Собственность и государство - Чичерин Борис Николаевич - Страница 73

В действительности эгоизм и личный интерес вовсе не тождественны. Эгоизм есть извращение личного интереса; это - личный интерес, отрицающий всякие нравственные побуждения в человеке и не признающий ничего, кроме самого себя. Между тем личный интерес сам по себе, и особенно в той форме, в которой он является в правильной промышленной деятельности, вовсе не исключает нравственных побуждений; напротив, он допускает их вполне.

Стремление к промышленной выгоде, составляющее основное начало промышленной деятельности, имеет свой корень в неизгладимых потребностях человеческой природы. Для того чтобы жить, человек нуждается в материальных благах, а эти блага надобно приобрести. Как существо, живущее не одним настоящим днем, он приобретает и для будущего. Наконец, как развивающееся существо, он имеет вечно присущее ему стремление к улучшению своего материального состояния. Такое стремление не только не противоречит нравственным требованиям, а составляет одну из существенных и необходимых задач человеческой жизни. Если бы человек был создан чисто духовным существом, то вся эта сторона его природы несомненно бы отпадала. Но в нем соединяется двоякий элемент: телесный и духовный. Человек поставлен в материальной среде, и земное его призвание состоит в том, чтобы подчинить себе физическую природу. Улучшение материального быта составляет необходимое условие самого духовного развития. Человек, гнетомый нуждою, принужденный посвятить всю свою жизнь материальному труду и удовлетворению физических потребностей, не имеет ни возможности, ни досуга развиваться умственно. Только в обществах, где есть материальное обеспечение, является высшая духовная жизнь. История доказывает это неопровержимым образом.

Самая деятельность, посредством которой в свободном обществе приобретается материальное благосостояние, носит на себе нравственный характер. Труд есть не только экономическое, но и нравственное начало. Признание высокого его нравственного значения знаменует тот громадный шаг, который сделала промышленность нового времени в сравнении с древностью. Источники капитала, предусмотрительность и сбережение, суть тоже нравственные качества. Ими держится порядок материальной жизни, который составляет одно из условий порядка нравственного. Преследуя свои личные интересы, человек, без сомнения, может перейти положенную законом границу: он может нарушить как чужое право, так и нравственные требования. Мы не раз уже имели случай заметить, что таково свойство всякой свободы: свобода добра есть вместе и свобода зла. Но это извращение законного стремления к хозяйственной выгоде в преступный эгоизм, неизбежное при свободной деятельности, вовсе не составляет коренного начала промышленного развития. Напротив, ничто так не содействует успехам промышленности, как уважение к праву и соблюдение нравственных требований; и чем выше промышленное развитие, тем эти условия становятся необходимее. О праве никто и не спорит. Но то же самое относится и к нравственным требованиям: только при честности в сделках и при соблюдении обоюдной выгоды возможны прочные торговые связи, возможен и кредит.

Наконец, поставляя себе целью хозяйственную выгоду, человек действует не для одного себя. Личная жизнь тесно связана с жизнью семьи. Улучшая свой материальный быт, человек заботится и о благосостоянии семейства, он хочет обеспечить своих детей, и это составляет одно из высших нравственных побуждений человеческой деятельности. Не лишенный нравственного чувства человек уделяет и другим часть своего избытка. Приобретая, он благотворит. Таким образом, преследование личного интереса служит вместе с тем источником нравственной деятельности, но деятельности свободной, а не принудительной, ибо всякая нравственная деятельность основана на свободе и имеет необходимым условием свободу: иначе она перестает быть нравственною.

Из всего этого ясно, что коренное начало промышленной деятельности, стремление к материальной выгоде, или личный интерес, в существе своем не противоречит нравственным требованиям, а напротив, совершенно с ними совместно. Но отсюда не следует, чтобы нравственная и экономическая точка зрения совпадали. Так как они принадлежат к различным сферам, то они могут и расходиться. Известная деятельность может быть в высшей степени нравственной и вовсе не выгодной в промышленном отношении, и наоборот, выгодная деятельность может не соответствовать требованиям нравственности. Имеет ли в виду купец исключительно свое личное обогащение или обеспечение своей семьи, сберегает ли человек из благоразумной предусмотрительности или из алчности к деньгам, нравственный характер его деятельности будет совершенно разный, но экономический результат будет один и тот же. И это последнее составляет единственное, что подлежит рассмотрению экономической науки; до внутренних побуждений человека ей нет дела. Нравственность входит в область ее исследования лишь настолько, насколько она действует на экономический быт. Так например, если бы какой-либо законодатель вздумал отменить наследство, то этим, без сомнения, уничтожилось бы одно из важнейших нравственных побуждений человеческой деятельности; но для экономической науки это побуждение имеет значение не как нравственное, а как экономическое: она должна сказать, что через это исчезла бы одна из важнейших пружин промышленного производства. Точно так же она скажет, что безрассудная благотворительность, хотя и проистекающая из чистых побуждений, вредно действует на экономический быт, ибо она развивает нищенство и устраняет необходимость труда и предусмотрительности. Нравственные требования, без сомнения, представляют собою высшее начало, ибо нравственный закон составляет верховное руководящее правило человеческой совести; но этот закон не заменяет собою всех других начал человеческой жизни: он полагает им только границы. Экономический быт, так же как наука и искусство, составляет самостоятельную область человеческой деятельности. Он имеет свои собственные, присущие ему законы и требования, из которых возникает целый мир своеобразных отношений, коренящихся в самых основах человеческой природы и имеющих вполне законное право на существование.

Поэтому не может быть речи о замене экономических побуждений нравственными в области материального производства. Бескорыстная любовь к ближнему столь же мало может заступить место стремления к хозяйственной выгоде, как она может заменить в искусстве творческую силу и чувство красоты. Художественное произведение, вытекшее не из свободной творческой фантазии, а из самых почтенных нравственных целей, будет невыносимо скучно и лишено всякого художественного значения. Точно так же и промышленное предприятие, основанное не на расчете, а на любви, будет разорительно. Высшая задача человеческой жизни состоит не в замене одних начал другими, а в их соглашении, в той гармонии всех жизненных элементов, которая составляет верховный идеал человеческого развития. Это соглашение достигается тем, что в общем порядке человеческой жизни каждый элемент получает принадлежащее ему место, как самобытный источник жизненных отношений, и действует, не преступая своих границ, не нарушая высших требований, но и не лишаясь своей самостоятельности. Судьей же той меры, которая полагается каждому, при свободной деятельности, может быть только само свободное лицо. В особенности, где дело идет о нравственных побуждениях, решение принадлежит исключительно личной совести, ибо нравственность существует только под условием свободы. Поэтому людей, действующих в промышленном мире и поставляющих себе целью хозяйственную выгоду, можно только убеждать, чтобы они в своей деятельности сообразовались с нравственными требованиями. Такое убеждение составляет дело практических моралистов и в особенности религиозных проповедников, ибо только с помощью религии нравственное убеждение может действовать на массы. Экономическая же наука не может принять на себя такой задачи, не потерявши своего научного характера. Экономическая наука, которая захотела бы действовать на совесть, превратилась бы в невыносимую нравственную проповедь.