Розанна - Вале Пер - Страница 45

Ольберг подошел к Мартину Беку, сторожившему телефон.

— Колльберг вернулся? — спросил Мартин Бек и посмотрел на Ольберга красными глазами.

— Спит. Свалился, как сноп. Теперь там Стенстрём.

Первого сообщения они ждали всего лишь два часа.

— Он уже на улице. Идет в направлении моста на Кунгсхольмен.

— Как он выглядит?

— Как всегда. Одет точно так же, черт его знает, может, он вообще не раздевался.

— Быстро идет?

— Нет, нормально.

— Ты выспался?

Немного. Но, конечно, не могу сказать, что чувствую себя, как супермен.

— Хорошо.

Стенстрём звонил примерно один раз в час вплоть до четырех дня. Фольке Бенгтссон гулял уже шесть часов и сделал только две коротких остановки, когда на минутку заходил в закусочные-автоматы. Он бродил по Кунгсхольмену, Сёдермальму и Старому Городу. К дому Сони Хансон он вообще не приближался.

В половине шестого Мартин Бек заснул у телефона. Через четверть часа Стенстрём его разбудил.

— Нормальмсторг. Идет в направлении Страндвеген и выглядит теперь совершенно иначе.

— Как?

— Словно проснулся и ожил. Он как-то странно возбужден.

Через полчаса.

— Приходится быть осторожнее. Он как раз повернул с Оденгатан на Свеавеген. Смотрит на девушек.

Половина десятого.

— Он на перекрестке Карл-Стуре. Медленно идет к Стуреплан. Еще больше успокоился и по-прежнему разглядывает девушек.

— Действуй осторожнее, — сказал Мартин Бек.

Наконец-то ему было хорошо, он чувствовал себя свежим, несмотря на то, что два дня и две ночи почти не сомкнул глаз.

Он встал и глянул на карту, по которой Колльберг красным карандашом пытался следить за метаниями Бенгтссона. Зазвонил телефон.

— Это сегодня уже десятый раз, — сказал Колльберг.

Мартин Бек поднял трубку и взглянул на настенные часы. Без одной минуты одиннадцать.

Он услышал голос Сони Хансон, хриплый и немного взволнованный.

— Мартин! Он уже здесь.

Он сжал трубку в руке.

— Мы едем к тебе, — сказал он.

Соня Хансон положила трубку и посмотрела на часы. 23.01. Через четыре минуты в квартиру войдет Ольберг и освободит ее от неприятного чувства беспомощности, которое усиливалось, когда она вспоминала, что живет одна.

У нее потели ладони, она вытирала их о хлопчатобумажное платье. При этом ткань натягивалась на бедрах.

Она пошла в темную спальню и посмотрела в окно. Босиком на паркетном полу было холодно стоять, она поднялась на цыпочки, рукой оперлась на оконную раму и осторожно отодвинула тоненькую занавеску. Внизу было много людей, в основном перед рестораном напротив дома. Она обнаружила его только через полторы минуты. Он шел по Рунебергсгатан прямо к дому, медленно миновал низкую стенку и продолжил путь в направлении Биргер-Ярлсгатан. Дойдя до трамвайных рельсов, повернул направо. Через тридцать секунд исчез из виду. Передвигался он быстро, плавным шагом, устремив взгляд прямо перед собой, словно не обращал внимания на происходящее вокруг или ни о чем не думал.

Она вернулась в гостиную, где было тепло и светло. Закурила и жадно вдохнула дым. Она уже знала, чего ему нужно, но каждый раз чувствовала облегчение, когда он исчезал и оставлял в покое телефонную кабину. Слишком долго она ждала этого пронзительного телефонного звонка, который должен был уничтожить покой в ее душе и принести в ее дом нечто иррациональное и тревожное. Теперь она надеялась, что до этого дело вообще не дойдет. Что все это лишь глупая ошибка, что она наконец сможет вернуться к своим привычным служебным делам и больше никогда не должна будет помнить об этом мужчине.

Она взяла свитер, который вязала уже третью неделю. Подошла к зеркалу и приложила свитер к себе. Он был уже почти готов. Она снова посмотрела на часы. Ольберг опаздывал почти на десять секунд. Сегодня он не сможет побить свой собственный рекорд. Она улыбнулась, потому что знала, что он будет злиться. Увидела в зеркале свою спокойную улыбку и заметила, что на лбу у самых волос появилось несколько маленьких капелек пота.

Соня Хансон пошла в ванную. Она слегка расставила ноги на холодных плитках, наклонилась вперед и сполоснула лицо и руки холодной водой.

Закрыв кран, она услыхала, как у двери возится Ольберг. У него уже было больше минуты опоздания.

С полотенцем в руке она выбежала в прихожую, сняла цепочку и открыла дверь.

— Слава Богу, хорошо, что ты уже здесь, — сказала она.

Это был не Ольберг.

Она все еще улыбалась и при этом пятилась от двери.

Мужчина по имени Фольке Бенгтссон не спускал с нее глаз, когда захлопывал за собой дверь и закрывал ее на цепочку.

XXIX

Мартин Бек выходил последним. Он уже стоял в дверях, когда зазвонил телефон.

— Я звоню из холла отеля «Амбасадор», — сказал Стенстрём. — Он исчез в толпе на улице, это было максимум четыре-пять минут назад.

— Он уже на Рунебергсгатан. Мчись туда как можно быстрее!

Он бросил трубку и побежал по лестнице вслед за остальными. Втиснулся на заднее сиденье. На переднем всегда сидел Ольберг, чтобы иметь возможность выйти первым.

Колльберг включил скорость, но тут же вынужден был выжать сцепление и пропустить во двор серый полицейский автобус. Потом он выехал на улицу и ухитрился втиснуться между зеленым «вольво» и бежевой «шкодой». Мартин Бек сидел, сложив руки на коленях, и смотрел на моросящий холодный дождь. Он ощущал огромное напряжение, но вместе с тем чувствовал себя спокойным и хорошо подготовленным. Как спортсмен в пике формы, готовящийся установить рекорд.

Через десять секунд зеленый «вольво» столкнулся с пикапом, который выехал на перекресток с запрещенного направления. Перед столкновением водитель «вольво» вывернул вправо и Колльберг мгновенно повторил его маневр. Он среагировал вовремя и даже не прикоснулся к переднему автомобилю, но теперь они стояли gараллельно, вплотную друг к другу. Колльберг начал сдавать назад, но в этот момент в их правую дверь с оглушительным жестяным звуком врезалась бежевая «шкода». Водитель резко затормозил, что при таком состоянии проезжей части было грубой ошибкой.

В общем-то ничего страшного не произошло. Через десять минут явится дорожная полиция. Запишет фамилии и номера, проверит водительские удостоверения, справки о техническом осмотре и квитанции об уплате страховки. Впишет в протокол что-то о поврежденных кузовах, пожмет плечами и уедет. Если ни от кого из участников дорожного происшествия не будет за десять шагов нести алкоголем, люди, которые сейчас гневно кричат и в ярости размахивают руками за окнами, снова усядутся в свои разбитые жестяные божества и разъедутся кто куда.

Ольберг выругался. Только через десять секунд Мартин Бек понял, почему он это сделал. Они не могли выйти из автомобиля. Обе двери были заблокированы так основательно, словно кто-то их заварил.

В тот момент, когда Колльберг предпринял отчаянную попытку выбраться из этой кучи, сзади остановился автобус номер пятьдесят пять. Они потеряли последнюю возможность выбраться. Мужчина из бежевой «шкоды» выбежал под дождь. Его нигде не было видно, вероятно, он ругался где-то сбоку от двух заклиненных автомобилей.

Ольберг уперся в дверь обеими ногами и толкал изо всей силы, но у «шкоды» была включена первая передача и ее невозможно было сдвинуть с места.

Три или четыре минуты пронеслись, как ночной кошмар. Ольберг ругался и жестикулировал. Заднее стекло под дождем мгновенно затянуло серой пеленой. Снаружи неясно просматривались блестящие контуры полицейского в черном резиновом плаще.

Наконец несколько зевак поняли, в чем дело, и начали откатывать бежевую «шкоду». Они делали это медленно и неуклюже. Полицейский пытался им в этом помешать, но через минуту начал помогать. Между машинами уже был метровый зазор, однако дверные петли, очевидно, согнуло и дверь не поддавалась. Ольберг ругался и дергал дверь. Мартин Бек чувствовал, как у него с затылка под воротник течет пот и стекает на спину в холодную ложбинку между лопатками.