На пути Тайфуна (СИ) - Калмыков Александр - Страница 16

   Уже спускаясь вниз, я решил, что обратно лучше не идти - всполошенные ночным обстрелом немцы должны были усилить бдительность. А вот прогуляться в сторону штабных развалин не мешало бы. Разведчики согласились со мной, что там нас может ждать много интересного, и мы трусцой отправились к хутору, ориентируясь по отблескам пожара.

   Уже на подходе стали слышны взрывы со стороны села, которое сейчас должен был осаждать наш батальон. Моего скромного опыта уже хватало, чтобы отличить разрывы снарядов и мин маленьких ротных минометов. Потом добавилась трескотня пулеметов, сильно ослабленная расстоянием.

   Прежде, чем выходить к хутору, расположенному на открытой поляне, мы залегли в зарослях и внимательно его осмотрели. Целых строений, естественно, не осталось. Повсюду были разбросаны горящие бревна и доски, виднелись остовы сгоревших легковушек и грузовиков.

   Как можно было ожидать, почти все обитатели фашистского логова погибли или были тяжело ранены. Несколько выживших, видимо находившихся в дозоре, хлопотало вокруг развалин, вытаскивая уцелевших офицеров. Заслышав шаги со стороны своих позиций, они ничего не заподозрили, а немецкая форма позволила нам спокойно приблизится метров на тридцать. Семь автоматов с близкой дистанции, когда противник не ожидает нападения, не оставляли немцам ни одного шанса.

   Бойцы разошлись парами, чтобы отыскать выжавших, и хлопки выстрелов говорили о том, что такие здесь еще были.

   К счастью, раненый офицер, которым немцы занимались перед нашим приходом, сидел в сторонке когда мы открыли огонь, и наши пули его не задели. Я подошел к нему, настороженно озираясь по сторонам - в развалинах могли скрываться недобитые фашисты.

   В знаках различия вермахта я не разбирался но, судя по роскошным погонам, пленный был высокого ранга. Раны на плече и на голени, очевидно, были не опасны для жизни.

   Офицер тут же начал что-то быстро рассказывать, показывая на себя. Видимо доказывал, что он важная птица, которую не нужно убивать. Насколько я уловил из его бормотания, он был полковником и начальником штаба дивизии.

   Убедившись, что опасности нет, я достал ракетницу и выпустил сигнальную ракету желтого цвета, показывая, что здесь свои. Об этом мы заранее условились с Ивановым. Хотя по первоначальному плану после корректировки артогня я должен был возвращаться обратно тем же путем, каким пришел, но запасные варианты отхода мы тоже предусмотрели. В ответ над лесом, меньше чем в километре отсюда, взлетела зеленая ракета. Это означало, что наш отряд уже был на подходе. Тем временем бойцы уже закончили зачистку остатки хутора, и теперь разошлись дальше, проверяя, не осталось ли дозорных поблизости.

   Вдруг, один из разведчиков стремглав помчался ко мне. Я тут же упал за ближайшее бревно, и выставил автомат, ожидая, что по нам вот-вот начнут стрелять.

  -- Товарищ старший лейтенант, там, там, - боец не мог подобрать слова - там такое.

   Я встал, стряхнул пепел, прилипший к одежде, и спросил - опять мирных жителей убили?

  -- Да, там, в овражке... лежат... весь хутор... всех расстреляли... даже не закопали.

   Судя по скривившемуся лицу полковника, он прекрасно понял, о чем идет речь, и опять быстро забормотал, видимо, оправдываясь.

  -- Вот сволочи! - Я глубоко вздохнул несколько раз, и скомандовал - Боец, смотрите внимательно вон туда - и махнул рукой в сторону леса, после чего изо всех сил пнул немца по раненой ноге.

  -- Жить ты будешь, скотина, а вот ходить на своих двоих вряд ли.

   Вдохновленный моим примером, разведчик, видимо считающий, что немец воет недостаточно громко, тоже решил поучаствовать в экзекуции.

  -- Товарищ старший лейтенант посмотрите туда. Там, кажется, наши уже подходят.

  -- Боец, отставить избивать пленных.

  -- Но вы же...

  -- Вы разве видели, как я его бил?

   Видя, что Осипов никак не может успокоиться, я стал объяснять ему текущее положение дел.

   - Вот смотрите, товарищ красноармеец: Сначала мы взяли в плен унтера, допросили, и он рассказал нам о местонахождении вражеской батареи. Мы эту батарею захватили, и взяли в плен офицера. Этот офицер уже рассказал нам, где находится штаб дивизии. - я показал рукой на дымящиеся бревна. - Теперь этот полковник тоже расскажет нам много важных вещей, и со временем мы так и до Гитлера доберемся. А если его сейчас все начнут лупцевать, то он сдохнет, и мы потеряем важный источник информации.

   Разведчику ничего не оставалось, как согласиться с моими доводами, но он все-таки не отказал себе в удовольствии сделать страшное лицо, и рявкнуть на полковника по-немецки. Напугать офицера ему удалось. Резкий запах, появившийся после этого, перебил даже гарь пожарища.

   - Вам же хуже, боец. Ведь его еще нужно будет нести. - Гримаса отвращения на лице Осипова показала, что перспектива тащить на спине воняющего фрица его не обрадовала - Не бойтесь, так как немец ранен, то понесете его на носилках.

   Тем временем младший лейтенант, собиравший разбросанные вокруг обгорелые бумаги, нашел что-то важное, и тащил это на куске брезента. "Это" оказалось обезображенным трупом с остатками золотых шнуров на погонах и петлицах. Мы поднесли брезент поближе к офицеру, чтобы он провел опознание, но его сразу вырвало.

   - Что, мразь, когда женщин и детей убивал, небось, так не тошнило - кто-то со злость прошептал у меня за спиной.

  -- ... Генерал... Ансат ... - смог я разобрать среди длинной тирады немецких слов.

  -- Так, это мы тоже берем с собой.

  -- Есть товарищ командир. - разведчики сразу поняли мою мысль. - Надо же нам отчитаться об успешном выполнении операции.

  -- Теперь каски снимите - все удивленно уставились на меня - Да нет, этот труп тут не причем. Просто наши сейчас уже подойдут. Еще не хватало, чтобы они в нас сдуру выстрелили.

   Тем временем из леса действительно вышло десятка полтора человек, и направилось в нашу сторону. Подошедшие бойцы естественно оказались из моей роты. Видимо они уже прочно завоевали репутацию "крутых парней", которые каждую ночь должны совершать рейды и приводить толпы пленных. Командовал маленьким отрядом сержант Стрелин, который специально сюда напросился, не без основания подозревая, что может встретить здесь своего командира.

   Я дал задание быстренько собрать побольше бумажек и папок, разлетевшихся по округе, после чего всем отходить.

   Жаль, что нельзя подсчитать, сколько здесь трупов. Но после артобстрела более-менее целыми могли остаться только тела тех фрицев, кто прятался в подвалах, как это видимо делали генерал с полковником.

   Пока бойцы обыскивали развалины, я раздумывал, идти ли сразу к реке, или повернуть к селу, чтобы соединиться с основными силами. Но если все-таки предстоит бой, то два десятка солдат окажутся серьезным подспорьем для нашего малочисленного батальона. Поэтому решил идти на соединение с Ивановым. Тем временем бойцы закончили с обыском, и загрузив вещмешки трофейными бумагами, подтягивались ко мне.

   Неожиданно среди ночной тишины, прерываемой только потрескиванием горящих бревен, послышались громкие пьяные крики.

   - А чево мне петь нельзя? Мы тута всех поубивали. И дальше фрицев бить будем. Э...эта... стрелять их будем.

   Разведчики, до глубины души возмущенные такой безответственность, тут же все выяснили и доложили мне. Найдя среди развалин чудом уцелевший ящик с бутылками шнапса, молоденький, всего лет восемнадцати, красноармеец не удержался и решил попробовать заграничное пойло. Натощак, да еще и в больших количествах, спиртное сразу ударило в голову, и буквально за минуту парень опьянел.

   Бойцы столпились вокруг провинившегося, угрюмо ожидая решения командира. Каким оно должно быть, всем было понятно. Мне тоже было до слез жаль парнишку, но мы находимся в тылу врага, и тут не до сантиментов.