Оракул - Шведов Сергей Владимирович - Страница 52

– Мама дорогая, – только и сумел вымолвить Кравчинский, когда расторопный мент направил в его сторону свое табельное оружие.

Выстрела, однако, не последовало, только щелчок. Судя по всему, в «Макарове» закончились патроны.

– Прекратить, – взвизгнул Рябушкин, охлаждая пыл своих расходившихся помощников.

Милиционеры и сами сообразили, что хватили лишку, и опустили стволы. Зато один из них быстренько заковал в наручники растерявшегося графа Калиостро.

– Натворили выдел, ребята, – покачал головой детектив, подставляя одновременно запястья для наручников.

Ярослав далеко не был уверен, что убитые современным оружием люди оживут. Ведь их смерть не была предусмотрена сценарием, написанным оракулом. Они умерли, так сказать, сверх программы. И что там ни говори, но их гибель тяжелым камнем повиснет на совести не только Рябушкина и его подручных, но и Ярослава Кузнецова, согласившегося сыграть довольно неприглядную роль в совершенно идиотском спектакле.

– А это что? – указал Рябушкин на тело императора и трех его преображенцев. – Бог ты мой, да это же Хлестов! Вы убили Петра Васильевича! Какой кошмар. Вы ответите за все, Кузнецов.

Потрясенный Рябушкин спустился вниз и обессиленно рухнул в кресло, на котором еще недавно сидел Император Всероссийский. Зрелище было не для слабонервных, и даже много чего повидавший следователь прокуратуры был потрясен до глубины души. Убитых было аж двенадцать человек: император, три его телохранителя, семеро злодеев и один представитель правоохранительных органов с погонами младшего сержанта. По прикидкам Ярослава пятеро, включая милиционера, должны были очнуться, судьба семерых оставалась проблематичной. Что касается Рябушкина, то он никаких иллюзий по поводу воскресения мертвых не строил и был абсолютно уверен, что Кузнецову с Кравчинским светит по меньшей мере пожизненное заключение. Впрочем, неприятности грозили и самому Рябушкину. Все-таки доблестные милиционеры явно перестарались, мстя за своего убитого товарища. И следователя прокуратуры могут, чего доброго, обвинить в том, что он полез в воду, Не спросив броду. Сажать его вроде бы не за что, но на карьере его этот нелепый и кровавый случай, безусловно, скажется. Истинные профессионалы так глупо и безоглядно себя не ведут.

– Но кто же знал, – почти простонал Рябушкин, подтверждая тем самым, что Ярослав угадал его мысли.

– Вы приехали сюда по просьбе Аркадия Семеновича Иванова? – спросил у следователя Кузнецов.

– Не ваше дело, – огрызнулся Рябушкин. – Вам еще придется отвечать, молодые люди, за убийство Николая и Екатерины Ходулиных. Я собрал в Горелове все необходимые свидетельства.

– А сюда вы зачем приехали? Тоже по просьбе Иванова?

– Вопросы здесь задаю я, – взъярился следователь прокуратуры. – А вам лучше бы помолчать, Кузнецов, и не усугублять свою и без того немалую вину. Володя, – обратился он к милиционеру, – сходи к машине и вызови подмогу. Здесь работы на целый взвод экспертов. И врачей пусть захватят, должен же кто-то официально констатировать смерть этих несчастных.

– Тут «скорой помощью» не обойдешься, – вздохнул Володя, оглядывая холл, – рефрижератор надо.

– Пусть гонят рефрижератор. Скажи, что у нас здесь двенадцать трупов. Плюс два еще не найдены.

Володя отсутствовал недолго, а вернувшись, доложил, что связи с городом нет. То ли расстояние тому помехой, то ли атмосферные явления. Ярослав мог бы подсказать закручинившимся правоохранителям, что во всем виноват оракул, но промолчал. Скорее всего, ему бы просто не поверили. Как успел заметить детектив, следователь прокуратуры был очень самонадеянным человеком, не терпящим советов со стороны.

– Но не можем же мы оставить убитых без присмотра, – нахмурился Рябушкин.

– До города два часа ходу. Через четыре, максимум пять часов мы вернемся. Ничего с покойниками не случится.

Следователь, пораскинув мозгами, пришел, видимо, к выводу, что старшина прав. Тем не менее он попросил милиционеров осмотреть дворец. Возможно, здесь найдется хоть одна живая душа, которую можно будет использовать в качестве сторожа. Живых душ обнаружилось довольно много, к немалому удивлению Рябушкина. Другое дело, что эти люди вели себя как-то странно. Без конца кланялись господам и несли всякий вздор про убиенного императора.

– А кто император? – не понял одетого в богатую ливрею субъекта следователь прокуратуры.

– Так вон оне, ваше благородие, – указал лакей на плавающего в своей и чужой крови Хлестова, – Петр Третий император.

– Да ты пьян, мерзавец! – возмутился Рябушкин.

– Так точно, ваше благородие, пьян, – охотно подтвердил холоп его величества. – Согласно распоряжению графа Калиостро. Пейте, говорит, шельмы, за здоровье императора. Вот мы и расстарались. А государь, значит, не оправдал наших надежд и внезапно помер.

– Да у вас тут заговор! – озарило внезапно следователя.

– Никак нет, ваше благородие, пили от души, без всякой задней мысли, – возразил расторопный лакей под одобрительный ропот соратников по барской неволе.

– Ладно. Разберемся, – обнадежил присутствующих Анатолий Сергеевич. – Ничего не трогать до нашего возвращения. К трупам никого не подпускать. Все поняли?

– Так точно, ваше благородие, костьми ляжем, а супостатам воли не дадим.

– Раньше надо было костьми ложиться, – укорил присутствующих Рябушкин.

– Так ведь, ваше благородие, испугались мы. Шутка сказать, сам Ванька Каин со товарищи к нам во дворец пожаловал. Тут не захочешь, задрожишь.

– Ты что же, знаешь, кто убил государя?

– Кроме Ваньки Каина больше некому, ваше благородие. А этому душегубу все едино, что смерд, что государь император, что иное важное лицо.

– Особые приметы у него есть?

– Ликом страшен, – почесал заросшую длинными лохмами голову лакей, – а более не знаю, что сказать.

– Среди убитых он есть?

– Нет, – твердо произнес лакей. – Пуля на Ваньку, по слухам, еще не отлита. Ушел, разбойник!

– Придурок какой-то. – Старшина Володя покачал головой, оглядывая лакея. – По-моему, они все тут ненормальные.