Генеральские игры - Щелоков Александр Александрович - Страница 36

На Магаданской у дома четыре «Хонда» остановилась. Это место Луневу уже было знакомо. На втором этаже загаженного котами подъезда проживала Дуся Рыбка — сожительница аллигатора Шубы.

Выдернув китайца из машины. Шуба и Винт повели его в дом.

Ровно пять минут ждал Лунев. Потом вылез из «Оки», запер дверцу и вошел в подъезд. Поднялся по лестнице на второй этаж. Замер возле двери с номером восемь, белой краской намалеванным на задрипанном коричневом дерматине. Прислушался. Внутри все было тихо. Достал отмычку. Покопался в замке. Дверь послушно приотворилась.

Лунев сделал шаг внутрь прихожей и неожиданно увидел перед собой лицо мужика, которого он не знал. Тот растерянно открыл рот. Лунев увидел в его пасти желтые зубы и черную дыру на месте переднего верхнего клыка. Мелькнула мысль: «сифилитик». И тут же он внутренне усмехнулся, подумав, что, к сожалению, СПИД не несет с собой таких явных следов разложения, и гнилушки во рту его не обозначают.

Судя по изумлению на лице мужика, тот не ожидал появления постороннего и не сразу решил, что делать. Его заминки Луневу вполне хватило. Скользящим движением он выдернул из кармана куртки руку с зажатым в ней газовым баллончиком. Спасибо Ермакову, который снабдил его зельем и предупредил, что оно не обычное полицейское, а сделано на Ближнем Востоке по заказу арабских террористов. Короче — фирма!

Баллончик удобно лежал в ладони, почти полностью скрытый в ней. Ноготь большого пальца приподнял черный предохранительный щиток, а подушечка нажала на красную кнопку разбрызгивателя. Маслянистая струя аэрозоля ударила прямо в нос громилы, запрыскала глаза, проникла в рот. Острый спазм перехватил дыхание, заставил мужика согнуться. Глаза «сифилитика» выкатились из орбит, он старался что-то произнести, но не смог и сразу начал валиться на спину. Левой рукой Лунев схватил его за ворот рубахи, пытаясь не допустить резкого падения, которое наделает шуму. Но удержать девяносто килограммов костей, кишок и нутряного сала оказалось не так-то просто.

С тяжелым глухим стуком «сифилитик» осел на пол. К счастью, шума никто не услышал. Из глубины квартиры доносился громкий шум. За закрытой дверью слышалась тяжелая возня, словно там передвигали мебель. Раздавались громкие, явно раздраженные голоса.

— Да вали его! Вали!

Сквозь грохот упавшего стула прорвался злой возбужденный бас:

— Он, гад…

Лунев перепрыгнул через «сифилитика». Ударом ноги распахнул дверь и оказался в просторной комнате с двумя окнами. Шуба и Винт в одних рубахах, которые уже несли на себе следы яростной борьбы — выдернутые из-под брючных ремней подолы, порванные рукава, оторванные пуговицы, — навалились на китайца, стараясь прижать его к обеденному столу. Однако китаец отчаянно сопротивлялся — размахивал ногами, брыкался, выкручивался, как уж, попавшийся в руки ловца.

— Стоять! Поднять руки! Всем!

Шуба, пес шелудивый, был крепко бит и потому учен. Он ещё не видел, кто появился в квартире, но уже понял — менты. Властный голос, грохот, с которым распахнулась дверь, — все говорило о профессионализме напавшего.

Руки у Шубы работали быстрее головы. Он оттолкнул китайца подальше. Тот потерял равновесие и упал на пол.

Шуба вырвал из-под мышки «ТТ» — Тульский Токарева, 1939 года рождения пистолет, возраста пенсионного, но удобный и безотказный.

Ох, не стоило Шубе делать резких движений. Такого стрелка, как Лунев, обогнать дано не каждому.

«Глок» всхлипнул, будто простуженный стрелок кашлянул в кулак. Со звоном о стену ударилась выброшенная из пистолета гильза.

Шуба не успел даже сбросить с «ТТ» предохранитель. Пуля попала ему в грудь, отбросила тело на подоконник. «ТТ» вылетел из руки и, как хоккейная шайба, плашмя откатился по полу в сторону.

Второй выстрел достал Винта, который запырхался, извлекая пистолет из-под тугого ремня.

Комнату заполнила пороховая горелая горечь.

— Вставай!

Лунев тронул ногой китайца. Тот вскочил испуганный, с посеревшим лицом. Покорно поднял руки, демонстрируя смирение и покорность.

— Моя убивай не надо, — сказал он негромко. — Моя тебе хорошо плати.

— Опусти руки. — Лунев тронул его за локоть. — Твоя что тут делай?

Лунев задал вопрос и сам устыдился того, как его произнес. Сказалась дурная привычка коверкать слова, обращаясь к азиатам: «твоя-моя». А ведь большинство китайцев и корейцев, отправляясь в Россию, уже владеют минимальным набором ходовых русских слов. И если искажают их, то только в силу приверженности к родному языковому строю.

— Я бизнесмен. — Китаец говорил на сносном русском. — Продавай, покупай, кругом торговай.

— Как здесь оказался?

— Оказался? — Китаец задумался, силясь понять значение незнакомого слова. Потом до него дошло. — Оказался нехорошо. Они меня прямо хватай. Поймай как курила. Цап! И я уже тут. Ты сюда не приди — они меня совсем контроми. — Он чиркнул большим пальцем по горлу. — Злой, собака! Ю-ю!

— Как зовут?

— Меня? — Китаец подкрепил вопрос жестом, воткнув большой палец себе в грудь. — Чен Дусин. Бизнесмен. Очень рада.

— Это твое? — Лунев указал на вещи, лежавшие на диване.

— Моя.

— Забирай.

Китаец бросился к имуществу. При этом улыбался и качал головой:

— Забирай, забирай, чичас.

Неожиданно он плюхнулся животом на пол, ужом скользнул к лежавшему у дивана «ТТ».

Выстрел ударил по перепонкам. За спиной Лунева с шумом рухнуло что-то тяжелое.

Чен Дусин поднялся с пола. Посмотрел на Лунева. Отбросил пистолет.

— Я ему мало-мало пупу!

На полу, разметав руки, лицом вниз лежал «сифилитик». Рядом с правой рукой валялся его пистолет.

— Уй, собака!

— Забирай вещи быстрее! Уходить надо.

— Да, да, забирай!

Китаец схватил с дивана матерчатый, похожий на патронташ пояс. Было видно — приспособление предназначалось для перевозки денег под одеждой. Трясущимися пальцами вытащил из карманчика две стодолларовые купюры, протянул Луневу.

— Моя ваши. Благодарю.

Лунев подумал и взял деньги. В конце концов они заслужены. Сунул в карман. Тряхнул пистолетом.

— Паспорт!