На пути Тайфуна (СИ) - Калмыков Александр - Страница 3

   Правда, если я собираюсь стать комвзвода, то тут есть большая проблема. Нынешние уставы, в мое время безнадежно устаревшие, значительно отличаются от современных, и я о них ничего не знаю. Единственное, что твердо усвоил из книг, это не назвать красноармейцев солдатами, а командиров - офицерами. Обычно на этом попаданцы и прокалываются. Кстати, хорошо что на мне сейчас обычные брюки, а не джинсы, а на куртке нет никаких надписей. Хотя бы внешне я не выгляжу странным, если только не считать отсутствия шляпы.

   Хорошая физическая нагрузка, выражавшаяся в таскании тяжестей, и острый угол ящика, больно давящий на плечо, не давали мне слишком глубоко погрузиться в дебри самоанализа. К тому же быстро темнело, идти стало труднее и приходилось внимательно смотреть под ноги. Правда, постоянно появлялись яркие вспышки взрывов, но они слепили глаза а потом быстро гасли, и скорее мешали, чем помогали освещать путь.

   Вдруг что-то неприятно взвизгнуло совсем рядом со мной, и от ближайшего дерева отлетело облако щепок и кусков коры. От неожиданности я споткнулся, и чуть не уронил свою ношу. Хорошо еще, что я недавно ходил в туалет, а то мог бы случиться маленький конфуз. После такого стресса, когда ты чуть не погиб, люди или впадают в апатию, или же у них происходит выброс адреналина в крови. К счастью, мой организм выбрал второе, и я ринулся вперед с удвоенной энергией и с притупленным чувством страха.

   По мере приближения к месту сражения взрывы становились все громче, и уже стал слышен посвист пуль над головой, так что пришлось переместить ящик с плеча на спину, и идти дальше пригнувшись. Но вот, наконец, линия окопов. Людей в ней не было, ни мертвых, ни живых, и вся она была перерыта воронками. С облегчением я спрыгнул вниз. Теперь есть хоть какая-то защита от визжащих то и дело осколков. Вылезать наверх мне решительно не хотелось, и я пробежался вдоль окопа в поисках хода сообщения, ведущего дальше. К счастью, бойцы, копавшие линии обороны, ничего не забыли, и ход, ведущий в нужном направлении, быстро нашелся. Он был не очень глубоким, и идти все равно пришлось пригнувшись. Сообразив, что прикрываться от пуль и осколков ящиком с боеприпасами все-таки не стоит, я переместил его вперед. Идти согнувшись, прижимая к себе тяжелый и неудобный груз, было трудно, но мои мучения скоро закончились. После очередного поворота ход сообщения пересекался с окопом, в котором находились люди в красноармейской форме, стреляющие из длинных винтовок времен войны.

  -- Бойцы, принимай патроны.

   Оглянувшись на меня, красноармеец с сержантскими треугольниками в петлицах подозвал ближайшего солдата.

   - Сидоров, быстро тащи пудеметчикам.

   Боец избавил меня от ящика, буркнув - Давай сюда, ну кто так держит, - и радостно побежал с ним к пулеметному расчету, смачно комментируя вслух, что они сейчас такого устроят немцам.

   Сержант вопросительно посмотрел на меня, и я поспешил представиться.

  -- Старший лейтенант запаса Андреев. В армию пока не призван. Оказался здесь случайно, и встретил вашего раненого бойца Федорова.

  -- Младший сержант Стрелин. Я вижу, вы без оружия, но ничего. Винтовки у нас есть, если хотите, присоединяйтесь.

   После короткого осмотра места событий стало ясно, что противник ведет наступление превосходящими силами. Сейчас немцы залегли, и обстреливают нас издалека. Метрах в трехстах горел подбитый танк с башней необычной формы. К счастью, других танков здесь не было, но недалеко от него стоял полугусеничный броневик, который поливал наши позиции огнем из пулемета.

   С нашей стороны отвечала только реденькая цепочка винтовочных вспышек, и лишь в двух местах строчили пулеметы. Плохо, что огневой поддержки у нас маловато. Пятидесятимиллиметровых минометов все-таки недостаточно для полноценного боя. Но ведь танк же из чего-то подбили. Если бы он наехал на мину, то скорее всего просто потерял бы гусеницу, а не горел так красиво.

  -- У вас пушки есть? - крикнул я в ухо сержанту.

  -- Там две - он махнул рукой - их еще в начале боя накрыло.

  -- Пойдем, глянем, может из них еще можно стрелять.

   Мы с младшим сержантом побежали, пригибаясь, по ходу сообщения, который привел нас к орудийному дворику, разделенному валиком на две части. Пушки, как я и предполагал, были маленькими сорокапятками. Странно, что их разместили так близко друг от друга, что расчеты обоих орудий можно было накрыть одним выстрелом. На краю площадки лежали тела трех убитых артиллеристов, но раненных не было, видимо санитары уже успели их унести.

   Одна из пушечек, направленная на танк, была присыпана землей, и с наполовину оторванным нижним щитком. Я быстро осмотрел ее. Накатник был мокрый, это значило, что масло из тормоза отката вытекло, и стрелять из пушки было нельзя. Вторая сорокапятка была почему-то развернута влево, видимо, оттуда тоже ждали нападения. На вид она была вполне исправной. Я пошевелил рукоятку затвора - вроде работает нормально. Правда панорама была разбита, резиновый наглазник вместе с окуляром отсутствовали, но на маленькой дистанции можно попробовать управится и без прицела. Остается только надеяться, что орудие успели привести в боевое положение. Где находятся предохранитель затвора и стопоры различных механизмов, разобраться без инструкции совершенно невозможно.

   Махнув рукой Стрелину, я показал ему, что хочу выкатить пушку на позицию. Мы схватили станины, приподняли, откатили сорокапятку назад, а затем, развернув ее в сторону противника, подкатили к брустверу. Дно дворика было ровным и утоптанным, вес пушки, насколько я помнил, всего килограмм пятьсот или шестьсот, поэтому вдвоем мы легко справились. Покрышка одного из колес была изорвана, но судя по всему, она была заполнена губчатой резиной, и такое повреждение было несущественным. Опустив станины, мы надавили ногой на сошники, поглубже вгоняя их в землю.

   После этого сержант побежал к ровику метрах в десяти сзади нас, где должны были лежать ящики со снарядами, а я стал искать где тут "что нажимать, чего вертеть", как метко заметил Незнайка, пытающийся управлять космической ракетой.

   Судя по автомобильным колесам, орудие было улучшенной конструкции, с полуавтоматическим затвором. Это нам на руку, меньше возни будет. С левой стороны располагались два маховика поворотного механизма. Кто из них регулируют вертикальную, а кто горизонтальную наводку, определить опытным путем было несложно. Я довернул орудие в сторону работающего пулемета, а потом присел на корточки и, заглядывая в ствол, поправил наводку, стараясь, чтобы вспышки выстрелов были чуть выше середины канала ствола. На таком расстоянии силуэт броневика занимал примерно одну треть от диаметра отверстия ствола, и можно было рассчитывать попасть в него даже без прицела.

   Стрелин уже принес деревянный чемоданчик, в котором хранились выстрелы для орудия, и открыл его. Какие там снаряды я не знал. Во-первых, не разбираюсь в тогдашней маркировке, а во-вторых, все равно ничего не смог бы прочитать в темноте.

   Сержант осторожно, чтобы не сбить прицел, засунул снаряд в патронник и закрыл затвор, а я тем временем искал спусковой шнур, но его почему-то нигде не было. Но спасибо фильмам о войне, я догадался, что нужно нажать на большую кнопку, расположенную в центре одного из штурвалов.

   Грохнул выстрел, пушка качнулась, и вспышка взрыва осветила полугусеничный броневик. Недолет был метров пять. К этому времени я был уже полуоглушенный, поэтому громкость выстрела меня особенно не впечатлила. Впрочем, если бы мы стреляли бронебойными снарядами, то звук выстрела был бы намного громче.

   - Патрон возьми из этого же ящика. Нам как раз осколочный снаряд и нужен. - Заорал я как можно громче, опасаясь, что сержант меня не услышит, а сам тем временем довернул маховик вертикальной наводки на пол-оборота.

   Пулемет пока молчал, но я понимал, что скоро он может заработать опять. Но вот снаряд в стволе, затвор закрыт, выстрел, и теперь уже огненный шар закрыл весь силуэт бронетранспортера. Еще один снаряд - контрольный, и можно заниматься пехотой.