Убийца полицейского - Вале Пер - Страница 8

— Вот только одна загвоздка. Меня не возьмут капитаном. От силы штурманом у какого-нибудь типа вроде меня самого. И уж я не стерпел бы. Задушил бы гада.

Мартин Бек молча слушал.

— Но хоть упиться насмерть в море можно мне или нет? Много ли мне надо было — Сигбрит и пароход. Теперь ни того, ни другого. И околеть спокойно не дают, всякий черт сует свой нос.

Он обвел взглядом комнату.

— Думаете, мне нравится так жить? Нравится в дерьме сидеть?

Он хлопнул ладонью по столу так, что стакан едва не опрокинулся.

— Знаю, знаю, что вы думаете! — орал он. — Вы думаете, я Сигбрит угробил. Да только не было этого. Неужели не ясно? Э, да знаю я цену вам, ищейкам шведским и всем прочим. Полицейские — крысы портовые. Только на то и годятся, чтобы приходить на борт и разживаться выпивкой и сигаретами, а не дашь — пожалеешь. Помню паразита одного в Милуолле, когда мы туда ходили. Этакий бобби. Как пришвартуемся — стоит будто статуя и козыряет. «Йес, сёёр», да «Глэд ту си ю, кэптен»[1]. Потом набьет карманы табачком и бутылками так, что еле ползет по сходням. И у нас то же самое.

— Мне не нужно от вас ни водки, ни табака.

— А что же вам нужно, черт возьми?

— Мне нужно знать, что случилось с вашей бывшей женой. Поэтому спрашиваю, что вы можете о ней сказать, что она за человек.

— Человек? Она хороший человек. Чего вы от меня добиваетесь? Я ее люблю. А вам надо меня подловить. Слышали от этого полицейского в Андерслёве, что я ее поколачивал. А вам известно, что он сам мне однажды по морде съездил? Никогда не думал, что у него духу хватит. Это мне-то — меня всего один раз в жизни били, да и то — четверо против одного. В Антверпене. Но в Андерслёве он был прав, а я не прав, вот и смирился.

Мартин Бек посмотрел на Морда.

Похоже, старается изобразить, что он не так уж и плох…

— Вы долго были женаты? — спросил Мартин Бек.

— Да. Сигбрит было всего восемнадцать, когда мы сошлись. Через два месяца я ушел в плавание. И после все время был в море, только на месяц-другой приезжал домой каждый год, и все было очень здорово.

— Вы говорите об интимных отношениях?

— Ну да. Я ей нравился.

— А остальные десять месяцев?

— Она говорила, что верна мне, и у меня не было никаких доказательств обратного.

— А вы сами?

— Сам-то я в каждом порту душу отводил.

— А что вы говорили дома?

— Кому, Сигбрит? Что говорил — мол, ни разу не изменял, только и ждал отпуска. И теперь ничего не сказал бы, если бы не такие дела. Теперь-то все равно.

— Вы хотите сказать, потому что Сигбрит мертва?

Если Мартин Бек ждал, что его собеседник вспылит, то он ошибался. Морд отхлебнул из стакана, и рука его не дрожала.

— Так и стараетесь меня в ловушку заманить, — спокойно произнес он. — Не выйдет. Во-первых, я в тот день был на пароме, а во-вторых, не верю, что Сигбрит мертва.

— А что же вы думаете по этому поводу?

— Не знаю. Зато я знаю кое-что другое, что вам и в голову не приходило.

— Например?

— У Сигбрит есть свое маленькое тщеславие. Ей жутко нравилось быть женой капитана и хозяйкой маленького домика. Пока мы были вместе, нашего заработка вполне хватало. Да у меня еще кое-что для себя оставалось. Потом мы разошлись. Разошлись и разошлись, что тут поделаешь, но с какой стати мне платить ей за то, что она от меня избавилась. Так что никакого пособия или другой помощи она от меня не получала. И после развода ей уже шиковать не приходилось.

— Почему же вы разошлись?

— Невмоготу мне было торчать в этой деревне и ничего не делать. Вот и ударился в запой, орал на нее, мол, убери, почисти ботинки, колотил ее, а ей это не по нраву было. И ничего удивительного. Потом-то я себя сколько раз за это ругал. И сейчас сижу здесь и кляну себя. За это и за то, что пятнадцать лет выпивал в день по две бутылки. Поехали!

Морд залпом выпил весь стакан. Двести граммов водки — словно воду, даже не крякнул.

— Хотелось бы выяснить еще одну вещь, — сказал Мартин Бек.

— Ну?

— После развода ваша связь продолжалась?

— Было дело. Приезжал к ней, отводил душу. Но это уже давно было. Последний раз года полтора назад… Я-то все еще надеялся, что мы снова поладим, но теперь уж поздно.

— Почему?

— Причин много. Хотя бы моя болезнь. Да и зачем восстанавливать отношения, которые во многом строились на лжи и обмане? Пусть даже я один врал. И все-таки я ее люблю.

Мартин Бек поразмыслил, потом сказал:

— Капитан Морд, судя по вашим словам, вы неплохо женщин изучили.

— Что ж, можно сказать и так. А что?

— Ваша жена — можно назвать ее привлекательной женщиной, волнующей?

— Еще как! Что вы думаете, я просто так каждый год по месяцу и больше стоял на якоре в Андерслёве?

Мартин Бек почувствовал, что зашел в тупик. Чем дальше, тем труднее становилось ему определить свое мнение. И Морд уже не вызывал у него такого отпора, как в начале беседы.

— Сто восемь стран — это же надо… Как только вы все помните.

Морд сунул руку в задний карман брюк и достал записную книжку в кожаном переплете, чуть ли не с молитвенник толщиной.

— Помните, помните. Я же говорил вам, учет веду. Вот глядите.

Он полистал книжку. Страницы в мелкую черную линейку были почти все исписаны.

— Вот, — продолжал Морд. — Тут у меня все. Начинается со Швеции, Финляндии, Польши, Дании и кончается такими странами, как Мальта, Южный Йемен и Верхняя Вольта. Конечно, на Мальте я и раньше бывал, но в перечень записал только после того, как она стала независимой. Мировая книжечка. Я купил ее в Сингапуре более двадцати лет назад и с тех пор ни разу не видел ничего подобного. — Он засунул ее обратно в карман. — Так сказать, судовой журнал моей жизни. Вся жизнь человека в такую маленькую книжечку укладывается… А большинству и того много.

Мартин Бек встал. Морд сорвался со стула и вытянул перед собой свои ручищи.

— А если кто Сигбрит какую гадость подстроил, предоставьте его мне. Да только никто не посмеет ее тронуть. Она моя.

Его темные глаза сверкали.

— Разорву в клочья, — бушевал он. — Мне не впервой.

Мартин Бек посмотрел на его руки

— Вам не мешало бы хорошенько вспомнить, что вы делали семнадцатого числа, капитан Морд. Ваше алиби не очень убедительно.

— Алиби, — фыркнул Морд. — По какому это случаю?

В два шага он очутился у двери и распахнул ее.

— А теперь катитесь к черту. Да поживее, пока я еще добрый.

— Всего хорошего, капитан Морд, — вежливо попрощался Мартин Бек.

В ярком свете из двери он рассмотрел, что у Морда желтые белки.

— Крыса портовая! — проревел Морд.

И с грохотом захлопнул за ним дверь.

Мартин Бек отшагал метров сто в сторону центра.

Потом повернул и направился к гавани. Возле «Савоя» остановился и вошел в бар.

— А, здравствуйте, — приветствовал его бармен.

Мартин Бек кивнул и сказал:

— Виски.

— Как обычно, с ледяной водой?

Мартин Бек снова кивнул.

Прошлый раз он заходил сюда больше четырех лет назад. Да, вот это память.

Он долго сидел размышляя.

Поди тут разберись. У него было такое чувство, словно Морд в чем-то провел его. Что это, бесшабашная откровенность или изощренная хитрость? Во всяком случае, Морд что-то очень уж легко говорит об убийствах.

Он заказал еще стаканчик виски.

Потом рассчитался и вышел. Пересек по мостику канал и направился к шеренге такси перед вокзалом. Путь до Андерслёва занял ровно двадцать девять минут.