Шатун (Однокла$$ники) - Дышев Андрей Михайлович - Страница 74

В первую очередь она убеждала в этом саму себя. Все нераспутанные узлы проще всего было свалить на самоубийцу. Впрочем, Вера не позволяла особенно разгуляться Ирининой фантазии; она не оставляла безнаказанной ни одной реплики, касающейся ее брата.

– Неужели руководитель крупной финансовой пирамиды не знает, что на чердаках всегда можно найти сено? А вы думали, что там лежат доллары? – произнесла она, изучая свои ногти. – Если экономикой управляют такие беспросветные тупицы, то теперь мне понятно, почему страна в кризисе.

– А мне непонятно, почему вы сейчас ломаете голову? – со сдержанной нервозностью сказал Анатоль и вытер платком губы. – Разве вы должны этим заниматься? И зачем, спрашивается, вы пинали ногами эту фигуру? Это очень неосмотрительно, потому что может привести к нежелательным последствиям.

– Кто бы говорил о последствиях! – махнула на него Ирина. – А вы думали о последствиях, когда вместо настоящих передали фальшивые доллары? Вы подумали о том, что вашу жену за фальшивые доллары могут убить?

Анатоль втянул губы, его подбородок покрылся морщинками и задрожал.

– Я человек принципа! – с вызовом ответил он. – И никогда не пойду на поводу у преступника! Платить деньги даже за жизнь жены – значит подыгрывать уголовникам, толкать их на новые преступления. Меня не в чем обвинить!

– Потрясающе, – произнесла Ирина, внимательно рассматривая лицо Анатоля. – Если бы у меня был такой муж, я бы удавилась.

– А если бы у меня была такая жена, как вы, – торопливо спасал свою честь Анатоль, – то я бы, пожалуй, заплатил бандитам, чтобы они подержали вас подольше.

Люда как-то странно смотрела на мужа. Казалось, она не узнает его и сомневается: он ли это?

– Давай его развяжем, – сказала Вера Кириллу и кивнула на машину, откуда по-прежнему торчали две ноги в носках. – Мне уже его жалко. Он совсем замерз.

Кирилл заглянул в салон. Вешний посмотрел на него с мольбой и тоскливо промычал. Его била крупная дрожь. Когда Кирилл стащил с него свитер, выполнявший роль смирительной рубашки, и перерезал на запястьях ленту, Вешний застонал от боли и медленно поднес непослушные руки к лицу. Он посмотрел на распухшие пальцы и с трудом сорвал со рта полоску скотча.

Ирина тотчас оказалась рядом с машиной.

– Ты куда дел труп Земцова, верблюд?

– Что?! – слабым голосом спросил Вешний, прижимая к груди скомканный свитер. На его лице с розовым отпечатком ленты отразилось страдание. – Не брал я ваши трупы! Оставьте меня в покое! Я хочу в тюрьму!

Он сел по-турецки и стал массировать ступни. Ирина поняла, что никакого вразумительного объяснения от Вешнего в ближайшее время не добьется, быстро подошла к пожарному щиту, сняла с него багор и стала терзать острым крюком одежду Земцова. Она потрошила ее с таким остервенением, словно надеялась вытряхнуть из джинсов и куртки вместе с соломой хотя бы часть тела. Ей очень были нужны доказательства смерти Земцова.

Никто не обратил внимания на то, что уже несколько минут рядом с ними нет Белкина, потому для всех стало неожиданностью, когда он показался из-за угла дома – с той стороны, где был вход.

– Эй! Идите сюда! – позвал он и лениво махнул рукой.

– Что еще? – пробормотала Ирина, с прищуром глядя на Белкина, словно пыталась по его внешнему виду отгадать, какой еще сюрприз свалился им на голову. – Что-то я уже устала... Всему есть предел...

– Там что-то случилось! – объявил Анатоль. – Надо пойти и посмотреть.

Сам он, однако, первым не пошел и, оттягивая время, начал уделять внимание жене, от которого она отшатнулась, как от слюнявых ласк мокрой и грязной псины. Да еще добавила, не стыдясь окружающих:

– Пошел вон!..

Вера, увлеченная развитием событий, которые пока играли в ее пользу, первой устремилась к Белкину. Кирилл, не желая оставлять Вешнего одного, снова склонился над дверью машины и опустил руку несчастному киллеру на плечо.

– Пойдем.

– Да как я пойду босиком? – захныкал Вешний, выкручивая ступню, словно промокшую тапочку.

– Сядешь у камина и положишь ноги на решетку, – обрисовал радостную перспективу Кирилл.

Когда он вместе с Вешним подошел к двери дома, то увидел, что внутрь никто зайти не рискует, все толпятся на крыльце и, приоткрыв дверь, с суеверным страхом смотрят внутрь. Только Белкин стоял поодаль и с аппетитом грыз семечки. Он был настолько пьян, что его шатало, как марсового [3] в час сильнейшего шторма.

– Это уже слишком, – произнесла Ирина. Такую мягкую, лишенную напора и менторства интонацию от нее редко можно было услышать.

– Все это сыр из мышеловки, – поставленным голосом предупредил Анатоль. – Во избежание больших неприятностей я не рекомендую прикасаться к чему-либо. Туда вообще лучше не заходить.

– Как это не заходить? – немедленно возразил Вешний, который босым стоял на обледеневшем крыльце, переминаясь с ноги на ногу. Он еще не успел заглянуть внутрь дома. – Прикажете мне умирать смертью храбрых?

– Хочешь, я дам тебе свои рукавицы? – совершенно серьезно спросила Люда. – Надень их как носки...

– Я хочу сунуть ноги в угли! – простонал Вешний. – Пустите же меня!

Никто не стал препятствовать его желанию просочиться в дом, и Вешний, дотянувшись до ручки, дернул ее на себя. Только тогда Кирилл смог увидеть, что так всех поразило.

Через дверь прихожей была видна часть гостиной. По-видимому, там были наглухо задернуты шторы, и дневной свет почти не проникал в помещение. Обеденный стол, на котором уже давно не было ничего, кроме хлебных крошек, был застелен кроваво-красной скатертью и сервирован. По его периметру на красных салфетках лежали одноразовые пластиковые тарелочки, вилки и ножи, посредине возвышались узкие и тонкие бутылки с вином. Потрескивая, обливаясь парафином как потом, в медном канделябре горели три красные свечи.

Кирилл готов был увидеть труп, два трупа... Кучу трупов, черт подери, но только не это! Он обернулся и посмотрел на Белкина.

– Кто это сделал?

Тот пожал плечами, сплюнул шелуху от семечек.

– А хрен его знает!

– Ты заходил туда?

– Зачем?

Кирилл посмотрел на толпящихся в ожидании чуда людей. Все ждали, что он еще скажет.

– М-да... Однако пока ничего плохого не происходит. Даже увлекает...

Он хотел зайти первым, но Вешний оказался проворнее и юркнул в прихожую. Охая и зачем-то косолапя, он прошел по ковровой дорожке к камину, грохнулся на пуфик и протянул ноги к тлеющим углям.

– О-о-о, как хорошо! – простонал он.

Кирилл нащупал на стене выключатель, щелкнул, но люстра не зажглась.

– Очень остроумно, – произнесла Ирина, медленно обходя стол и рассматривая тарелки с закусками.

Люда, кидая настороженные взгляды то на лестницу, то на дупло, из которого когда-то вещал Курга, приблизилась к дивану, на котором провела последние сутки, и села. Ее лицо, по которому скользили блики свечного пламени, уже не выглядело опустошенным и неживым. Его оживила надежда верующей. Могло показаться, что Люда вдруг поняла скрытый смысл всего происходящего.

Анатоль же не спешил перешагнуть порог гостиной. Он стоял в прихожей, опираясь плечом о дверной косяк, и ковырялся в зубах спичкой.

– Не уверен, что этот стол накрыт для нас, – сказал он. – Во всяком случае, я всегда придерживаюсь правила: если не приглашают – есть не буду.

– Обратите внимание на черный юмор хозяина стола, – произнесла Ирина и, показывая рукой на тарелки, стала называть блюда: – Красная икра, красная рыба, корейская морковка – тоже красная, красное вино, красные яблоки, помидоры, вареные раки...

– Хорошо, если это юмор, – отозвался из прихожей Анатоль. – А если это отличительный признак сумасшедшего маньяка?

Вера толкнула Кирилла в бок и глазами показала на скатерть. Он склонил голову, провел по скатерти рукой, чтобы не ошибиться, и нащупал шелуху от семечек.

– Где Белкин? – громко спросил он.