Генеральские игры - Щелоков Александр Александрович - Страница 39

— Да. — Леночка выдохнула ответ со всей искренностью человека, очарованного гостеприимством и атмосферой взаимного доверия.

— Как вы зовете физкультурника между собой?

— Кот Тишка.

Дора Михайловна поощряюще улыбнулась.

— Очень метко. Ты сказала, что встречаешься с ним часто. Как долго?

— Уже год.

— Тебе это очень нравится? Так? Леночка опустила глаза.

Дора Михайловна положила тяжелую ладонь на её руку.

— Чего ты испугалась? Хочешь, я скажу, что это мне тоже очень нравится. Но я — женщина…

— Я тоже.

— Не надо, милая. Ты ещё глупая девчонка, которая не знает, чего ей хочется.

Такое недоверие задело Леночку.

— Я знаю, чего мне хочется, — упрямо сказала она. — Можно я ещё выпью?

Дора Михайловна посмотрела на гостью насмешливо. Подумала со скрытым злорадством: «Нет, все же не школа, не литература, а улица и телевидение воспитывают сегодня людей, будят в них зависть, желания, жадность».

— Пожалуйста, только тебе не станет плохо?

— Нормально.

— И давно ты… давно ты женщина?

— С четырнадцати.

— О-ля-ля! Это уже стаж. Ты мне дала фору. Я только в двадцать один впервые…

Дора Михайловна из скромности соврала на пять лет, но соврала убедительно. Леночка хихикнула.

— У нас акселерация, — и вдруг спросила: — Вы на меня не сердитесь?

— За что?..

— За это…

— Если и сержусь, то за то, что хуже места ты найти не могла. Да, кстати, кто из девочек…

Леночка поняла с полуслова.

— С Тишкой?

Дора Михайловна чуть не поперхнулась, хотела спросить: «Значит, не только ты?» — однако сдержалась.

— Да.

— Еще Тонька Штиль.

Дора Михайловна сразу представила Тоню — высокую, толстую деваху с огромными ляжками, которые при ходьбе терлись друг о друга, с грудочками в виде кукишей годовалого младенца.

— И все?

— Сейчас не знаю, но до меня с ним была Алла Пахоменко.

— Эта, из восьмого класса? — Дора Михайловна изумленно вскинула брови. — Эта вертлявая пигалица? И она тоже? И он всем платит?

— А вы думали? — Леночка смотрела на директрису с гордостью победительницы.

— Значит, тебе это на самом деле так нравится?

— Да, — Леночка расслабилась и уже ничего не стеснялась, — я балдею. Становлюсь сама не своя. И потом ко всему — деньги. Это у вас все есть.

— Положим, и у меня всего нет. — Дора Михайловна вдруг посерьезнела. — А ты все же маленькая дурочка. Могла всегда ко мне зайти за советом. С такой фигуркой, с такими данными…

Дора Михайловна встала, подошла к Леночке, положила руки на её плечи, потом опустила их ниже и коснулась ладонями упругой груди.

— Детка, при тебе есть все. И ты продаешься за копейки? Да с такими данными… — Дора Михайловна сжала грудь Леночки так, что та от боли вскрикнула.

Это была маленькая месть, но даже после неё на душе легче не стало. Что ещё будет впереди!

— А что, если я предложу тебе работу? Ты умная, красивая. У меня подруга заведует казино. Она ищет таких девушек, как ты. Там жизнь, там богема…

— И какая эта работа?

— Я в казино не бываю. Не до того. Но ты, если захочешь, можешь поговорить с хозяйкой. Я знаю, работающие у неё девушки уже имеют свои машины и дачи…

— Вы серьезно?

Леночка не могла поверить, что после всего происшедшего директриса предложит ей такое.

— Разве я похожа на шутницу?

— Нет.

— Так ты согласишься?

— Да. Вы думаете, меня возьмут? — Леночка выдала беспокойство. Слово «казино» она раньше слышала и знала из кинофильмов, что там играют в какие-то игры с непонятными правилами. И вдруг…

— Это не мне решать. — Дора Михайловна говорила строго. — Сейчас я позвоню подруге, она приедет. А ты уж постарайся ей понравиться.

Оказалось, что телефонная трубка лежит слева от хозяйки, аккуратно прикрытая белой крахмальной салфеткой. Дора Михайловна взяла её, настучала номер.

— Нино, милая, это ты? Будь добра, отложи дела. Я тебя жду. У меня интересная девочка. Для тебя. Хочу её показать. Давай, жду.

Леночка обалдело следила за директрисой. Та говорила с подругой вежливо, но строго и властно, как с ученицей. А ведь подруга — хозяйка казино. Бог ты мой, вот что значит быть богатенькой!

Нино Бакрадзе, которую Гулливер оставил управлять малознакомым ему хозяйством казино, красивая чернявая дама, приехала через полчаса. Леночка и хозяйка все ещё сидели за столом. Обеды у Доры Михайловны совсем не походили на то, к чему Леночка привыкла дома: на стол ставили суп, к нему второе, все это выхлебывалось и съедалось со скоростью звука — и аут! Потом все расходились по своим делам, оставляя матери почетное право мыть посуду.

У Доры Михайловны застолье составляло часть культа, называющегося телесным наслаждением. Пищу поглощали неторопливо, смакуя, обильно запивали и растягивали удовольствие неторопливыми разговорами.

Леночка с нетерпением ждала, когда Дора Михайловна заговорит о ней, но та делать этого не торопилась. Сперва позволила подруге отдышаться. Для этого они вместе выпили несколько рюмок коньяку одну за одной, потом гостья поела, и лишь после того, как она сама спросила: «Ты имела в виду эту девочку?», Дора Михайловна, словно вспомнив, в чем дело, ответила:

— Да, именно её.

Нино оглядела Леночку с таким выражением, с каким домохозяйки разглядывают синеватые тушки цыплят, предпочитавших насильственную смерть полуголодному существованию на государственной птицеферме. Леночке стало не по себе. Она даже подумала, что робкой надежде пришел конец.

— Что она умеет?

Вопрос прозвучал с достаточным безразличием. Так спрашивают людей о чем-то на самом деле малоинтересном: «Как здоровье мужа, милочка?» Что на это ответят: хорошо или плохо — спрашивающей без разницы.

— Кое-что умеет. — Дора Михайловна глянула на Леночку и лукаво улыбнулась. — Девочка она страстная, могу засвидетельствовать. А если чего не знает, ты ей подскажешь. Верно, милая? Ты согласна учиться?

— Да…

Гостья наполнила рюмку. Поднесла к носу, понюхала. Быстро выпила. Закатила глаза от удовольствия.

— Ты, девочка, знаешь, чем занимается наше учреждение?

Леночка мотнула головой, сочтя, что глупо изображать человека осведомленного, если она на самом деле ничего не знает.