Тайны острова Буяна - Шведов Сергей Владимирович - Страница 28

– А кто они такие, эти атланты? – насторожился граф.

– Жители загадочной Гипербореи.

– Наглая ложь, – осуждающе покачал головой благородный Жофруа. – Но чего только люди не наболтают. А кто вам сказал, что моими предками являются атланты?

– Мне намекнул на это сир Марк де Меласс.

– Каков негодяй! – возмущенно воскликнул граф. – А что он еще обо мне наплел, этот глупый мальчишка?

– Сказал, что вы сказочно богаты. Я полагал, что он вам родственник, поскольку сей благородный сеньор не раз намекал, что в свой срок наследует ваше состояние.

– Он не получит ничего! – возмущенно фыркнул граф. – Так и передайте своему другу, сир Вадимир.

– Он мне не друг, благородный Жофруа, а уж скорее наоборот – кровный враг. Дело в том, что этот недостойный сын благородных родителей оказался вором. Он украл у нас с господином Крафтом очень ценную вещь.

– А я что говорил! – всплеснул руками граф. – Но некоторые упорно не желают принимать очевидное.

– Так я могу рассчитывать на вашу поддержку, граф, в поимке этого мерзавца?

– Вне всякого сомнения. Все мои люди в вашем распоряжении, благородный рыцарь. Антуан, распорядись.

Последние слова относились к седовласому мажордому, который, судя по всему, пользовался безграничным доверием своего господина. Причем это доверие распространялось и на сферу интимную, поскольку Антуан не покинул нас даже тогда, когда разговор коснулся деликатной темы наследования.

– Вы уверены, что такое средство существует?

– Уверен. Науке, которую я в данный момент представляю, известны случаи как непорочного зачатия, так и зачатия от давно умершего мужа.

– О непорочном зачатии я, разумеется, слышал, а вот что касается покойника, то тут вы, сир Вадимир, погорячились.

– И тем не менее, благородный граф, тому есть масса примеров. Другое дело, что в силу известных вам причин никто не афиширует подобные происшествия, дабы не навлечь на себе недовольство святой инквизиции. Я уже не говорю о том, что в вашем лице мы имеем дело с человеком деятельным и полным сил.

– Да, но имеются определенные затруднения, – недовольно пробурчал граф.

– Смею вас успокоить, легко преодолимые. Граф всем своим видом выразил недоверие.

Взгляд его переместился в угол, где в напряженной позе стыл мажордом. Антуан встрепенулся и поспешил на помощь своему впавшему в сомнение хозяину.

– А кто поручится, господин рыцарь, что прием этого снадобья отразится на здоровье благородного графа не в худшую, а в лучшую сторону?

– Разумеется, побочные явления возможны, – не стал я спорить, – в определенном смысле даже неизбежны. Но ведь и поставленную вами задачу нельзя назвать легкой.

– Трудности меня не пугают, – откашлялся граф. – Но что вы имеете в виду под побочными явлениями?

– Легкое головокружение, частичную потерю памяти. И, наконец, метаморфозы, которые, возможно, будут происходить с вами во время соития.

– Какие еще метаморфозы? – вскинул голову граф.

– Ну, скажем, один мой знакомый в самый ответственный момент, как бы это помягче выразиться, терял человеческий облик.

– Это в каком же смысле?

– Превращался в медведя. Что весьма нервировало его партнершу.

– Какой ужас! – простонал из своего угла седовласый Антуан.

– Но это, конечно, крайний случай.

Я нисколько не сомневался, что граф де Грамон и его верный мажордом слышали о драме, разыгравшейся в замке Френ пять месяцев тому назад. Надо полагать, немало нашлось очевидцев, которые рассказали ошарашенным слушателям, как некий сир Вадимир на глазах изумленной публики превращался в зверя. Что повлекло за собой чудовищные последствия для округи. Замок Френ, например, рассыпался в прах. Однако жертв вроде бы не было, и это обстоятельство примиряло озадаченного графа с заезжим колдуном.

– Я слышал, благородный рыцарь, что вы воскресили растерзанного в клочья барона, это правда? – спросил из своего угла Антуан.

– Мне это удалось, – скромно потупился я. – Барон де Френ здравствует до сих пор. Правда, ему пришлось поменять место жительства. Но тут уж не моя вина.

– А чья же?

– Его ветреная супруга неосторожно обратилась за поддержкой к темным силам. Результатом ее легкомыслия стало разрушение замка. Мне удалось минимизировать последствия, но, к сожалению, я не всесилен.

– Но медведь – это слишком, – растерянно произнес граф. – Бедная Диана этого не вынесет.

– Вы добрый человек, благородный Жофруа, я искренне восхищаюсь вами. Ну хорошо, есть и другой более мягкий вариант метаморфозы. В частности, вы можете превратиться в человека, волнующего как ваше воображение, так и воображение вашей супруги.

– Что вы имеете в виду? – насторожился граф.

– Я имею в виду ревность, благородный Жофруа. Увы, все мы подвержены слабостям. Но на мой взгляд, ревность самая простительная из них. В конце концов, человек не властен ни над своими эмоциями, ни над своими мыслями.

– Вы хотите сказать, что во время соития я превращусь в Марка де Меласса? – нахмурился граф.

– Разумеется, нет. Вы останетесь самим собой. Но определенное сходство, чисто визуальное, может иметь место.

Благородный Жофруа призадумался. Кажется, он заподозрил меня в коварстве. Мажордом Антуан и вовсе смотрел на меня как на врага народа. Оба пожилых джентльмена не привыкли доверять кому-либо на слово, а уж тем более заезжему шарлатану, о котором ходило столько противоречивых слухов.

– Мне бы хотелось, чтобы при зачатии моего отпрыска присутствовал Антуан. Поймите меня правильно, благородный Вадимир, род де Грамон всегда славился чистотой крови, и я не могу допустить, чтобы… Ну, в общем, вы понимаете, что я хочу сказать.

– На этот счет можете не волноваться, благородный Жофруа. Я и сам готов присутствовать при столь знаменательном событии, дабы воспрепятствовать возможным эксцессам. Однако не исключено, что благородной Диане наше с Антуаном присутствие покажется необязательным.

– Наши с Дианой комнаты находятся рядом, – пояснил граф де Грамон. – Я присматриваю за своей женой не только днем, но и ночью. Вы меня понимаете?

– Похвальная предосторожность, – с готовностью кивнул я головой.

Переданный мной серебристый флакончик граф разглядывал с большим интересом и с не меньшей опаской. Видимо, боялся, что ему вместо любовного напитка подсунут либо дьявольское зелье, либо отраву.

– Позвольте, граф, отпить мне первому? – сделал шаг вперед преданный Антуан.

Благородный Жофруа покосился в мою сторону, ожидая протестов, но я отнюдь не собирался мешать мажордому, более того, и сам выразил готовность присоединиться к самоотверженному вассалу, дабы снять все сомнения на свой счет. После того как мы с Антуаном отпили по глотку из довольно вместительного флакончика без всякого для себя ущерба, граф де Грамон рискнул последовать нашему примеру.

– Когда начнет действовать снадобье?

– Как только последняя песчинка из верхней колбы переместится в нижнюю, вы, благородный Жофруа, должны отправиться к своей супруге.

Песочные часы мне передала Кати вместе с зельем. Очень неудобная штука в смысле определения времени, но, к сожалению, в Средние века других хронометров не существовало.

Я расстался на время с озабоченными старцами и отправился на свидание с бестией служанкой, которая с нетерпением поджидала меня у дверей своей комнаты.

– Марк предупрежден?

– Да. Он воспользуется подземным ходом.

– А с ложем не будет проблем?

– Мы проверяли его несколько раз. Механизм работает безупречно.

Я не знаю, где графиня де Грамон нашла искусного мастера, столь успешно поколдовавшего над ее ложем, но, судя по всему, свой план она разрабатывала долго и тщательно.

– Остается господин Антуан, – задумчиво почесал я подбородок. – Скажите, Кати, Антуан случайно не питает к вам сердечной слабости.

– Старый ханжа, – пренебрежительно махнула рукой служанка. – Питать-то он, может, и питает, но стоит мне только заикнуться об этом его дорогой половине, как она ему тут же все волосенки повыдергает.