Граната РГД-5 - Щелоков Александр Александрович - Страница 23

— Ку-ку! Это нашему командованию уже неизвестно. Знаю одно — в тот день отправлялась команда на Дальний Восток. В сопроводиловку фамилия Немцева не попала. А вот в нашем списке на отправку она указана. Так что где-то служит герой. На Курилах, или даже на Чукотке...

— А на самом деле?

— На самом деле твой племяш ушел от нас уже как Игорь Мещерский.

— Вот зараза, — вскипел Ручкин, — это же фамилия его матери.

— Чья уж там — я не знаю. Факт один — в его военном билете указано: «Игорь Мещерский оттрубил положенный срок солдатской службы от и до...» Короче, с приветом, я ваша тетя...

У хорошего хозяина в запасе всегда имеется все для ведения хозяйства — лопата и грабли, молоток и гвозди, даже навоз, хранящийся в компостной яме в дальнем углу участка. А как иначе?

В хозяйстве прокурора Корнея Назаровича Волкова на роль навоза в предстоявшем деле лучше всего подходил следователь Волобуев. Он уже дважды за время службы был схвачен за руку в момент получения легкой мзды. Три года подряд находился в алкогольном рабстве: жрал водяру до посинения личности, опустился, мочился в штаны, провонял нещадно. Потом лечился у какого-то умельца заговорами и воздержанием. Пить на удивление перестал, но вместе с жаждой утратил интерес к жизни: глаза стали тусклыми, взгляд угрюмым, в душе гнездилась дикая тоска.

Навоз, он и есть навоз. Но в хозяйстве нужен. Потому не уволил Волков Волобуева за художества, только перевел в архив, скрыв от глаз посторонних. Пусть его находится под рукой.

Волков знал, что такой человек как Волобуев запросто сможет сделать виновного невиновным, невинного — виноватым.

Ведь что такое закон?

Закон это нижняя и верхняя планки, которые надо держать в уме, когда готовишь уголовное дело. Между этими точками — зона разгула юристов. От пяти до пятнадцати лет заключения — во, разбег, верно? Пусть Волобуев и поработает над выбором.

А вот судью губернатору придется подбирать самому. Чтобы сделать процесс управляемым, его надо передать в надежные руки. В надежные... А у кого из знакомых судей они такие?

Придется подсказать Немцеву одно имечко: Татьяна Викторовна Юдина. Только пойдет ли на авантюру мадам с безукоризненной репутацией? Жаль, конечно, но придется отдать в колоду губернатора неплохие козыри: в прокуратуре на Юдину есть компромат. И не просто сплетня, а материал весомый: мадам берет на лапу.

Впрочем, кто сейчас не берет? Только те, кому не дают. Потому Волков и не давал делу хода. А теперь, извините, Татьяна Викторовна, придется вас сдать. Мы вам, как говорится, вы — нам. Баш на баш. То на то. Может ли быть что-то понятнее?

И все равно Волков злился. Вроде бы умный мужик Немцев, не первый год женат на губернии, а как дешево купился. Разве можно столь опрометчиво зрелому политику объявлять народу, что поднял перчатку и принял вызов преступного мира? Неужели не ясно, сколь глупо обещать уложиться во взятые с потолка сроки, найти и покарать преступников по закону?

Вот теперь и крутись. Проще было бы дело закрыть, сунуть в долгий ящик годика на два, не обметать с корочек пыль, потом и вовсе списать в архив.

Сколько таких дел уже успела похоронить Москва! И дела какие — не о двух убитых бабах из дачного поселка. Клали людей с именами — одного, второго, третьего... А вот время прошло и почти все забылось. Теперь кладут других...

В области с таким потруднее. Особенно если губернатор связал всех обещанием. Теперь дело придется делать из ничего. Взять и бросить на заклание сына Немцева — не позволено. Значит на его место нужен дублер.

Эх, раздерись и тресни! Кто бы знал прокурорские трудности! Организовать процесс — не кулич слепить из песка. Нужен обвиняемый. Нужны свидетели, которые все разложат по полочкам и докажут вину обвиняемого. Трудно, ой трудно такое сделать, но никуда не уйдешь — придется. Вот ведь фуе-муе с бандурой!

«Дом прессы» — так в Орловске на столичный манер называли здание модерновой архитектуры — стекло, бетон, унылый индустриальный фасад разливного цеха обычного пивзавода, подъезд с пандусами под огромным бетонным козырьком.

Здание строилось на деньги ЦК КПСС для редакции областной газеты «Знамя труда», молодежного издания «Молодой коммунар», трех межрайонных многотиражек — «Трудовое знамя», «Красный стяг», «Вперед», для редакций областного телевидения и радиовещания, корреспондентских пунктов центральных московских газет.

С приходом к власти демократических сил статус областной прессы резко поднялся. Средства массовой информации перестали быть «подручными партии» и стали именоваться «четвертой властью». Такое преображение журналистам понравилось. Еще бы — власть!

Чтобы ярче подчеркнуть рождение новой силы, решением губернатора у прессы отобрали ее дом и переселили в него законодательное собрание области. Редакции разбежались по городу и осели там, где сумели найти подходящую, а самое главное — не очень дорогую крышу.

«Молодой коммунар» поселился в крошечном особняке, который раньше принадлежал Главлиту — строгой государственной конторе, правившей в области цензуру над мыслью, словом и буквой.

Новое время изрядно изменило мир областной прессы. Три межрайонные многотиражки благополучно скончались из-за острой финансовой недостаточности. «Знамя труда» изменило название и стало выходить как «Народная инициатива». Тираж газеты из-за неподъемных для подписчиков цен упал. Газета захирела.

Устоял в конкурентной борьбе только «Молодой коммунар», который не стал менять названия, хотя присовокупил к старому заголовку две крупные литеры «МК», как это сделали московские коллеги из известной газеты.

Главный редактор «МК» сумел уловить веянья времени, переборол в себе чистоплюйство, воспитанное комсомолом и коммунистической моралью. Решительно отбросив идейные шоры, он превратил газету в листок, щедро питавший читателей рассказами о криминальных событиях, о сексе, сплетнями из мира театра, кино, репортажами из жизни «новых русских».

Газета показала свою способность существовать самостоятельно. Ее девизом стали три буквы «С»: «событизация, сенсация, сексизация». Главный редактор в качестве эталона любил называть заметку «Собственный пес отгрыз хозяину мужское достоинство». В этом материале органически слились все три «С». Заметка попала на первую полосу газеты и вызвала немало разговоров в городе.

Правильный выбор направлений публикаций был высоко оценен в деловых кругах, и сразу нашлись спонсоры, решившие прибрать влиятельный орган к своим рукам.

Одним из удачных качеств главного редактора явилось умение безошибочно оценивать обстановку в криминальной среде и правящих кругах области. Там не существовало единого интереса, хотя цель — стремление к максимальной наживе за счет передела государственной собственности была единой.

Разные группы здесь боролись за влияние, сталкивались в кровавой борьбе, назначали и проводили разборки, истребляли конкурентов физически. В этой невидимой глазу подковерной борьбе принимали участие даже органы МВД и прокуратуры. Эти структуры боролись между собой за свои собственные интересы, хотя от посторонних взглядов это тщательно скрывалось.

Газета уверенно пользовалась своим положением стороннего наблюдателя. В редакцию то и дело попадали материалы, в которых одна группировка компрометировала другую. Такие сведения подкидывали то из милиции, то из прокуратуры, порой даже из службы безопасности. Публикации «МК» вызывали шумные скандалы. Газетчиков тащили в суд, грозили другими карами, но это лишь добавляло популярность изданию.

С редакцией «МК» сотрудничала известная в области журналистка Лариса Кисляк. Она уже много лет специализировалась на криминальной теме. Ее публикации всегда были на грани фола и становились сенсациями. Однажды, еще молодой сотрудницей районной газеты, Кисляк написала и тиснула очерк о майоре Ручкине. Материал конечно был проходной, даже сам Ручкин забыл о чем там говорилось, но повод для того, чтобы возобновить знакомство с Кисляк имелся. И он им решил воспользоваться.