Розанна - Вале Пер - Страница 8

4. Шея довольно короткая. Крупные черты лица. Большой рот, толстые губы. Брови густые, темные, прямые; ресницы более светлые, короткие. Нос прямой и короткий, достаточно широкий. На лице никаких следов косметики. Ногти на руках и ногах твердые, коротко обрезанные. Следы лака на ногтях отсутствуют.

5. В протоколе вскрытия (который ты, впрочем, уже читал) обращает на себя внимание следующее: она не рожала и абортов не делала. Убийство не сопровождалось обычным изнасилованием (следов спермы не обнаружено). Ела она за три-пять часов до смерти: мясо, картофель, клубника, молоко. Болезней или органических изменений не обнаружено. Некурящая.

Разбуди меня в шесть. Спокойной ночи».

Мартин Бек дважды прочел составленное Колльбергом описание, сложил лист бумаги и положил его на ночной столик. Погасил лампу и повернулся к стенке.

Уснул он, когда начало светать.

VI

Из Муталы они выехали рано утром, но горячий воздух уже дрожал над асфальтом. Шоссе перед ними было прямым и пустынным. Колльберг с Меландером сидели впереди, Мартин Бек устроился сзади у открытого окна и подставил лицо ветру. Перед отъездом он выпил кофе, и теперь неважно себя чувствовал.

Колльберг ведет машину скверно, рывками, подумал Картин Бек, но, по крайней мере, медленно. Меландер, сжимая в зубах трубку, без всякого выражения глядел в окно.

Минут сорок пять они проехали молча, наконец Колльберг кивнул влево, где между деревьев появилось озеро.

— Это озеро Роксен, — объявил он. — Три озера в центральной Швеции — Бурен, Роксен и Глан. Клянусь, это единственное, что я запомнил из того, что мне вбивали в голову в школе.

Остальные ничего не сказали.

В Линчёпинге они остановились у закусочной. Мартин Бек еще не хотел есть и остался в машине, а его коллеги пошли перекусить.

Завтрак поднял настроение Меландеру, и остаток пути они с Колльбергом болтали о том о сем. Мартин Бек молчал. У него не было желания разговаривать.

Когда они приехали в Стокгольм, он сразу отправился домой. Его жена сидела на балконе и загорала. Она была в одних трусиках от купальника. Услышав, что открывается входная дверь, она взяла с балконных перил бюстгальтер и встала.

— Привет, — сказала она. — Как съездил?

— Отвратительно. Где дети?

— Они поехали к воде. На велосипеде. Ты выглядишь бледным. Конечно, питался нерегулярно. Я приготовлю тебе завтрак.

— Я устал, — сказал Мартин Бек, — и не хочу завтракать.

— Но это будет быстро. Посиди пока, а я…

— Я ведь говорю, что не хочу завтракать. Пойду немного посплю. Разбуди меня через час.

Была четверть одиннадцатого.

Он пошел в спальню и закрыл за собой дверь.

Когда она разбудила его, ему показалось, что он спал несколько минут.

Было без четверти час.

— Я ведь сказал: через час.

— Ты выглядел таким уставшим. Тебе звонит старший комиссар Хаммар.

— Черт его побери.

Через час он уже сидел в кабинете шефа.

— Удалось что-нибудь выяснить?

— Нет. Мы не знаем абсолютно ничего… не знаем, кто она, не знаем, где ее убили, а тем более, кто ее убил. Знаем лишь, когда и как, но это все.

Хаммар положил руки на стол и, наморщив лоб, изучал свои ногти. Он был старше Мартина Бека на пятнадцать лет, уже немного располнел, у него были густые седые волосы и косматые брови. Это был хороший шеф, спокойный, иногда даже флегматичный; они всегда друг с другом ладили.

Комиссар Хаммар сцепил пальцы рук и посмотрел Мартина Бека.

— Поддерживай контакт с Муталой. Наверняка ты прав, у девушки отпуск, все думают, что она где-то путешествует, может быть, даже за границей. Возможно, пройдет не меньше двух недель, пока кого-то не начнет беспокоить ее отсутствие, если предположить, что у нее трехнедельный отпуск. Но рапорт я бы попросил тебя представить как можно скорее.

— Сегодня же ты его получишь.

Мартин Бек пошел к себе в кабинет, снял чехол с пишущей машинки, несколько минут полистал копии, подученные от Ольберга, и принялся печатать.

В половине шестого зазвонил телефон.

— Ты придешь домой к ужину?

— Вероятнее всего, нет.

— Неужели в мире больше нет других полицейских, кроме тебя? — начала его жена. — Почему всё должен делать только ты? Твой шеф разве не знает, что у тебя есть семья? Дети уже спрашивают, где ты.

— Ну, хорошо, может, мне удастся прийти в половине седьмого.

Через полтора часа рапорт был готов.

— Отправляйся домой и постарайся хотя бы немного выспаться, — сказал Хаммар. — Ты выглядишь уставшим.

Мартин Бек устал. Домой он приехал на такси, поел и сразу лег.

Уснул он мгновенно.

В половине второго ночи его разбудил телефон.

— Ты спал? Сожалею, что я тебя разбудил. Я только хотел тебе сказать, что уже все выяснилось. Он сам сознался.

— Кто?

— Хольм, сосед. Ее парень. Он совершенно потрясен. Ревность. Удивительная история, что скажешь?

— Чей сосед? О ком ты, собственно, говоришь?

— Как о ком? О женщине, которая жила на верхнем этаже. Я хотел тебе сказать, что теперь ты можешь спать спокойно и не ломать себе над этим голову… О Боже, я же все перепутал!

— Я слушаю.

— О черт! Да ведь ты этим не занимался. Это дело вел Стенстрём. Ради Бога, извини. До завтра.

— Хорошо, что ты мне позвонил, — сказал Мартин Бек.

Он снова лег, но уснуть не мог. Лежал на спине, смотрел в потолок и слушал, как его жена тихонько похрапывает. У него было чувство опустошенности и отчаяния.

Когда в спальню начало светить солнце, он повернулся на бок и подумал: «Завтра позвоню Ольбергу».

Утром он позвонил Ольбергу, потом звонил четыре-пять раз в неделю в течение месяца, однако им уже не о чем было говорить. Кто была та девушка, оставалось загадкой. Газеты уже перестали писать об этом преступлении, а Хаммар больше не интересовался, как идет расследование. Среди лиц, находящихся в розыске, по-прежнему не значилось никого похожего по описанию на нее. Иногда казалось, что она вообще никогда не существовала. Наверняка о ней забыли все, кроме Ольберга и Мартина Бека.

В начале августа Мартин Бек взял неделю отпуска и поехал с семьей на островок в заливе недалеко от Стокгольма. Вернувшись, занялся накопившимися текущими делами. Чувствовал он себя вялым и плохо спал.

Однажды ночью в конце августа он лежал в постели и смотрел в потолок. Поздно вечером ему позвонил Ольберг. Звонил из городской гостиницы, и по голосу казалось, что он был немного пьян. Они пару минут поговорили об убийстве, и, прежде чем повесить трубку, Ольберг сказал:

— Кто бы он ни был и где бы он ни был, мы должны его найти.

Мартин Бек встал и побрел босиком в гостиную. Он зажег настольную лампу и посмотрел на модель учебного парусника. Нужно было еще установить такелаж.

Он сел за письменный стол и вытащил папку из нижнего ящика. В ней лежало описание девушки, составленное Колльбергом, и фотоснимок, который сделал полицейский фотограф в Мутале, почти два месяца назад. Он знал описание почти наизусть, но снова медленно и внимательно прочел его. Потом разложил на столе фотографии и долго на них смотрел.

Закрыв папку и погасив свет, он сказал себе:

— Кто бы он ни был и кто бы она ни была, я должен это сделать.