Розанна - Вале Пер - Страница 42

— Тот ключ, который вы мне дали, нужно немного подогнать, — сказал Ольберг. — Мне пришлось повоевать с замком, прежде чем удалось открыть дверь.

— Это не страшно, — сказал Мартин Бек. — Ты намного сильнее нас.

— Я слышал твои шаги на лестнице, — заметил Стенстрём, — в тот момент, когда Соня открывала дверь.

— Резиновые подошвы, — объявил Колльберг.

— Щель в шкафу превосходная, — сказал Ольберг. — Я видел тебя почти постоянно.

— В следующий раз вытащи ключ из двери, — заметил Стенстрём. — У меня было огромное желание закрыть тебя там.

Зазвонил телефон. Все замолчали. Девушка взяла трубку.

— Алло… да, привет… нет, сегодня вечером нет… ну, в ближайшие дни, у меня сейчас очень мало времени… познакомилась ли я с каким-то мужчиной… ну, это можно и так назвать.

Она положила трубку и посмотрела на них.

— Обычные дела, — сказала она.

XXVIII

Соня Хансон полоскала белье в ванной. Она закрыла воду и услышала телефонный звонок. Выбежала из ванной, бросилась к телефону, даже не вытерев рук.

Это был Бенгтссон.

— Комод уже повезли, — сказал он. — Они могут быть у вас минут через пятнадцать.

— Благодарю, очень любезно с вашей стороны, что вы позвонили. Я уже вам говорила, что не открываю никому, кто предварительно не позвонит, но я не рассчитывала, что вы так быстро его привезете. Мне нужно прийти заплатить к вам в контору или…

— Можете расплатиться с шофером, у него счет с собой.

— Хорошо, я расплачусь с ним. Вы очень любезны, большое вам спасибо, господин…

— Бенгтссон. Надеюсь, вы останетесь нами довольны, фрекен Хансон. Через пятнадцать минут вам его доставят. Спасибо и до свидания.

Когда он положил трубку, она набрала номер Мартина Бека.

— Комод будет здесь через четверть часа. Он только что звонил. Я просто чудом услышала этот телефонный звонок. Мне совершенно не пришло в голову, что когда в ванной включена вода, телефон совсем не слышно.

— Теперь тебе какое-то время нельзя будет принимать ванну, — сказал Мартин Бек. — Придется все время сидеть возле телефона. Не выходи на улицу и в прачечную, ну, в общем, в те места, куда ты обычно ходишь.

— Да, понятно. Мне идти туда сразу же после того, как привезут комод?

— Да. А потом позвони мне.

Он сидел в своем кабинете вместе с Ольбергом, который с любопытством вскинул брови, когда Мартин Бек положил трубку.

— Она пойдет туда через полчаса, — сказал Мартин Бек.

— В таком случае, нам остается только ждать. Хорошая девушка, она мне очень нравится.

После двух часов ожидания Ольберг сказал:

— Может быть, с ней что-то случилось?

— Спокойствие, — сказал Мартин Бек. — Она позвонит.

Через полчаса телефон наконец зазвонил.

— Что случилось? — спросил Мартин Бек и закашлялся.

— Начну с самого начала. Через двадцать минут после его звонка пришли два грузчика с комодом. Я на него как следует не посмотрела, только сказала, куда поставить. После их ухода выяснила, что это не мой комод, тут же собралась и пошла к ним жаловаться.

— Ты была там довольно долго.

— Да, там уже был какой-то клиент, когда я пришла. Я стояла за стеклом и ждала, а он каждую минуту на меня поглядывал, и мне казалось, что он хочет побыстрее спровадить того клиента. Он был очень расстроен, но я сказала, что за такую ошибку фирма не отвечает; мы даже поспорили, кто за что должен отвечать. Потом он попытался найти кого-нибудь, кто бы привез мне мой комод еще сегодня вечером.

— Ну и?

— Он никого не нашел. Обещал, что его обязательно привезут завтра утром. Сказал, что с удовольствием бы привез этот комод сам, а я ответила, что такого, естественно, не могу от него требовать, хотя с его стороны это очень мило.

— Гм. А потом ты ушла?

— Куда там, вцепилась в него, как клещ.

— С ним трудно разговаривать?

— Вовсе нет. Он выглядит немножко несмелым.

— О чем вы говорили?

— О том, что вокруг полно автомобилей, что раньше Стокгольм был намного приятнее. Я сказала, что если человек одинок, ему в этом городе не слишком весело, и он искренне согласился, но тем не менее утверждал, что лично ему хорошо, хотя он и одинокий.

— Как ты думаешь, ему было приятно с тобой разговаривать?

— Думаю, да. Но я не могла, естественно, сидеть там целую вечность. Он говорил, что иногда с удовольствием ходит в кино, но в компаниях не бывает. Потом я ушла. Он проводил меня до выхода и вообще был очень любезен. Что будем делать дальше?

— Ничего. Ждать.

Через два дня Соня Хансон еще раз пришла в контору.

— Я хотела поблагодарить вас за помощь и сказать, что комод довезли в полном порядке. Сожалею, что доставила вам столько хлопот.

— Ну, какие там хлопоты, фрекен Хансон, — сказал Фольке Бенгтссон. — Мы рады вас видеть в любое время. Всегда к вашим услугам.

В этот момент в кабинет вошел какой-то мужчина, судя по всему, начальник Бенгтссона, и их разговор прервался.

Выходя, она заметила, что Бенгтссон на нее смотрит. Когда она закрывала входную дверь, их взгляды встретились.

Медленно протекла скучная неделя, и они повторили попытку. На этот раз в качестве предлога снова использовали перевозку. Квартира на Рунебергсгатан была у нее недавно, и она еще не успела доставить туда все вещи, мебель и прочее.

Через пять дней она снова пришла в агентство, за несколько минут до пяти, просто так, шла мимо и решила зайти и посмотреть на него.

Она позвонила совершенно подавленная.

— Он по-прежнему не реагирует?

— Почти. Я думаю, что это не он.

— Почему?

— Он ужасно стесняется. И вообще не проявляет интереса. В предыдущий раз и сегодня я пустила в ход тяжелую артиллерию, явно ему навязывалась. Семь мужчин из десяти уже неделю сидели бы перед моей дверью и выли, как мартовские коты. По-моему, я его абсолютно не привлекаю. Что нам делать?

— Продолжать.

— Может быть, вам лучше найти кого-нибудь другого?

— Ты должна продолжать.

Продолжать. Как долго? Взгляд Хаммара с каждым днем выражал все большее любопытство, а лицо, которое смотрело на Мартина Бека из зеркала, становилось все более бледным и измученным.

Электрические настенные часы в полицейском участке района Клара отбили три часа бесконечной и бесплодной ночи. С тех пор, как они провели генеральную репетицию, прошло три недели. План уточнили до мельчайших деталей, но ничто не свидетельствовало о том, что его когда-нибудь удастся осуществить. Совершенно ничего не происходило. Мужчина по имени Фольке Бенгтссон жил своей спокойной и размеренной жизнью, пил кефир, работал и спал свои десять часов каждую ночь. Все остальные уже начинали понемногу терять контакт с нормальной жизнью и окружающим миром. Все смертельно устали, но пользы от всего этого не было. Странная ситуация, думал Мартин Бек.

Он с ненавистью смотрел на черный телефон, который за эти три недели так ни разу и не звякнул. Женщина в квартире на Рунебергсгатан имела право воспользоваться им лишь в единственном случае. Для контроля ей звонили дважды каждый вечер, в шесть и в двенадцать. Кроме этого, вообще ничего не происходило.

Дома обстановка была напряженной. Жена ничего не говорила, но взгляд ее становился все более недоверчивым. Она уже давно перестала верить в это странное дело, которое никак не закончится и из-за которого мужа почти каждую ночь не бывает дома. А он не мог и не хотел ничего ей объяснять.

Колльбергу было полегче. Каждую третью ночь его сменяли Меландер или Стенстрём. Это страшно не нравилось Ольбергу, потому что он должен был играть в шахматы сам с собой. Как он выражался, решать шахматные задачи. Все темы для разговоров давно уже были исчерпаны.

Мартин Бек окончательно запутался в газетной статье и перестал делать вид, что читает ее. Он зевал и глядел на своих сонных коллег, сидящих понурив головы. Он посмотрел на часы. Без пяти десять. Снова зевнул, поднялся со стула и неверным шагом медленно направился в туалет. Помыл руки и ополоснул лицо ледяной водой. Пошел обратно.