Принцесса в академии - Медная Варя - Страница 67

– Да, в общем, я тебе соврал, когда сказал, что она касалась перераспределения наследства. – Он коротко вздохнул. – Речь шла о тебе.

– Обо мне? – удивилась я. – Это из-за той вылазки в Подземное царство? Мне очень жаль, я не знала, что нарушаю правила…

– Нет, дело не в ней. Хотя Орест тоже масла в огонь подлил своими выходками. Да ещё если бы не кричал на каждом углу о своей великой любви…

– Тогда я не понимаю…

– Помнишь, я рассказывал тебе о своём отце?

– Что он подарил тебе справочник по экономному ведению хозяйства и… о нет, неужели он узнал, что ты провалил вступительные на доблестных защитников? Хотя при чем здесь тогда я…

– Нет, он до сих пор не в курсе, но я сейчас не об этом. В общем, говоря кратко, мой отец мелкий правитель. Очень мелкий. Нужно быть большим оптимистом, чтобы строить в отношении нашей семьи мм… далеко идущие политические планы, и, с этой точки зрения, он большой оптимист. До подземного трона нам, как сатиру до балетной школы. Но отец считает, что у него есть все шансы упрочить положение, при правильно выбранной стратегии и хм… благоприятных условиях…

– …например, если впередистоящий претендент на трон поскользнется на куске мыла?

– Если восемьдесят таких претендентов поскользнутся, – кивнул Озриэль. – Что касается стратегии, то одним из главных её элементов он считает… династические браки.

Он перевел дух и сделал выразительную паузу.

– Постой-постой, о чем ты сейчас? Неужели Орест…

– Да. И… – Озриэль набрал в легкие воздуха и выпалил: – И не только он.

На последнее я не обратила внимания.

– Ты же сказал, что он скоро отстанет.

– Я ошибся. Раньше так и было… но не в этот раз. Хотя подождём ещё недельку. Может, всё уладится само собой.

Здорово. Подземный мир целую неделю обсуждал мой предстоящий брак, о котором меня забыли предупредить. В памяти внезапно всплыли фаршированные обручальными кольцами рыбешки, и под ложечкой противно засосало.

– О, кажется, это там Индрик. Послушай, Озриэль, давай немного отложим этот разговор. Если честно, я и вовсе не вижу в нём необходимости. Я просто скажу Оресту «нет», и всё. Но думаю, до этого даже не дойдёт. Не знаю, почему твои родственники так переполошились и… Индрик что, знаком с Эмилией?

Озриэль тоже повернулся в ту сторону, где сейчас стояли солист «Бешеных ноток» и моя напарница, и почесал в затылке.

– Ну, вообще-то да… А ты разве не знала?

– Не знала о чем? Что они знакомы? Нет, Эмилия не упоминала, наверное, к слову не пришлось.

Ифрит покосился на меня со странным выражением, но промолчал.

Мы находились всего в нескольких шагах от друзей, но из-за падающей тени они нас не видели. Зато их самих окружало аж пять светильников. До меня донеслись обрывки фраз:

– …отличное выступление…

– …думал, что не придёшь…

– …подруга…

– …рад…

Во время беседы Индрик неловко переминался с ноги на ногу. В движениях сквозила несвойственная ему скованность. Он взял с барной стойки светильник и принялся рассеянно крутить его, потом спохватился, потянулся поставить на место, промахнулся, и очередная летучая мышь полетела на пол. Они с Эмилией одновременно наклонились, пытаясь её перехватить, стукнулись лбами и обменялись неловкими смешками…

Я вдруг с изумлением поняла, что Индрик смущен. Не просто смущен – в панике. Индрик, который походя одаривает букетами и улыбками десятки девушек, снится доброй половине жительниц Потерии и которого недавно чуть не растерзали поклонницы, в этот момент мучительно краснел и заикался, глядя на Эмилию снизу вверх.

– Озриэль, что это с ним? Почему Индрик так странно себя ведёт?

– Мой обширный опыт в данной области подсказывает, что именно так ведут себя парни, когда им очень нравится какая-то девушка.

– То есть хочешь сказать, что он влюблен в Эмилию?

– Да, – просто ответил Озриэль.

Горло пересохло от волнения, когда я задавала следующий вопрос:

– А ей? Как думаешь, ей он тоже нравится?

– Ну, если у девушек набор признаков тот же, то несомненно.

Меня обдало горячей волной от макушки до пяток.

– И ты не имеешь ничего против? – прошептала я.

– А с чего бы мне возражать? – удивился Озриэль. – Вообще-то я даже рад. Надеюсь, они все сегодня выяснят. Индрик мне в последнее время все уши прожужжал об Эмилии, но я думал, она для него одна из многих. В итоге, сталкиваясь с ней, не знал, куда деваться от неловкости.

Эмилия всё это время продолжала безотчетно полировать свой камешек. Индрик указал на него пальцем, видимо, спрашивая разрешения посмотреть ближе, и девушка без колебаний ему это позволила.

– Кстати, ту первую песню он написал специально для неё и…

Я быстро накрыла его рот ладошкой.

– А вот теперь мне нужно сказать тебе кое-что важное, – сказала я и, взяв его за руку, потянула прочь.

– Куда мы?

– Увидишь.

– А они?

– Им сейчас не до нас.

Глава 21,

В которой много романтики и разного рода признаний

Ифрит послушно следовал за мной всю дорогу, не выпуская руку. Когда мы вышли на террасу, в небе томилась бледнеющая луна, готовая через пару часов встретиться с рассветом, и дул свежий ветерок. На лице оседали крупинки песка. Ночь озарялась зелеными вспышками: Шаказавр по-прежнему служил маяком, хотя за последние полчаса на вечеринке не появилось ни одного нового гостя.

Я подвела Озриэля к каменным перилам и повернулась. Он с интересом оглядывал площадку.

– А я и не знал про это место. Тут даже уютно…

– Озриэль, я тебя люблю, – выпалила я и, воспользовавшись тем, что он оцепенел, торопливо продолжила: – Знаю, что подобные признания не делаются вот так и что мои слова могут показаться странными в свете поисков жениха, но это правда! Я не говорила тебе об этом, потому что не хотела мешать вам с Эмилией, а потом оказалось, что никаких вас и нет! Конечно, мои откровения сейчас как гром среди ясного неба, мы ведь с самого начала определились, что будем только друзьями, но я готова бороться за твою любовь, и…

К нему наконец вернулся дар речи.

– Как ты могла? – возмутился он.

– Конечно, нужно было тебя подготовить, а не так с хо– ду и…

– Нет, это я тебя люблю! – перебил Озриэль. – И должен был сказать об этом первым!

– Значит, я поторопилась?

– Или я опоздал.

– Поправьте меня, но разве это не то, что называют «взаимная любовь»?

Мы одновременно повернулись в сторону темного угла на стыке стены и перил, откуда раздался этот голос.

Паук просеменил вперёд.

– Магнус, что ты… вы здесь делаете?

Поправка относилась к Арахне, которая выпорхнула вслед за ним и зависла рядом.

– То же, что и остальные: ищем уединения. Но все парочки Потерии, похоже, ждали именно этой ночи, чтобы признаться в своих чувствах, – проворчал он. – На террасе сегодня не протолкнуться

Бабочка ласково погладила его крылом, и паук смягчился:

– Ладно, ты права, любовь моя, найдём уголок поукромнее. А им ещё о многом предстоит поговорить…

Они прошествовали к выходу. Уже занося лапку за порог, Магнус будто бы невзначай обронил:

– Ты ведь ни о чем не забудешь ему рассказать, Ливи?

– Конечно нет! – ответила я, возмущенная его намеком.

Когда парочка удалилась, ифрит поднял брови:

– Что он имел в виду?

Я вздохнула. Тут бы управиться с объяснениями до рассвета… Но прежде мне хотелось прояснить самый волнующий вопрос, поэтому я покачала головой.

– Об этом чуть позже. А сейчас ответь: ты правда меня любишь? То есть правда-правда?

– Конечно! – смутился Озриэль. – Жаль, я не могу сказать об этом красиво, ну там стихи прочитать или песню, как Индрик, сочинить. В общем, не рассказывать же, что у меня сердце готово выпрыгнуть из груди, когда тебя вижу, и ноги становятся ватными… и все слова забываю, и что твои волосы пахнут ромашкой и лимонником… ну вот, кажется всё это и сказал. А если описывать точнее… помнишь своё ощущение, когда выглянула из окна жилой башни?..