Прерванные - 3 (ЛП) - Муз Саочинг - Страница 8

Мне срочно надо остыть, и я быстро выхожу из офиса и иду на стоянку, сажусь в машину, и стараюсь отключить свой мозг. Бросаю телефон в бардачок, и еду по направлению к озеру. Выехав на шоссе, я перестраиваюсь в левый ряд, и еду в нем до самого конца поездки.

Быстро припарковав машину, я достаю файлы из-под сиденья, и прижимаю их к груди. Найдя уединенное место с видом на воду, я достаю из папки фотографии Камиллы и меня, в то время, когда мы были счастливы. Эти фотографии спасли меня, когда я жил на улице. Я каждую ночь смотрел на ее прекрасную улыбку и молился, чтобы мы нашли друг друга. Ночи становились длиннее, но я по-прежнему держался за свои воспоминания. На одной из фотографий она сидела на дереве, когда вернулась в Атланту. Но моими любимыми были другие, где она лежала на моей кровати и улыбалась мне. Я понимаю, что ей хочется узнать правду о своих родителях, и где я находился все то время, пока она считала, будто я умер. И я знаю, что не могу ей рассказать об этом.

Облокотившись на капот машины, я смотрю на рябь, бегущую по озеру. Я отдался воспоминаниям о том времени, которое я проводил с Грейсоном, пока он жил со мной, о том времени, когда во мне уже зрело жгучее желание, чтобы и Камилла была с нами. Мысли о ней обычно расставляли все по своим местам, но сейчас это почему-то не работает. Наши постоянные столкновения с ней не приведут нас ни к чему хорошему. Я не могу позволить ей все узнать. Я не могу окунуть ее в мир порочности, пожирающей мою душу. Произнесенные шепотом слова звучат для меня как гром среди ясного неба, отталкивая меня и заставляя осознать, что им, вероятнее всего, будет лучше без меня, моего дома, моей компании, моего сердца. Хотя все принадлежит им обоим. Мне не дает покоя выражение на ее лице, когда она отвернулась, думая, что я убил ее родителей. Здравый смысл подталкивает рассказать ей правду, так как это гложет и злит меня. Я не хочу столкнуть ее в жерло. Я слишком сильно ее люблю, чтобы она узнала те секреты, которые я так тщательно скрывал.

Рядом со мной останавливается машина. Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть на водителя.

— Давай пропустим по стаканчику. Ты выглядишь дерьмово.

Я опускаю голову.

— Я чувствую себя дерьмом.

— Давай. Пошли, посмотрим игру и выпьем немного пива.

Дилан хлопает меня по плечу, и мы садимся в наши машины.

 ***

После того как мы разместились и сделали наш заказ, Дилан потягивает пиво и внимательно смотрит на меня.

— Я не хочу вести себя как гребанная девица, или что-то в этом духе, и, да, я знаю, что ты не хочешь говорить об этом. Как мужчина я понимаю тебе. Я понимаю, но ты поступил бесчестно.Чего же ты надеялся добиться?

— Честно говоря, я хотел сделать ей больно. Я не думал, что она все еще испытывает чувства ко мне. Я думал, что она возненавидит меня и не захочет иметь ничего общего со мной. Я, бл*дь, так влип по самые уши.

— Ты должен был знать, что это может не сработать.

— Кое-что о любви, Дилан, она заставляет тебя делать глупости и совершать ошибки. Ничто не идеально. Ты хочешь самого лучшего для своей семьи и любимой женщины. Иногда тебе это удается, а иногда - нет. Сейчас я и Камилла по-разному смотрим на вещи, поэтому я ее отпускаю.

— Ты что..? - фыркнул Дилан, - Что значит, ты ее отпускаешь?

— Я люблю ее так сильно, что позволю ей уйти.

— Вот, дерьмо, - взвился Дилан. - Ты не можешь сдаться. Когда ты отпускаешь единственную женщину, за которую ты держался в течение многих лет, то это о чем-то говорит. Тебе нужны эти шлюхи? Те, кто будет использовать и иметь тебя?

Я должен выслушать его и принять решение.

— Как мужчина, я понимаю, что у вас двоих проблемы. Просто не сдавайся.

 ***

Наступает следующий день, и я провожу его в одиночестве в пустом доме. Грейсон все еще находится с Камиллой, а я ни с кем не хочу быть рядом кроме них. Постоянное раздражение накапливается в воздухе, и я хочу избавиться от него. Я еще держусь. Так как я не могу быть с ней, то я хотя бы буду держать при себе все, что с ней связано. Не стоит напоминать себе, что я одинок, и это случилось по моей вине. Мне надо с головой уйти в работу и сосредоточиться на компании.

Отвечаю на несколько писем и выдерживаю жесткий разговор с Тейлор.

Я выключаю ноутбук и направляюсь в спальню. Достав свой телефон, я думаю о том, что очень хочу написать ей, но отказываюсь от этой идеи. С тех пор как мы прервали наши отношения, я, по идее, должен чувствовать облегчение от того, что мне не надо умолять ее, чтобы она находилась здесь, но ее ворчание того стоит, чтобы его потерпеть. Может, будет лучше, если я расскажу ей правду. Под каким же соусом ей можно это преподнести, что бы она поняла, почему я не могу поделиться с ней всем до конца. Я не могу представить ее лицо, когда она узнает, что я сделал. Мысль о том, что она может быть с кем-нибудь еще кроме меня – убивает меня. И если быть честным самим перед собой, то я ее безумно люблю. Я не хочу, чтобы другой мужчина растил моего сына, или прикасался к ней, заставляя выкрикивать его имя. Это всегда должен быть только я.

Поднявшись по лестнице в спальню, я снимаю одежду и залезаю под одеяло. Лежа на спине, я смотрю в потолок и думаю о Камилле. В моем мозгу всплывают воспоминания о той ночи, когда мне было четырнадцать.

Крики разрывали воздух. Я схватил подушку и положил на голову, чтобы не слышать их. Мои приемные родители, Деб и Уинслоу, опять спорили о деньгах. Их споры всегда были связаны с деньгами. Я хотел спуститься вниз и помочь Деб, но я знал, что она будет категорически против. В глубине души я понимал, что она любила меня и моих приемного брата и сестру, но Уинслоу интересовали только деньги. Так как мы жили в его доме, то она должна была смириться.

Я услышал ее крик и громкий глухой удар. Хлопнула дверь, и слезы закапали из моих глаз. Я ненавидел то, что я ничего не мог сделать. Одно время я пытался помочь. Уинслоу ударил меня кулаком в лицо, а потом бросил вниз в подвал. Это было летом, и в подвале стояла жуткая жара и духота. Я думал, что умру. Я просидел там в течение двух дней. Когда же я вернулся наверх, я должен был извиниться перед Уинслоу, и пообещать, что больше не буду мешать ему. Деб помогла мне, и убедилась, что со мной все в порядке.

Я выглянул из-под подушки и увидел, что Алан и Райана смотрят на меня. Лицо Алана было не читаемо, а Райана тихо плакала. Я посмотрел на Алана и увидел, как он покачал головой. Он был самым старшим из нас, и дольше всех знал наших приемных родителей. Я смотрел на Алана и был рад, что он с нами, но меня расстраивал тот факт, что через десять месяцев он покинет нас, так как ему исполнится восемнадцать, и мы останемся вдвоем с Райаной. Кто знает, что случится, когда он покинет нас?

Я считал дни до моего восемнадцатилетия, но это еще случится не скоро. До тех пор я должен присматривать за моей сестренкой и Деб. Они были важны для меня, и я любил их обеих.

Я потерял родителей и оказался в детском доме, где меня и нашла Деб. Она сказала, что полюбила меня с первого взгляда. Мне она тоже понравилась. Когда она забрала меня из детского дома, я был так счастлив. Уинслоу был жестким, но не жестоким, хотя и много кричал. Когда же он потерял работу, то стал дико орать. Деб работала медсестрой в местной больнице, а Уинслоу подрабатывал барменом в баре его друга. Это был захудалый бар, в котором тусовались темные личности. К счастью, Деб работала только днем, а ночи была дома, проводя с нами вечера. Мы жили в маленьком и уютном доме в стиле кантри с тремя спальнями. Мне там нравилось. Алан и я жили в одной комнате, а Райана жила дальше от нас по коридору. Ей нравилось бывать у нас, особенно, когда Уинслоу орал.

Я достал фотографию моей лучшей подруги, на которой мы были вдвоем. Каждый раз, когда я смотрю на нее, я чувствую себя лучше. С тех пор, как она вошла в мою жизнь, я был счастлив, и чувствовал себя в безопасности. Алан считал, что я влюблен и, пожалуй, он был прав. Она самая прекрасная девушка, которую я когда- либо видел, и она приносила мне ланч каждый день. Она хотела, чтобы я пришел к ней домой, но Деб не разрешала мне. Я не понимал почему. Камилла была хорошей девушкой, и ее улыбка заставляла меня улыбаться. Она была моей лучшей подругой, и я хотел общаться с ней как можно больше.