Граната РГД-5 - Щелоков Александр Александрович - Страница 11

Озверевшие от бессонницы жители бьют стекла ревущим автомашинам, наносят ущерб личному транспорту. К кому бегут разбираться с жалобами? В милицию.

Особая статья — выпивон. Пьют теперь все — и пешеходящие и автоездящие. Пьют с одинаковой мерой свирепости.

Ежедневно, особенно еженощно, один-два косых лихача находят друг друга на улицах города и «целуются», ломая себя и машины. Если не встречаются лоб в лоб, то поймать столб стараются обязательно.

Кто должен первым быть на месте кровавой стычки? Кто мажет руки в крови и машинном масле, чтобы вытащить из обломков и отправить «ударников» в морг или больницу? Опять ГАИ. Но самое смешное — не всегда удается ухватить лихача за грязную задницу. Ты берешь нарушителя, а он из кармашка хитрую ксивочку, дающую ему право проезда на красный свет, разрешающую иметь спецсигнал и вообще делать то, что другим не положено. Элита, мать иху так!

Теперь вспомним, о ком анекдоты? О президенте? О том, как он поддает? Ради бога, забудьте. Неинтересно. Слишком избитая тема. О господине Жириновском в бане? Тоже не ново. Смех вызывает лишь то, что задевает ГАИ.

Едет по дороге «новый русский» на крутой иномарке «Таврия». Не летит, соблюдает правила: машина мощная, иностранная, такую беречь и беречь. Вдруг гаишник из-за кустов. «Платите штраф». За что, про что? У бедняги «нового русского» глаза лезут на лоб: «Так я ничего не нарушал, командир!» А тот шутить не собирается: «Платите. Моим детям некогда ждать, когда вы что-то нарушите. Они сейчас есть хочут».

Ха-ха! Вам весело? Конечно. А кто не смеется? Полковник ГАИ. Ему не до смеха — заботы мучают. Сегодня они особенные. Не зря на совещание в управлении собраны лучшие асы — оперативники.

Полковник ГАИ обводит взглядом подчиненных, сидящих в зале совещаний. Все хмурые. Это уже хорошо. Хмурые, значит строгие. У всех красные, подогретые солнцем и обдутые ветром лица. Это тоже хорошо. Люди все время на дорогах, на перекрестках. У дачников, коротающих жизнь на огуречной грядке, загорают задницы, которые возвышаются над головами при работе с землей. Красные лица — от других забот.

Есть, конечно, и спиртоводочный фактор. Но если питие не влечет за собой ЧП, полковник ГАИ в список причин, порождающих красноту лиц оперсостава, его не включает.

— Товарищи...

Великий Гоголь! Как он точно подметил, что за торжественным обращением следуют слова «К нам едет ревизор». И они прозвучали.

— Остановка у нас чрезвычайная. Объявляется операция «Перехват». Угнана машина «Гранд-чероки» черного цвета. Госномер «А 101 ГБ». Не мне вам объяснять, что это означает. Потому «по коням»! Работаем по плану. И никаких «не обнаружили», «не нашли». Все! Покатились!

Выходя из здания управления сержант Ермолаев ткнул капитана Костюрина локтем в бок.

— Ну что, Рудольф Никодимович? Бортанулись мы с тобой, а?

— Ты о чем?

Костюрин неожиданные уколы держать умеет. Первая реакция на любой вопрос, особенно если в нем угадывается упрек, бывает самой простой:

глубокое недоумение.

— «А 101 ГБ». Это тот самый черный сундук на колесах. Помнишь, ты мне объяснял?

—Что?

— В отношении букв «ГБ».

— Ты уверен, что это был он?

— Давай заглянем в записи. Мы же номер отметили...

— Ладно, ладно, потом.

Но Ермолаев тоже не лопушок. Он уже понял — капитан темнит, петли сбрасывает.

— Не, не. Давай сейчас.

Костюрин с тяжелым вздохом вынужден был признать: да, он прокололся.

— Ладно, что этот 101 ГБ — я помню. А дальше?

Ермолаев на лету по одному тону старшего угадывает, какую тактику надо избрать. Добровольно признаваться, что видели угоняемый самоход, а мер к задержанию не приняли — это обещало немедленный крупный втык. Загонят в задницу ершик для чистки пистолетов и провернут два раза, чтобы навек запомнили.

Если промолчать, потом энергично поработать — еще можно найти следы. Тогда обеспечена благодарность. Может и денежка капнет в ладошку в виде премии за старание и бдительность.

— Дальше? Дальше погоним по трассе. Мы примерно знаем, куда эта «джипа» катила. Там все дороги тупиковые. Пошукаем, может найдем.

— А что, разумно. — Костюрин не думал сопротивляться.

И они поехали в вольный поиск по своему законному участку. Проехав пост ГАИ, выбрались на гребень увала. Дорога оттуда вела вниз в живописную долину. Слева на горизонте синела линия дальнего леса, который тянулся на многие сотни километров к северу. Справа лежали сельскохозяйственные угодья — не паханная второй год земля и заливные луга.

Обычно отсюда, сверху, водители катили вниз с ветерком, не думая об опасностях. А опасности были. За линией кустарников, тянувшихся вдоль обочин шоссе, дорога делала два крутых виража — «змейку», как называли этот участок инспектора ГАИ. Здесь разогнавшийся самоход нередко отказывался подчиняться хозяину-лихачу и летел через крышу через кювет под откос.

— Езжай по-тихому, предупредил Костюрин Ермолаева. Было это предупреждение интуицией розыскника или осторожностью не желавшего рисковать собой пассажира — угадать не просто. Позже Ермолаев объяснял, что принял слова капитана как второй вариант, а сам Костюрин придерживался первой версии: «Я так и думал, что мы что-то найдем».

Первым пропавший джип заметил Костюрин. Машина виднелась справа от полотна дороги глубоко под откосом, поросшим густым бурьяном.

— Придержи!

Костюрин подал команду резко, словно продолжение движения угрожало им опасностью. Ермолаев ударил по тормозу. Колеса зло пискнули: их патрульная «Волга» не любила, когда ее насиловали резкими движениями.

— Что там?

— Это мы еще будем посмотреть. — Костюрин явно торжествовал победу. — Это надо пощупать... Выйдя из машины, он на всякий случай расстегнул кобуру пистолета, вынул «Макаров». Передернул затвор, загоняя в ствол патрон. Щелкнул флажком предохранителя. Снова сунул оружие в кобуру и легкими шагами вприпрыжку двинулся вниз по склону оврага.

Ермолаев выбрался из-за руля. Обошел «Волгу» со стороны капота и остался на шоссе, готовый в случае чего прикрыть товарища.

Костюрин спустился в овраг, обошел вокруг машины, махнул рукой сержанту, приглашая его подойти. Когда тот был рядом, капитан уже знал, что делать.

— Надо подогнать тягач. Выдернем тачку на шоссе, и полковник ГАИ получит, что ему так хотелось.

— Сразу и дернем? А если подумать, как эта тележка сюда закатилась?

— Долго ли умеючи? — Капитан находился в легком приподнятом настроении. — Гнали, не справились с управлением. Не докрутили руля и — амба! Копец!

— Кто гнал-то? — В вопросе скрывалась подковырка, но Костюрин ее не уловил.

— Угонщики.

— Серьезно? — Ермолаев ждал именно такого ответа. — Теперь смотри сюда. На что обратил внимание?

— Ну? — Не зная что увидел сержант, Костюрин не пожелал подставляться.

— Ключ зажигания...

— Ну?

Костюрин собирался сунуться внутрь машины и даже протянул руку к ключу, но Ермолаев шустро ее перехватил и грубо отодвинул в сторону.

— Не лапай! С угоном что-то не вяжется.

— Почему?

— Откуда у угонщика хозяйский ключ? Да еще с брелком? Мы сколько угнанных тачек видели? Десять? Двадцать? И у всех из замков выдраны провода. Верно?

— Ну.

— Теперь еще. Скорость на нейтрали. Свет выключен. Ключ в замке, а провода выдернуты...

— Ну?

— Скорее всего, машину столкнули под откос намеренно. Тогда вопрос: для чего? Если хотели только насолить губернатору, проще было тачку сжечь на месте. Угонять, выезжать из города, толкать потом с горки — не только глупо, еще и опасно. Короче, есть над чем подумать.

— Что предлагаешь?

— Надо вызвать экспертов. Пусть снимут пальчики. Посмотрят получше что к чему...

Логика Ермолаева выглядела стройно и впечатляюще. Костюрин понимал, что сам бы такую схему выстроить не сумел, однако ему захотелось снова потянуть одеяло на себя. Машину они нашли. Губернатор будет доволен. Наверняка спросит: «Кто отыскал?» Такая известность на будущее не повредит.