Тень спрута - Щеглов Сергей Игоревич - Страница 13

Лапин повел рычагом вправо, и Макаров увидел чужое солнце. Его маленький диск выплыл из-за спины Лапина и остановился точно в середине лобового стекла.

— Я на минутку, — сказал Лапин, снова дергая за рычаг. Тарелка устремилась в сторону солнца. — Посидишь в кабине, добро?

Макаров захлопал глазами.

— Куда — на минутку? — спросил он.

— Дело у меня здесь, — пояснил Лапин. — С одним парнем, вроде тебя.

— А, — понимающе кивнул Макаров. — Так посижу, конечно. Хоть в себя немного приду.

Лапин свернул налево и нацелился на яркую белую точку, которая через несколько секунд увеличилась до размеров планеты. По ее голубоватой поверхности тянулись белые полосы, сквозь которые просвечивали темные контуры материков. Макаров вытянул шею, всматриваясь в их очертания — уж не Земля ли? Что, если полет был всего-навсего шуткой? Но материков оказалось сразу шесть, и Макаров только головой покачал. Чужая планета, подумал он, а значит, мы и взаправду в космосе. Надо же, как это здесь просто…

Лапин заложил вираж, вошел в атмосферу и сбросил скорость до самолетной. Через минуту тарелка мягко опустилась на каменистом пятачке посреди высокой болотной травы.

— Брат у меня тут, — сказал Лапин, вставая, — по разуму. Потолкую с ним минут пять.

Макаров с любопытством огляделся. Солнце чужой планеты, белое и маленькое, висело на полпути от зенита до горизонта. Камни, валявшиеся вокруг, казались зелеными — то ли от необычного освещения, то ли вследствие неземного происхождения. Внимание Макарова привлекла груда камней, сваленных в форме правильного конуса; в ее темных расщелинах чувствовалось какое-то шевеление.

Лапин вышел из тарелки и сложил руки на груди.

— Таля Калим! — громко сказал он, и у Макарова в голове зазвучал синхронный перевод. «Имя собственное, — услышал он, — Таля Калим».

Несколько камней на конической груде пришли в движение, открывая темный проход. Затем он осветился, наружу высунулись два щупальца, легли по обе стороны от прохода. А потом — Макаров только моргнуть успел — перед Семеном Лапиным появился гигантский спрут.

Его круглая белая голова с двумя близко посаженными глазами находилась на высоте человеческого роста. Пять могучих щупалец упирались в землю, словно корни громадного дерева. Еще два щупальца — те самые, что первыми появились из логова, — свернулись на груди, придавая спруту сходство с винторогим козлом.

— Сема Лапин, — прогудел спрут, заставив Макарова улыбнуться. Голос спрута звучал столь же степенно и важно, как и у самого Лапина. — Гуали зуанава сами ла!

Макаров затряс головой, и невидимый переводчик приглушил заунывные завывания спрута, запустив вместо них лишенную интонаций русскую речь. Спрут радовался, что Лапин пришел вовремя, и намекал, что очень торопится.

Интересно, подумал Макаров. Этот Таля Калим — тоже кандидат в звездные русичи?

— Я подумал над твоей просьбой, — услышал Макаров перевод сказанных Лапиным слов. — Мы примем тебя, как гостя.

— Благодарю, — ответил спрут, — и благодарность моя будет жить вечно.

Похоже, я был прав, подумал Макаров. Знаем мы, кто такие эти гости.

— Сколько тебе нужно на сборы? — спросил Лапин.

— Я готов, — ответил спрут, — все свое я ношу с собой.

— Тогда… — начал было Лапин, но вместо продолжения Макаров услышал сухой щелчок. Что-то не так, обеспокоенно подумал он и машинально огляделся по сторонам.

Еще пять спрутов, в черных, с прорезями для глаз капюшонах вылетели из высокой болотной травы и в мгновение ока очутились на площадке. Двое из налетчиков растянули блеснувшую на солнце сеть и набросили ее на Лапина, который от неожиданности даже рта раскрыть не успел. Остальные трое взметнули в воздух свои передние щупальца и с трех сторон опустили их на Таля Калима.

Макаров обеспокоенно сжал правую руку. Страха он не чувствовал, но что-то среднее между болью и досадой засело в груди. Бить будут, понял Макаров, и снова стиснул правую руку. Хоть бы палку какую-то…

Шесть щупалец сомкнулись на месте, где только что находился спрут Калим. Но — Макаров изумленно захлопал глазами — самого спрута там уже не было. Каким-то чудом он оказался на вершине своего каменного конуса и в свою очередь поднял передние щупальца. Трое нападавших издали гулкий вопль: в щупальцах Калима блеснуло какое-то оружие. В следующее мгновение раздался душераздирающий свист, клубок из шести щупалец распался, оставив на земле два извивающихся обрубка.

Калим снова взметнул свои щупальца к небу, и Макаров наконец понял, что так ярко блестит на солнце. Это были длинные, точно шпаги, полоски металла, мертво прилепившиеся к присоскам «брата по разуму».

Кто-то из нападавших издал булькающий звук, и Макаров на мгновение ослеп.

Шоковая граната, подумал он. Значит, спецназ.

Зрение вернулось к нему практически сразу — должно быть, тарелка защитила своего пассажира. Но лучше бы оно не возвращалось!

Спрут Калим, корчась всеми семью своими щупальцами, лежал у подножия своего конуса и жалобно стонал. А под сверкающей на солнце сетью, между двумя застывшими в недоумении спрутами, лежало кровавое месиво, лишь отдаленно напоминавшее человеческое тело. Макаров увидел клочья вырванной бороды, колышущиеся внутренности и ошметки белой материи, служившей живому Лапину его странной одеждой.

Правая рука сама собой скользнула вдоль кресла — и вдруг уперлась в твердый округлый предмет. Макаров усилием воли подавил приступ рвоты, стиснул холодную сталь помпового ружья и выставил его перед собой, внимательно наблюдая за каждым из пяти инопланетных убийц. Как только первый из них сделал движение в сторону тарелки, Макаров заученным движением взял его на мушку и нажал на спусковой крючок.

Только увидев, как из дула выскакивают легкие, безобидные с виду светящиеся шарики, Макаров осознал, что держит в руках оружие двадцать третьего века. Шарики беспрепятственно пролетели сквозь стенки кабины и лопнули на свежем воздухе, расплескавшись струйками искрящихся брызг. Макаров медленно опустил ружье, в котором больше не было никакой надобности. Пять спрутов один за другим разлетелись на куски, выпустив в воздух пять клубов белого, быстро рассеявшегося дыма.

Макаров опустил ружье и замер, боясь пошевелиться. В голове крутились нелепые картинки — грязные стаканы в подвале, кратер с «хроноквантовой пеной», летящие навстречу звезды. Но Макаров, не отрываясь, смотрел в одну и ту же точку. Смотрел на бездыханные останки Семена Лапина, звездного русича, убитого инопланетными спрутами.

— Сурово, — пробасил над ухом Макарова знакомый голос. — Слушай, Пал Саныч, откуда у тебя это ружье?

Макаров повернул голову, сам удивляясь своему спокойствию. Рядом с ним стоял Семен Лапин. Живой, в безукоризненно-белых одеждах, задумчиво поглаживающий бороду. Макаров перевел глаза на его окровавленные останки — те лежали на прежнем месте.

Исм, подумал Макаров. Ну конечно же, исм!

— Вы живы?! – воскликнул Макаров, чтобы хоть как-то выразить свою радость.

— Я-то жив, — озабоченно отозвался Лапин, — а вот они… — Он мрачно покачал головой. — Нехорошо получилось!

— Я думал, они вас убили, — сказал Макаров.

— Ну, убили, — пожал плечами Лапин, — с кем не бывает. Чего же сразу на поражение стрелять? Ну-ка, покажи, из чего ты их приложил!

Макаров перехватил ружье за ствол и протянул Лапину:

— Вот. Из-под кресла вытащил.

— Из-под кресла? — пробасил Лапин, разглядывая ружье. — Ну да, откуда ж еще…

Он небрежно швырнул ружье через плечо, и то с характерным чмоканьем растаяло в воздухе. Макаров приоткрыл рот, пораженный внезапной догадкой.

— А может, — сказал он, — мне его тарелка сделала? Когда я пострелять захотел?

— То-то и оно, — нахмурясь, кивнул Лапин. — Видать, очень сильно ты пострелять захотел…

Макаров физически ощутил повисшее в воздухе напряжение.

— Что-то не так? — испуганно спросил он. — Я не должен был их убивать?

— Про тебя особый разговор будет, — пообещал Лапин. — Тут в другом дело, Пал Саныч. Не должна была тарелка тебе ружье делать. Никак не должна!