Оракул - Шведов Сергей Владимирович - Страница 20

Скорее всего Кравчинский был прав. Кузнецову вдруг пришло на ум, что и разбойники на одиноко стоящую избушку напали не случайно. Кто-то их навел на след тщательно конспирировавшихся людей. Возможно, это сделал фон Дорн, присланный сторонниками императора, дабы проследить за слишком уж предприимчивой императрицей.

– А ты не заметил, Аполлон, куда подевался кучер с кареты?

– Понятия не имею, – пожал плечами Кравчинский. – Но думаю, что Егорыч в лесу не заблудится.

– Так это был он? – удивился Ярослав.

– Странный дедушка, – кивнул головой Аполлон. – Они в этой деревне все странные. Возьми хотя бы нашего доброго знакомого Ваньку Митрофанова, с чего бы это добропорядочному алкашу бегать по ночному лесу с топором в руках и приставать к мирным обывателям с похабными претензиями.

– Я, честно говоря, Ваньку среди нападавших не опознал, – засомневался в свидетельских показаниях приятеля детектив.

– Вот тебе раз, – возмутился Кравчинский. – А в кого ты стрелял из пистолета? В Ваньку и стрелял, только в этот раз он был с бородой.

– Несешь черт знает что! – расстроенно проворчал Кузнецов, которому не хотелось брать лишний грех на душу.

– А вот придем в село и выясним, где тот Ванька был этой ночью и выжил ли он после полученной раны.

Спорить с Кравчинским резона не было, следовало как можно быстрее выбираться из лесной глухомани, а потом и из деревни. Ярослав уже не верил, что способен разобраться в одиночку в хитросплетениях этой странной истории. Втравил их Колян Ходулин в паскудное дело! За такие шутки надо бы бить по физиономии, но графа Глинского, похоже, уже и след простыл.

– Как хочешь, Ярила, но я в этой избушке на ночь не останусь. Не нравится мне здесь, хоть ты тресни. Дух тут нехороший, нечистый дух.

– Ладно, пошли,—согласился Ярослав, чувствовавший себя на свежем воздухе гораздо увереннее.

Приятели двинулись было по проселочной дороге пешком, но буквально через сотню шагов наткнулись на оседланных лошадей. Кузнецов опознал своего гнедого и очень обрадовался нечаянной встрече. Похоже, что захватившие карету разбойники коней просто не заметили, чем оказали поэту и детективу нечаянную услугу. Кравчинский к коню приближался с опаской, наездник он был еще тот, и если бы не крайне стесненные обстоятельства, то вряд ли когда-нибудь рискнул сесть в седло. Тем не менее с помощью Ярослава он на вороного жеребца все-таки взгромоздился. Конь, надо сказать, вел себя спокойно и не предпринимал попыток сбросить со спины неуверенного в своих силах всадника.

– Все-таки этот Дракула местного разлива большой сноб, – поделился своими соображениями по поводу чужой собственности Аполлон. – Даже коня себе выбрал вороного.

– Смотри не упади, – усмехнулся Ярослав. – А то придется тебя по частям собирать и склеивать.

Однако все обошлось. Чувство самосохранения помогло поэту удержаться в седле идущего шагом коня, а пока еще не выветрившийся из головы хмель не позволил впасть в панику по такому пустячному поводу, как верховая езда. Трудности были с дорогой, но после недолгого блуждания по зарослям ночные странники сумели-таки выбраться на верный путь. Во всяком случае, были все основания полагать, что лесная тропа выведет их в места обитаемые, где живут благожелательно настроенные к гостям люди. Набежавший рассвет и вовсе сильно облегчил положение друзей и вселил в них надежду на благополучное завершение путешествия. Дабы не плутать зря по лесу, Ярослав бросил поводья и предоставил коню возможность самому выбирать дорогу. И надо сказать, его расчет оправдался полностью. Гнедой безошибочно нашел путь в родную конюшню и вынес своего наездника к подножию холма, на котором возвышался дворец графа Глинского.

– Как хочешь, Ярила, но я туда не поеду, – запротестовал Аполлоша. – Мне ночных впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Коней надо бы вернуть.

– А кому ты будешь их возвращать? – усмехнулся Кравчинский. – Даю голову на отсечение, что дворец сейчас столь же пуст, как и вчера поутру. Ни кого мы там не найдем, ни графов, ни фрейлин, ни фонов, ни тем более добрых конюхов, способных накормить утомившихся за ночь лошадей.

Скорее всего, предположение Кравчинского не лишено было основания, во всяком случае, никакого шевеления вокруг дворца в этот утренний час не наблюдалось. Ярослав решил для начала наведаться в деревню и выяснить, не оставили ли происходившие этой ночью странные события следа в памяти хитроумных селян, которые конечно же не могли не знать, что у них в округе нечисто.

– Уезжать отсюда надо, Ярила, – стонал совсем расклеившийся после долгого путешествия верхом Аполлоша. – Сядем сейчас в мою «Ладу», и до свиданья.

– А Коляна бросим?

– Графу Глинскому сейчас не мы нужны, а хороший врач-психиатр.

Ярославу очень хотелось спать, но он все-таки нашел в себе силы свернуть к знакомому дому с голубыми наличниками. Здесь за минувшие сутки практически ничего не изменилось. Все так же лениво бродили по двору куры и бегал, натужно тявкая на гостей, лопоухий щенок, которому для солидного кобелиного состояния оставалось прожить еще добрых полгода. Тем не менее этот сукин сын, показывая вздорный характер, все время норовил вцепиться в высокие кожаные сапоги Ярослава.

– Вот же мать честная! – отозвался с крыльца Ванька Митрофанов. – Вы где такую одежонку раздобыли?

Митрофанов пребывал все в том же болезненном состоянии, словно и не получал вчера от Кузнецова денег на опохмел. Не исключено, конечно, что он эти деньги успел пропить и страдал сегодня от лечения не меньше, чем вчера от болезни.

– Ты нам мозги не пудри, – сказал Ярослав, присаживаясь на крыльцо рядом с Ванькой. – Сознавайся, где ночь провел.

– Дома провел, где ж еще. – Митрофанов округлил глаза в припадке честности. – Да разве ж моя выдра даст мужику нормально погулять. Такой хай устроила, прости господи, что хоть топись.

– Ну а почему не утопился? – Кравчинский со злостью глянул на алкаша.

– Потому что напился, – хмыкнул Ванька. – Ну и провалялся с вечера до утра в невменяемом состоянии. Алиби у меня, мужики.