Возвращение оракула - Шведов Сергей Владимирович - Страница 25

– Может, стрельнуть из револьвера? – спросил старшина Круглов. – Вдруг кто-нибудь отзовется?

Следопыты бродили по подземелью уже более часа, так что вполне созрели для самых глупых предложений. Сухарев открыл было рот, чтобы возразить, но не успел произнести ни слова. Выстрел, произведенный старшиной Кругловым из чужого револьвера, оглушил следователя, но положение попавших в беду работников правоохранительных органов не изменил. Крепкие кирпичные стены все так же равнодушно внимали ругани майора Сидорова, которому вторили его доблестные подчиненные. Мат был такого накала, что мог прошибить, казалось бы, любое препятствие, но, увы, наши старательные предки умели строить с расчетом на любое стихийное бедствие, в том числе и на словесную атаку стражей порядка.

– Выход! – выкрикнул вдруг милиционер Куницын, обрывая тем самым брань своих товарищей.

Сухарев чуть не подпрыгнул, увидев лестницу. Правда, это была совсем не та лестница, по которой они спустились в подвал, но утомленным двухчасовым блужданием по катакомбам людям было уже все равно. Василий Валентинович едва поспевал за расторопными милиционерами, гурьбой бросившимися наверх. Внутреннее убранство помещения, куда они попали, отличалось строгостью и старомодностью стиля. На следопытов никто не обратил внимания, хотя по коридорам сновали люди с озабоченными лицами. Вновь прибывших слегка удивил покрой их одежды. Прямо надо сказать, не по моде были одеты служащие этого странного учреждения. Однако присмотреться к окружающей обстановке правоохранителям не дали. Открылась дверь ближайшего кабинета, и строгий голос произнес:

– Товарищей Сидорова и Сухарева просят пройти в кабинет прокурора Лютикова.

Лица говорившего Василий Валентинович не разглядел, но тем не менее откликнулся мгновенно, обрадованный, что поиски Ивана Николаевича завершились, и завершились, кажется, удачно. Слегка смущало обстоятельство, что Лютиков собирался принимать его в каком-то непонятном здании и в чужом кабинете. Однако долго размышлять над этой странностью поведения прокурора Сухареву не пришлось. Все тот же секретарь провел следователя и майора прямо к Лютикову.

Иван Николаевич решительно поднялся навстречу вошедшим. В том, что перед ним Лютиков, Сухарев не усомнился ни на секунду. Правда, за те несколько часов, которые они не виделись, прокурор успел переодеться. На нем был старомодный френч и хромовые сапоги. Прежде Василий Валентинович в подобном обмундировании своего старого сослуживца не видел, а потому и слегка удивился.

– А я вас жду, товарищи. – Прокурор энергично вытер носовым платком обширную лысину и строго посмотрел на следователя.

– Виноват, – отозвался за Сухарева майор Сидоров. – Задержались на месте преступления.

– Все дела отложите в сторону, – строго сказал Лютиков. – Вы, конечно, в курсе того, что происходит?

– Не совсем, – искренне признался слегка смутившийся Сухарев.

– Заговор! – произнес с надрывом прокурор. – Вот список лиц, которых следует арестовать немедленно.

– Но позволь, Иван, Николаевич, – растерялся Сухарев, – а как же санкция, а? А суд?

– Суд будет после, – свел густые брови у переносицы прокурор Лютиков. – Суд скорый и беспощадный. У вас есть еще вопросы, товарищи?

– Никак нет, – бодро отозвался майор Сидоров. – Разрешите выполнять, товарищ прокурор?

– Действуйте, – бросил Лютиков. – И не разводите церемоний – ситуация крайне сложная.

– Но это же мэр? – не верил своим глазам Сухарев. – Как же можно без санкции?

– Тем хуже для мэра, – холодно бросил Лютиков. – Вы меня удивляете, товарищ.

Майор Сидоров, четко печатая шаг, уже направился к выходу, и Сухареву не оставалось ничего другого, как последовать его примеру, поскольку становилось совершенно ясно, что Лютиков в объяснения пускаться не собирается и, кроме нагоняя, Василий Валентинович ничего от него не получит. Очень может быть, что за те несколько часов, пока Сухарев был занят поисками прокурора, в стране произошли большие перемены. У нас такое бывало, и не раз.

У выхода из здания их ждал «воронок». Такие машины Сухарев видел только в кино. Интересно, кому понадобилось отмывать от пыли истории этот раритет, а главное – для чего? Для пущего эффекта, что ли? Или для устрашения вконец избаловавшихся за последние годы чиновников? Сухарев еще раз пробежал глазами отмеченные галочками фамилии из списка, выданного ему прокурором Лютиковым. Здесь была перечислена вся городская верхушка, включая мэра, вице-мэра и прочих замов.

– Садись, что ли, Василий Валентинович, – предложил следователю майор Сидоров. – Стоишь как лунатик.

Сухарев машинально шагнул к «воронку» и утвердился на его жестком сиденье. За руль сел сам майор Сидоров. Машина тронулась с места и покатила по улицам города, который Василий Валентинович не сразу опознал. Возможно, причиной тому была темнота, лишь кое-где рассеиваемая слабым светом фар и фонарей. Сухарев, обуреваемый служебными проблемами, в последнее время не обращал внимания на уличное освещение, и, выходит, зря. Мэрия в этом аспекте сильно недорабатывала и вполне заслуживала порицания.

– А я давно знал, что он троцкист.

– Кто троцкист? – не понял майора Сухарев. – Лев Игнатьевич?

– Он самый, – хмыкнул Сидоров. – Ничего. Мы это гадючье гнездо враз разорим.

Сухареву показалось, что он либо спит, либо сошел с ума. При чем тут, спрашивается, Троцкий? Или это майор так образно выразился? Нет, слухи были, что мэр Гусляров брал. О его заместителях Василий Валентинович и вовсе не сказал бы доброго слова. Но ведь разговоры – это не повод для ареста. Или уже повод? Неужели поступило распоряжение сверху? Ну, скажем, указ о борьбе с коррупцией? А исполнительный Лютиков, которого хлебом не корми, а дай покомандовать, сдуру бросился этот указ исполнять. У нас ведь так всегда: то тишь да гладь да божья благодать, а то вдруг такой энтузиазм охватывает властей предержащих, что хоть святых выноси. Потом, конечно, спохватываемся – мол, головокружение от успехов. Виновных в излишнем рвении наказываем, и все возвращается на круги своя.

От тряски Сухарев слегка поуспокоился и теперь уже более философски взирал на мир. В конце концов, мэру Гуслярову арест пойдет только на пользу. Посидит в КПЗ ночку, трезвее будет на мир смотреть. А то действительно черт знает что в городе творится – ни освещения пристойного, ни приличных дорог.

У мэра гостей, что называется, не ждали. Лев Игнатьевич в домашнем халате и шлепанцах на босу ногу растерянно смотрел на ввалившихся в его роскошную квартиру вооруженных хамов. Справедливости ради следует заметить, что Гусляров был сильно под мухой, а потому и не сразу разобрался в ситуации. Зато его супруга, вышедшая на шум, среагировала мгновенно:

– Допрыгался, Лева! Но учти, передачи я тебе носить не буду. Пусть твоя новая краля ноги бьет.

– Какие передачи?! – взвизгнул Лев Игнатьевич. – Ты что, уже совсем свихнулась, мымра?! Вам, собственно, кого, господа?

– Господа за бугром, а мы товарищи, – ввел мэра в курс дела майор Сидоров. – Собирай манатки, контра.

– Но позвольте, – взвился соколом мэр. – У меня неприкосновенность.

– Неприкасаемых у нас нет. И незаменимых тоже. Распишитесь, гражданин.

– Но с какой же стати, товарищи? – приземлился на пол родной квартиры Лев Игнатьевич. – За мной ведь ничего такого не числится. Я ведь даже партбилет сохранил.

– За границей были, гражданин? – строго спросил у мэра Сидоров.

– В некотором роде… Как все…

– Вот всех и доставим куда надо.

– Василий Валентинович, – опознал наконец Гусляров знакомое лицо, – что происходит, ты мне можешь объяснить?

– Указ, – вздохнул Сухарев и развел руками.

– Оттуда? – указал глазами на потолок мэр.

– Оттуда, – подтвердил следователь.

Гусляров растерянно охнул и принялся натягивать штаны. С его пухлого круглого лица не сходили недоумение и обида.

– Что ж они так сразу?! – восклицал он время от времени. – Никто и глазом моргнуть не успел…