Золотой выстрел - Щелоков Александр Александрович - Страница 17

Наденька вошла внутрь трепеща от ожидания неприятностей. Во-первых, ей предстояло раздеваться. Во-вторых, что было нисколько не лучше — у нее могла обнаружиться болезнь, о которой она не подозревала. Ей могли сказать: «Милая, в авиацию вход вам разрешен только в качестве пассажирки». Мало ли что еще могло быть…

Доктор Коган — худощавый невысокий мужчина с чертами Мефистофеля: с козлиной бородкой, горбатым носом и лохматыми бровями — сидел за столом и что-то писал. Он лишь бросил на пациентку взгляд через плечо, сказал: «Раздевайтесь» и опять принялся за свое дело.

Наденька заметила белую раздвижную ширмочку, зашла за нее и стала разоблачаться.

Разделась, оставив на себе только бюстгальтер и трусики. Нервно подрагивая, то ли от прохлады, то ли от смущения, вышла из укрытия.

Доктор обернулся, бросил на нее быстрый взгляд и недовольно буркнул:

— Я просил раздеться. Вы бы еще в шубе остались.

По раздражению, прозвучавшему в голосе доктора, Наденька поняла: надо снимать с себя все.

Она, не сходя с места, обреченно стянула с себя остатки одежды и осталась голой, ощущая ужасную нехватку рук, которыми не могла сразу прикрыть треугольник рыжих курчавых волос под животом и непослушную озорную грудь.

Доктор повернулся к ней.

— Так на что жалуемся, милочка?

— Я…

— Ах да. Помню, помню. Поставьте руки в стороны. Так. Хорошо. Закройте глаза. Постарайтесь попасть пальчиком в кончик нос. Так. Хорошо. Теперь повернитесь ко мне спиной…

Ловкие мягкие пальцы пробежали по ее позвоночнику сперва сверху вниз, потом снизу вверх.

— Так, чудненько. Теперь повернитесь ко мне лицом.

Теперь пальцы доктора коснулись ее левой груди.

Наденька пыталась инстинктивно отпрянуть, но врач левой рукой придержал ее за талию.

— Здесь не болит?

— Не-е-ет, — промямлила она. А его пальцы ощупывали грудь, ласково мяли ее, то сжимая, то ослабляя нажим. Потом они коснулись соска и тот вдруг затвердел, как бутончик розы.

— Адекватно, — довольно качнул головой доктор, и Наденька вдруг испугалась: неужели что-то не так?

Позже, проработав пять лет стюардессой, Надежда привыкла к необходимости раздеваться при врачебных осмотрах и интимных встречах с мужчинами. Богатство собственного тела уже не пугало ее. Она им гордилась и научилась подчеркивать достоинства, выставлять их напоказ.

Атаку на Рябую, которая была лет на десять старше Крылова, он решил вести решительно, в ошеломляющем стиле и темпе. Для этого лейтенанту потребовался помощник. Его он нашел на вокзале у пивного павильончика. Местный ханурик, которого все звали только Жорой, проводил здесь большую часть суток и отыскать его не составляло труда.

Это был нескладный парень — длинные, достававшие почти до колен ноги, узкие плечи, круглое вздутое как воздушный шар пузо, толстые ляжки и тонкие ноги. Было похоже, что Жору родители скомпоновали из ворованных деталей, которые были приготовлены для разных людей. И все же главное, что особо впечатляло в Жоре — была морда дебила с разного размера глазами — одним приплющенным, узким, вторым широко открытым, круглым как автомобильная фара. И губы — толстые, влажные; при этом нижняя свисала к подбородку красным загнутым вниз лоскутом.

В местах, где обитал Жора, к нему привыкли как привыкают к любому уродству, как привыкли москвичи к доходяге Петру на стрелке Москва-реки и к брюхатой бабе, которую наткнули на трехгранный солдатский штык на Поклонной горе. А вот посторонние, встречаясь с Жорой впервые, за пять шагов уже начинали решать: кинется он на них с кулаками или присядет и укусит за ляжку. Хрен его знает, что у недоноска на уме.

Жора легко, как бродячий пес, угадывал в толпе тех, кто его побаивался, и для закрепления впечатления, поравнявшись свирепо таращил фары и гукал: «Гы!»

Крылов привез Жору к месту операции на такси. Предварительно он дал ему сожрать целую упаковку ментоловых таблеток «Рондо», поскольку изо рта Жоры воняло помойкой. Однако это мало помогло. И в машине, стараясь не замечать гнилостный запах тлена, Крылов подумал, что еще одну упаковку надо было заранее высыпать Жоре в штаны.

В назначенное время, когда Надежда по обычаю возвращалась домой, на улице появился Жора. В «тельнике», на котором белые полосы были столь грязными, что лишь едва заметно отличались по цвету от синих, потертых джинсовых брюк в обтяжку.

Жора шел качающейся походкой моремана, который осчастливил землю одним тем, что сошел на нее с палубы. Он двигал задом, как путана, кадрившая «кавказского человека» и напевал под нос:

— Я водочки выпил, а ты захлебнись, березовым соком, березовым соком…

Надежда шла навстречу, обдав его тонким запахом пота, чуть приправленного ароматом духов. Черные волосы, какие любит реклама новых чудодейственных шампуней, красиво отливали на солнце здоровым блеском. Прозрачная блузка, сквозь которую просвечивали родинки на спине и были видны лямки бюстгальтера, сидела на ней, как влитая. Белые брючки в обтяжку плотно облегали красивую подвижную попку.

Жора остановился и пошел за ней. Быстро нагнал, поравнялся.

— Пардон, мадам, можно вас закадрить?

Надежда шла, не отвечая.

Жора не сильно, но в то же время достаточно плотно взял ее за локоток.

— Слушай, тетя, давай знакомиться.

Надежда резко повернулась, освободила руку от захвата.

— Отзынь!

— Гы! — губы Жоры расплылись в широкой ухмылке. — Чо, курва, в бубен схлопотать захотела? Так я тебе враз нос под углом поставлю. — Он вскинул руку, выставив вперед два пальца козьими рожками.

Надежда отшатнулась и растерянно оглянулась, хотя знала — на помощь никто не придет. Мужчины предпочитали испытывать унижение, нежели противостоять опасностям, даже если те мнимые. И в самом деле некий тип в кожаной куртке, деловито шагавший навстречу, едва завидев происходившее, торопливо пересек улицу и зашагал в том же направлении по другой ее стороне.

— Ну так чо, пообчаемся?

— Пошел ты! Хмырь!

В этот миг тяжелая рука легла на плечо Жоры. Резкий рывок и он оказался лицом к лицу с Крыловым.

— Слушай, паря, ты куда шел?