Террористы (Наёёмные убийцы) - Вале Пер - Страница 46

— Этим летом я часто виделся с Осой, — сообщил Мартин Бек. — Она работает в уголовке в Мерсте.

— У Мерсты-Персты, — хохотнул Колльберг.

— Они с Бенни недурно поработали над убийством в Рутебру.

— Убийство в Рутебру?

— Ты что, не читаешь газет?

— Читаю, только не про убийства. Бенни? Каждый раз, когда говорят про этого молокососа, я вспоминаю, что он однажды спас мне жизнь. Правда, не поведи он себя перед этим как баран, вообще не было бы надобности никого спасать.

— Бенни молодец, — заметил Мартин Бек. — Да и Оса стала толковым следователем.

— Н-да, пути Господни неисповедимы, — сказал Колльберг, который, хотя давно отрекся от официальной церкви, нередко щеголял религиозными цитатами. Он продолжал: — А ведь я думал, что вы поладите с Осой. Отличное сочетание, и жена из нее вышла бы отменная. И ты был к ней неравнодушен, хоть и не признавался. А и хороша была собой, глаз не оторвать.

Мартин Бек усмехнулся и покачал головой.

— Кстати, чем у вас кончилось в тот раз в Мальмё? — спросил Колльберг. — Когда я устроил так, что у вас в гостинице были смежные номера?

— Этого ты, вероятно, никогда не узнаешь, — ответил Мартин Бек. — А как идут дела у Гюн?

— Отлично. Работа ей по душе, хорошеет с каждым днем. А я с великой радостью занимаюсь ребятишками, когда надо. Даже научился готовить. Еще лучше, чем прежде, — добавил он скромно.

Вдруг он набросился на разобранный наган.

— Нашел! Вот этот шплинт. Ты видал когда-нибудь такой хитрющй шплинт? Я так и знал, что докопаюсь. Этот шплинт — ключ ко всей конструкции.

Он мгновенно собрал револьвер, раскрыл большую папку с разграфленными листами, заполнил регистрационную карточку и отложил наган, прикрепив этикетку к скобе.

Мартин Бек нисколько не удивился. Он привык к такой манере работы Колльберга.

— Оса Турелль, — мечтательно произнес Колльберг. — Из вас вышла бы замечательная пара.

— И ты согласился бы жениться на коллеге, чтобы все свободные часы склонять служебные дела? Да еще на честолюбивой женщине, которая мечтает сделать карьеру и возмущается условиями женского труда в полицейском ведомстве?

Колльберг задумался. Потом глубоко вздохнул и пожал своими мощными плечами.

— Возможно, ты прав. Пожалуй, та, другая, тебе лучше подходит. Я про Рею.

— Это уж точно.

— Только она очень много говорит. И плечи широки, и в бедрах узковата. Она не обесцвечивает волосы?

Он смолк, внезапно сообразив, что друг может и обидеться. Но Мартин Бек только улыбнулся:

— Я знаю других любителей чесать язык, и плечи у них на редкость широкие, чтобы не сказать — жирные.

Колльберг выловил из ящика большой пистолет, взвесил его на ладони и сказал:

— Вот этот подошел бы Гюнвальду Ларссону. SIG двести десять, калибр девять миллиметров. Можно даже никелировать его за пару тысчонок.

— У него уже есть почти такой же.

— Знаю — «Мастер». Да ведь он им никогда не пользуется. Представляешь, таскать с собой такую махину.

Он оттянул затвор, и выскочил блестящий патрон.

— Что за нерадивость. — Колльберг покачал головой. Вынул магазин, который оказался пустым, положил пистолет на листок с шахматной задачей и осведомился:

— Ты зачем пришел-то? Наверно, не за тем, чтобы о девочках поболтать.

— Хочу спросить, не возьмешься ли ты выполнить небольшое спецзадание.

— За вознаграждение?

— Конечно. Мне выделены большие средства. Почти неограниченный бюджет.

— На что?

— На охрану этого сенатора из Штатов, который приезжает в четверг. Я руковожу охранными мероприятиями.

— Ты?

— Пришлось согласиться.

— И что же я должен сделать?

— Только прочесть вот эти бумаги и один совершенно секретный документ. Посмотри и скажи, если что, по-твоему, неладно.

— Тебе не кажется, что неладно было уже приглашать такого типа?

Мартин Бек не стал отвечать.

— Берешься? — спросил он.

Колльберг оценил взглядом пачку фотостатов.

— Срок?

— Возможно скорее.

— Что ж. Говорят, деньги не пахнут. К тому же вряд ли деньги полицейского ведомства воняют хуже других. Ладно, посижу ночку. А где твой главный секрет?

— Вот. — Мартин Бек достал из кармана куртки сложенный лист бумаги. — Единственный экземпляр.

— Ладно, — сказал Колльберг. — Завтра в это же время.

— Ты пунктуален, как судебный исполнитель, — заметил Колльберг во вторник утром.

Мартин Бек стоял за его креслом и с любопытством смотрел на маленький двуствольный пистолет, который Колльберг в эту минуту регистрировал.

— «Деррингер», — объяснил Колльберг.

— Вот не думал, что такие есть в Швеции.

— Привез кто-нибудь с собой из США давным-давно. Старое добротное изделие, изготовлен в тысяча восемьсот восемьдесят первом году, ни разу не выстрелил. Даже не опробован.

— Ну?..

— Готово. Прочел все. Два раза. Ночь не спал. Мартин Бек извлек из кармана продолговатый конверт и вручил Колльбергу. Тот заглянул внутрь и тихонько присвистнул.

— Ого, стоило ночь потратить. Есть на что погулять, сегодня же, пожалуй, и наведаюсь в ресторан.

— Ты нашел что-нибудь?

— В общем-то, ничего. Хороший план. Только…

— Ну?

— Если вообще есть смысл указывать что-то Мёллеру, стоит обратить его внимание на два достаточно трудных момента. Первый, когда этот гад будет стоять вместе с королем в саду. Второй — правда, эта проблема попроще, — когда сенатор и премьер-министр будут возлагать венок.

— Дальше?

— Больше ничего. Если не считать того, что ваша совершенно секретная затея выглядит очень уж мудрено. Не лучше ли вырядить Гюнвальда Ларссона рождественской елкой со звездой и американским флагом на макушке и выставить на площади Свеаплан? И пусть бы стоял там до рождества.

Колльберг положил бумаги на стол перед Мартином Беком; главный документ покоился сверху. Достал из ящика совсем маленький револьвер и добавил:

— Чтобы народ успел свыкнуться с отвратительным и страшным зрелищем, как выразился бы член коллегии Мальм.

— Что еще?

— А еще скажи Эйнару Рённу, чтобы больше никогда не выражал свои мысли на бумаге, а если будет выражать, чтобы ни в коем случае никому не показывал. Не то не видать ему повышения, как своих ушей.

— Гм-м, — пробурчал Мартин Бек.

— Гляди, миленькая штучка, верно? — сказал Колльберг. — Никелированный дамский револьверчик, какие американские бабенки носили в сумочке или муфте на рубеже столетия или еще раньше.

Мартин Бек безучастно глянул на никелированное оружие, убирая бумаги в свой портфель.

— Пожалуй, из него можно с двадцати сантиметров попасть в капустный кочан. При условии, что кочан не будет шевелиться, — добавил Колльберг и мигом разделил револьвер на части.

— Мне пора, — сказал Мартин Бек. — Спасибо за помощь.

— Всего, — ответил Колльберг. — Передавай привет Рее, если захочешь. А там у себя лучше меня не упоминать. Я был бы тебе благодарен.

— Пока.

— Привет, — отозвался Леннарт Колльберг, протягивая руку за регистрационной карточкой.