" эмпирическим данным социальной анатомии, физиологии и психологии. Вся господствующая в правоведении путаница понятий относительно юридических лиц, а также чисто индивидуалистическое понимание собственности, коренится, по мнению Шеффле, в "индивидуалистически антисоциальной подстановке физической личности вместо социальной субъективности". Правоведение, как и всякая общественная наука, должно строго держаться опытной почвы, а "на этой почве для социологического взгляда нет физического лица. Единственные, истинно реальные, а не фиктивные лица социологии суть без исключения сплетения индивидуальных духовных сил, соединенных с соответствующими имущественными снарядами... Единственными же фиктивными лицами с точки зрения социологии были бы голые и чистые физические лица; ибо таковых, как прямых носителей социальных взаимодействий, не существует... Реальные лица, или субъекты деятельности в смысле науки об обществе суть всегда органы, ткани и части тканей, в которых часть индивидуальных рабочих сил и имущественной субстанции вплетены в способное к социальной деятельности учреждение" (стр. 277-284).

Мы нарочно сделали эти выписки, с сохранением их уродливого языка, чтобы показать, до какой степени умопомрачения доходят современные так называемые социологи, вносящие в изучение общественных явлений понятия и воззрения естественных наук. И это пишет не какой-нибудь темный исследователь, который по ограниченности ума доводит до безобразной крайности мысли, выработанные новейшею наукою! Нет, это взято из многотомного сочинения известного экономиста, прославившегося своими учеными трудами, профессора и бывшего министра великой европейской державы. Что можно почерпнуть из науки, которая низошла до такого уровня? Всего удивительнее то, что эти нелепости выдаются за результаты опыта. Доселе чистый опыт всегда вел к индивидуализму, ибо в опытной сфере мы встречаем только физические лица: нужно действие мысли, чтоб за видимою разобщенностью лиц открыть внутреннее, духовное их единство. Здесь же во имя опыта то, что мы видим в действительности, объявляется фикциею; ученый исследователь утверждает, что физическое лицо не существует: оно не что иное как употребленный для ткани (geweblich verwendet) элемент! Даже там, где оно, по-видимому, действует самостоятельно, оно является только органом воли принадлежащего ему имущества и употребляемых им орудий. Современная социология дошла до понятия о воле имущества и орудий! Большую аберрацию, кажется, трудно придумать.